Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

Тогда и Роман смирился со своим положением, осознав, что необходимо как–то пережить этот холодный период жизни, заставляющий чувствовать себя неуютно, а потом попытаться что–то изменить.

В Псков же он согласился переехать не в последнюю очередь из–за того, что там жили дальние родственники по маминой линии: дед Митяй – Дмитрий Михайлович Чулков и Саперавины – тётя Шура и дядя Коля. Для них была приготовлена легенда: Роман пишет книгу, потому и переехал из столицы в более спокойное, наполненное старинными запахами и воспоминаниями место. Разумеется, о смене фамилии и о «гибели» родственника они ничего не знали.

Учился Роман «ведоспасу» каждый день, по два–три часа кряду, наведываясь домой к Владимиру Прямичу, учителю интуитивной системы, ещё достаточно молодому сотруднику «Триэн», никакого отношения не имевшему к инструкторам боевых искусств спецподразделений. Владимиру исполнилось сорок четыре года и откликался он на простое имя Воха. Чем ещё занимался Воха в структуре «Триэн», Роман не знал, да и не стремился узнать. Для него главным было мастерство наставника, а экстрасенсом Воха был сильным, не раз демонстрируя свои возможности. Во всяком случае он мог пройти мимо любого охранника в любое заведение так, что тот его просто не замечал.

Вспоминал Роман и детали схватки в Греции с командой Арчибальда.

Если бы не помощь Ылтыына Юри, Олега Харитоновича и его агентов, а также своевременное появление группы Вьюгина, всё закончилось бы печально. Однако комбинация, разработанная стратегами «Триэн», удалась, Роман смог включиться в пси–схватку, используя энергетическую подпитку «своих», и оператор «тёмного» эгрегора Феллер, получавший поддержку масонских лож Америки и Европы, опиравшийся на мощное пси–поле американской Ассоциации экстрасенсов «ИСРАЭЛ», проиграл.

Мало того, его удалось перекодировать, убедить в гибели Романа Волкова и заложить в его психику программу, которая должна была сработать при произнесении словесного ключа. После этого Арчибальда отпустили. Он был ещё нужен «Триэн» как спрятанный в рукаве туз.

Двадцать четвёртого июля Роман привычно позавтракал (готовил он сам, не ленился) и направился к автобусной остановке, собираясь ехать к тренеру, который жил на другом конце города.

Сначала это казалось экзотикой – отсутствие троллейбусов и трамваев, потом Роман привык. Свою машину пришлось оставить в Москве, согласно «легенде» о гибели, поэтому какое–то время Роман ощущал дискомфорт, оказавшись в неродном городе без средств передвижения. Афанасий предложил ему отечественную «Клюкву», как называли гибрид «Лады» и «Рено», от щедрот «конторы», но Роман отказался. Во–первых, не хотелось быть зависимым материально, а тем более от ФСБ. Во–вторых, отечественному автопрому он не доверял. К тому же разъезжать по Пскову особенно было некуда. Работал он дома, как целитель, с Олегом Харитоновичем тоже встречался дома. Оставалось только добираться до Вохиного «поместья» (жил он в частном секторе Пскова, на берегу реки Великой) – сорок минут на автобусе, да прогуливаться пешком до местного психоневрологического центра, где он изучал азы, а потом и более продвинутые практики альфа–гипноза под руководством доктора медицинских наук Играева Геннадия Евгеньевича, одного из руководителей «Триэн».

Народу на остановке было немного: двое мужчин, помоложе и постарше, три женщины разного возраста, два школьника, девочка с матерью и седой, с виду восьмидесятилетний старик. Часы показывали половину десятого утра, большинство жителей города уже работало. Улицы Пскова заполнили приезжие и те, кто никуда не спешил, или же их рабочий день начинался позже, в десять и в одиннадцать часов.

Подошла красивая девушка, фигурой которой Роман невольно залюбовался. Одета она была по причине хорошей летней погоды в лёгкий сарафан, не скрывающий длинных красивых ног, на свежем лице ни следа макияжа, на губах – ни капли помады. В руках – открытая книга.

Красота псковичанки подействовала и на других мужчин. И даже старикан обратил на неё внимание, что–то неодобрительно проворчавший в адрес девушки. Ничего вызывающего в ней не было, кроме разве что молодости, видимо, она и вызвала зависть у представителя старшего возраста.

Внезапно рядом с остановкой резко затормозил джип–паркетник «Рено» золотистого цвета. Опустилось окошко водителя, выглянул смуглолицый небритый молодой человек.

– Эй, красавица, садись, подвезу.

Девушка бросила на него равнодушный взгляд, отрицательно качнула головой, снова уткнулась в книгу.

– Садись, бесплатно довезу, – продолжал настаивать кавказец, помогая себе жестами; говорил он с отчётливым акцентом.

– Не надо, – тихо ответила девушка, отодвигаясь к стеклянной стеночке остановки.

Парень вылез, направился к ней, взял под руку.

Она оглянулась, вырвала локоть.

– Не трогайте меня!

Пассажиры, ожидавшие автобуса, начали переглядываться, но вмешиваться не спешили. Всем была известна наглость переселенцев с юга, везде устанавливающих свои порядки и уважающих только силу.

– Да чо ты боишься, я не обижу. Вишь, тачка какая?

– Я не поеду с вами, отойдите!

– Брось ломаться…

– Замри! – сказал Роман тихо, но с нажимом, берясь за локоть парня.

Тот вздрогнул, обернулся. Зрачки кавказца начали расширяться.

– Звон в ушах, приятная ломота в мышцах! – продолжал Роман р а с к а ч и в а т ь сознание молодого человека, как рекомендовала методика ФАГа. – Ты слышишь только меня, видишь только меня, подчиняешься только мне, и тебе приятно! Отпусти её… теперь иди за мной! Тебе очень хорошо! Ты ехал по делам, вспомни!

Роман вдруг заметил двух мужчин, с интересом наблюдавших за ним из кабины тёмно–фиолетового «Форда», но не придал их взглядам значения, повёл парня к джипу.

– Садись, всё нормально, тебя ждут дела! Уезжай!

Кавказец беспрекословно нырнул в кабину, повернул ключ зажигания. Глаза его посветлели, оделись флёром лёгкого безумия. Зрачки расширились настолько, что заполнили чуть ли не всю радужку. Какая–то странная искра проскочила в них. Роман даже почувствовал нечто вроде щелчка включения.

Дальнейшее произошло неожиданно, помимо его воли.

Кавказец выждал пару секунд, глядя на дорогу, и внезапно погнал машину через улицу, пересекая сплошную белую полосу. Ехавший навстречу фургон «Вольво» отвернуть не успел.

Раздался визг тормозов, удар, скрежет металла.

Джип не взорвался, но его смяло и перевернуло.

Закричали женщины.

– Что вы ему сказали?! – ошеломлённо спросила девушка с книгой.

– Да сказал – катись! – ответил не менее ошеломлённый Роман, оглянулся на «Форд».

Пассажир, сидевший рядом с водителем, тёмнолицый, со щёточкой усов, подмигнул ему, повернулся ко второму пассажиру, сидевшему на заднем сиденье.

Обострённым чутьём Роман скорее почуял, нежели услышал сказанное:

– Пусть теперь этот кретин думает, что это он виноват.

«Форд» сорвался с места, влился в поток автомобилей.

У попавших в ДТП машин начала собираться толпа.

Роман заколебался, не зная, что делать. Помочь кавказцу и водителю фургона он не мог, а отвечать на вопросы инспекторов ДПС не хотелось.

В этот момент подъехал автобус.

Пассажиры стали заходить в салон, незнакомка с книгой тоже вошла, нерешительно оглядываясь на разбитый джип. Рома занёс ногу на ступеньку, но в последний момент передумал.

Автобус закрыл дверцы, уехал.

На остановке остались пацаны, оживлённо переговариваясь (Ты видел?! – Нет, ты видел?!), и седой старик, рассматривающий дымящиеся автомобили из–под козырька руки.

Роман, так и не решив ничего, подошёл ближе к месту аварии. Виновным он себя не считал, так как не внушал кавказцу броситься под колёса большегрузного фургона. Да и услышанная им фраза подозрительного пассажира «Форда»: «Пусть теперь этот кретин думает, что это он виноват», – наводила на размышления.

А ведь это результат пси–программирования, заговорил внутренний голос.

Я его не программировал! – возразил Роман сам себе.

Речь не о тебе. Южанина запрограммировали до тебя, неужели не понял? Случайное совпадение, что ты оказался здесь в этот момент.

Ничего случайного в жизни не бывает.

Не повторяй то, чего не понимаешь.

Я думаю.

Он вспомнил свою первую встречу с Геннадием Евгеньевичем Играевым.

– Я не буду учить тебя подчинять других людей ради хохмы или игры, – сказал медик. – ФАГ – не игрушка, это оружие, и применяться оно должно только в исключительных обстоятельствах, по большей части для самозащиты.

– Я понимаю, – пробормотал Роман.

– Диктовать свою волю толпе – низменное занятие. Хотя этим с успехом занимаются известные нам «человеческие пастухи». Вот сопротивление воле «пастухов» – занятие достойное. Мне говорили, что ты владеешь в а д о й.