Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

Роман хотел ответить веско, перечислить известную ему «суперфизику» боевых кондиций, но передумал.

– Что?

– В первую очередь мгновенное понимание алгоритма ответа. Доверься своему телу, и оно отреагирует само.

– Уход в бессозналку? – понимающе хмыкнул Роман.

Воха засмеялся.

– Где ты это слышал? В принципе, действительно в бою работать надо на бессознательном уровне, мысли мешают, разум совершает ошибки. Но ведь жизнь – это поток сознания? Научись отвечать на её вызовы параллельно сознанию, а для этого надо обрести уверенность в своих силах, причём не через десять–пятнадцать лет, а сейчас.

– Понятно.

– Ну, если понятно, начнём. – И Воха без замаха толкнул Романа в грудь, так что тот отлетел к стене, хватая воздух ртом.

– Не понял, – с сожалением сказал тренер. – Ещё раз объяснить?

Роман проглотил обидное возражение (ты же не предупредил!) и заставил себя заблокировать все эмоции. Жизнь в лице тренера бросала ему вызов, и отвечать на него надо было автоматически, инстинктивно.

С того дня он чётко усвоил стратегию поведения: всегда быть готовым к любой неожиданности, опираясь на голос постоянно работающей интуиции…

– С полнотой и гибкостью движений мы разобрались, – начал Воха после короткой разминки. – Ты уже можешь поворачивать руки и ноги по самым сложным движениям и векторам свободы. Это хорошо. Сегодня начнём постигать технику выведения противника из равновесия.

– А удары? – поинтересовался Роман.

– Ударная техника впереди. Сначала надо заставить работать голову, потом остальные части тела. Ты готов?

Вместо ответа Роман мгновенно кинул кулак в лицо Владимира Игоревича, зная, что он среагирует, и тут же толкнул его другой рукой в плечо.

Воха не поддался на приём. Улыбнулся.

– Хорошо, я не успел прочитать тебя. Из тебя выйдет толк.

– Лишь бы недалеко вышел, – проворчал Роман.

– Делай как я.

Тренировка началась…

Возвращался домой он в начале второго, продолжая двигаться и впитывать все полевые перемены вокруг так, как учил Воха.

Тренер впервые показал ему точки активного поражения на теле человека, и когда Роман заявил, что видит их в буквальном смысле этого слова, предложил в перспективе сосредоточиться на технике Дим–мак, адептами которой являлись китайские мастера.

– Воздействие на точки гораздо эффективнее, чем зубодробительные йоко–гери и апперкоты. Если ты видишь нервные узлы и научишься безошибочно попадать в них пальцами, интуитивно определяя степень воздействия, станешь непревзойдённым мастером.

– Я читал о технике «смертельного касания», – заикнулся Роман.

– «Смертельные касания» тебе знать рановато, – возразил Владимир Игоревич. – Достаточно овладеть нейтрализующей системой. Ты хороший биоэнергетический оператор, владеешь ФАГом…

– Ещё не владею, учусь.

– Владеешь, только не знаешь об этом. Изворот – лишь дополнение к твоим природным данным, главное твоё оружие – дистанционное пси–воздействие. А этому не научишься, с такими возможностями надо родиться. Мне, к примеру, дистанционка не даётся.

Роман промолчал.

Расстались они как всегда дружески.

– Завтра в семь вечера, – сказал Воха, прощаясь.

Роман кивнул, пожал локоть тренера (рукопожатий тот не любил) и вышел.

Захотелось есть.

Подумав, Роман добрался до своей улицы и направился в любимое кафе «У Некрасова». На входе он едва не столкнулся со стайкой молодых девушек, среди которых оказалась соседка по подъезду: её квартира находилась рядом с квартирой Романа, на первом этаже.

Звали соседку Юна. Отца девушки звали Варсонофием, Роман удивился, узнав об этом: знакомых с такими редкими именами у него пока не было.

Юна закончила сельскохозяйственный институт, хорошо бегала на коньках, мечтала войти в сборную России по конькобежному спорту, но повредила колено и вынуждена была попрощаться со спортивной карьерой.

Обо всём этом Роману рассказал сам сосед Варсонофий Ипатьевич, который оказался одним из модераторов «Триэн». Роман постеснялся спросить у Олега Харитоновича, специально ли его поселили рядом с триэновцем, но догадывался, что некий расчёт имел место. Речь шла не о доверии – о безопасности нового сотрудника.

Дочь пятидесятилетнего Варсонофия понравилась Роману. Красавицей назвать её было нельзя, но она была симпатичная, вежливая, часто улыбалась, что ей очень шло. Глаза у Юны были тёплые, карие, с медовым оттенком, а брови, взлетавшие на лоб как крылья, добавляли лицу очарование. Свои длинные волосы она нередко укладывала короной либо заплетала в косу. С ней можно было говорить о чём угодно, потому что она умела слушать и задавать непростые вопросы. Однако у неё всегда имелось собственное мнение по любым проблемам, которое она менять не любила, что говорило о твёрдом характере девушки.

Роман не выяснял детали её прошлой жизни, но со слов Варсонофия Ипатьевича знал, что до трагедии с коленом Юна собиралась выйти замуж. Правда, как только её друг узнал, что спортивная карьера Юны под большим вопросом, свадьба расстроилась. Видимо, он рассчитывал на славу жены и большие гонорары, а не то что сильно любил девушку.

К Роману она относилась хорошо, даже слишком. Это его и забавляло, и огорчало. Он всё ещё надеялся, что Даниэла вернётся, и другие девушки жили в параллельной вселенной. Хотя и ханжой он себя не считал.

– Роман Евлампиевич! – воскликнула Юна, всплеснув руками. – Вы обедать?

– Да вот, хочу заморить червячка, – улыбнулся он.

– Ой, а мы уже поели, – огорчилась девушка. – Знакомьтесь, девочки: это Роман Евлампиевич, целитель, живёт в соседней квартире. Если что заболит – обращайтесь.

Девушки, спутницы Юны, с откровенным любопытством посмотрели на Романа, и ему захотелось их чем–нибудь удивить. Он представил, что голова у него покрыта волосами, послал соответствующую пси–установку, и по удивлению в глазах девушек понял, что фокус удался.

– Как вы это делаете? – прощебетала одна из них.

– Он ещё и не то умеет, – махнула рукой Юна, хотя удивилась и она.

– Блины пеку, – подтвердил Роман, – крестиком вышиваю.

Девушки прыснули.

– И людей насквозь видит, – похвасталась Юна. – Мы сегодня вечером здесь день рождения Марьяши справляем, ей стукнуло двадцать че…

– Юнька! – с упрёком перебила её сероглазая блондинка.

– Не верю, – заявил Роман, возвращая себе прежний безволосый облик. – Вам семнадцать, не больше.

Блондинка засмеялась, остальные подруги Юны тоже развеселились.

– Приходите, посидим, шампаника выпьем, – предложила Марьяша.

– Благодарю, если не случится ничего непредвиденного, приду.

Юна бросила на Романа благодарный взгляд, коснулась его руки, и компания умчалась.

Роман посмотрел им вслед. В груди шевельнулась грусть. Жизнь изменилась настолько, что приятные встречи и мелкие радости казались недоступными, отчего очень хотелось, чтобы кто–то ждал его дома. Кто–то, с кем можно было поделиться мыслями, новостями, радостями и горестями.

Роман покачал головой, вздохнул, вошёл в кафе. Мимо к выходу проследовали двое мужчин. Один из них – темнолицый, с усиками, показался знакомым.

Роман оглянулся и вспомнил утреннее происшествие с кавказцем на джипчике «Рено». Это были мужчины из «Форда», наблюдавшие за джигитом. Романа они не узнали, но это не имело значения, потому что он–то как раз узнал их.

Он вышел вслед за парой, проследил, как они садятся в тёмно–фиолетовый «Форд Мондео». По номеру можно было вычислить владельца машины, а через него выйти на его приятелей, занимающихся странными делами.

4

Став начальником нового Центра психофизических технологий, созданного на базе отдела ИПФ, и получив звание полковника, Вьюгин резко изменил образ жизни, большую часть времени пропадая на работе. Правда, на семейном плане это не сказалось, потому что семьянина из Афанасия не получилось. Хотя и не по его вине.

После того как чекисты разоблачили и взяли Симу, подругу Лики, та потеряла вдруг к Афанасию всякий интерес. Сбитый с толку, он много раз пытался объяснить Лике, что Сима – самый настоящий шпион, работает на иностранную разведку, и жалеть её не стоит, но успеха не добился. Лика принимала его холодно, о совместной жизни не заговаривала, а когда Сима покончила с собой – выпрыгнула с пятого этажа во время допроса (Афанасий имел глупость рассказать Лике об этом) – и вовсе перестала звонить и отзываться на звонки.

Когда он осознал своё поражение и поделился эмоциями с главой «Триэн» Олегом Харитоновичем Малаховым, деятельность которого требовала от сотрудников высокой концентрации психических сил, Олег Харитонович ответил:

– Ты должен разбираться в людях, майор.