Я начинаю жить (СИ) - Янг Энни

Он оборачивается.

— Италия? — скрестив руки, вопросительно вскидываю бровь.

— Да, расскажу как-нибудь потом, — усмехнувшись, обещает он. — А сейчас заходи, простудишься…

Глава 18. Шок.

7 декабря 2019.

Суббота.

В «девочку с юбкой» вбегает взбудораженная Лерка, с сияющими глазами и странной улыбкой на лице. Не иначе как очередная сенсация века приключилась.

— Не поверишь, что скажу, — с ходу заявляет она, не тратя время на приветствия.

— Что на этот раз? Выиграла в лотерею? — насмешливо скосив на подружку взгляд, я продолжаю красить губы.

— Было бы хорошо, но нет. Готова к новостям?

— Выкладывай давай уже. — Терпеть не могу долгих вступлений. Главная черта каждой любопытной Варвары.

— Короче, к нашему Игорю Константиновичу приехала девушка.

— Что, прости? — потрясенно переспрашиваю я. Должно быть, я просто неправильно услышала.

— Говорю, девушка его приехала, довольно симпатичная, — и весело играет бровями.

Внутри что-то оборвалось.

Помада, занесенная к губам, выскальзывает из пальцев и глухо ударяется о стол. Я спешно ее подбираю и бросаю в косметичку, а ту в свою очередь в сумку.

— А… откуда ты знаешь? — чужим голосом спрашиваю я, но стараясь внешне сохранить самообладание.

— Секретарша в деканате сказала. Да я и сама ее видела, девушку эту. Минут двадцать назад зашла в кабинет Игоря Константиновича.

— Как думаешь, она всё еще там? — нервно перебираю в пальцах железную цепь сумки, накинутую через плечо.

— Не знаю. Может быть. Да какая в принципе разница? Главное то, что есть девушка и она пришла к нему. И вот, что интересно: почему она раньше здесь не показывалась? — каждое последующее ее слово всё сильнее пронзает мое сердце: — Думаешь, поссорились, а теперь мирятся? Или это его новая девушка? Хотя мы и старую-то не видели.

Иногда мне хочется захлопнуть Лерке рот. Она говорит, говорит, даже понятия не имея, что причиняет мне этим боль.

— Лер, я…

— Ты побледнела, Алекс, — хмуро замечает она. — Что с тобой? Опять внезапное удушье?

— Я в порядке. Мне нужно идти, встретимся на паре, — резко бросаю я и убегаю.

— Алекс, куда ты?! Пара вот-вот начнется!

Чем ближе к его двери, тем медленнее шаг. Неуверенно встаю перед ней. Сердце бешено стучит. Мысли путаются.

С волнением резко открываю дверь, вхожу и застываю на месте, столбенею, прирастаю к полу, испытывая шок от увиденного. Внутри всё обрывается, не могу произнести ни звука.

Игорь сидит за своим рабочим столом. На нем сверху сидит какая-то брюнетка с красивыми, вьющимися волосами. Черт возьми, она собственнически уселась на его коленях и обвивает своими змеиными ручищами шею моего Игоря. Тянется к его губам. Еще чуть-чуть, будь я здесь на две секунды позже, уверена, застала бы их за поцелуем.

Практически сразу, как я вошла, обратила на себя внимание обоих. Мой стеклянный взгляд блуждает по этой интимной картине: смотрю то на синеглазую девушку, то на мужчину, в этот самый момент разбивающего мне сердце. В глазах Игоря — не знаю, возможно, испуг, смятение, но он держится вроде довольно спокойно, как мне кажется. Я уже ни в чем не уверена. На лице девушки — раздражение, презрение… и гнев?

— Деточка, тебя стучать не учили?! — рявкает она на меня, хлопая своими кукольными, наращенными ресницами.

В голове одна сплошная путаница. Как? Как он мог со мной так поступить? Не понимаю. Не верю. Не хочу верить своим глазам. Они меня обманывают. Это не может быть правдой. Это слишком больно, чтобы быть правдой. Нет. Нет. Нет! Чувствую, как к глазам подступают слезы, чувствую, как они капля за каплей заполняют мои глаза, пока те полностью не становятся влажными.

— Простите, — непроизвольно срывается с моих губ одно единственное слово, тихое и безжизненное. Это всё, что я способна выговорить на данный момент.

Медленно, неуверенно отступаю назад и врезаюсь в полуоткрытую дверь. Поворачиваюсь и вмиг оказываюсь в коридоре. Отстраненно притворив дверь, неспешно плетусь к лестнице, пребывая в каком-то беспросветном тумане, в полусознательном состоянии. Я бы назвала это заторможенностью или всё тем же шоковым потрясением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Зачем? Почему? Всё это время он лгал мне? Обо всём? У него есть девушка… Тогда зачем ему я? Я не понимаю. У меня в голове ничего не складывается. Было видно, как он старается, как готовится к каждому нашему свиданию. Сразу в памяти всплывают тот дом, библиотека, ужин, кино, гипс, переезд… Нельзя же подделать эмоции, которые, казалось, иногда зашкаливают. Они были самыми светлыми, чистыми… А как же все эти искренние, задушевные разговоры на самые личные и даже невозможные темы, о которых обычно предпочитают молчать, затравливая душу, только бы о них никто не узнал, не догадался? Откровения в минуты слабости? Но всё, что идет от сердца, лишено притворства. Оно подлинно. Наши отношения не могут быть обманом. Если только… если только это не игра. Месть? Нет, не может этого быть.

— Алекс!

Нет, ничего не сходится. Ничего! Он даже в самый первый день не воспользовался ситуацией, когда мы были настолько близки — там, в моей комнате, — что отступать было уже поздно, но он сдал назад вопреки всем желаниям. Возможно, я ошибаюсь, и это были лишь мои желания. Может, он хотел таким образом сильнее влюбить меня в себя. Не исключено. Но всё, что было связано с ним, абсолютно всё, было по-настоящему, он был настоящим — чутким, добрым, милым, ласковым… искренним. Я чувствовала это. И до сих пор это чувство не покидает меня, хотя всё указывает на его ложь — мои глаза тому свидетели.

Я не знаю, чему верить. Только что мое сердце безжалостно растоптали, уничтожили… в одно мгновение, а никто и не заметил.

На повороте, у самой лестницы, на меня налетает безликий студент. Даже не взглянув на него, обхожу его как-то на автомате.

— Слепая, смотри, куда идешь! — бросает он мне в спину. Плевать мне на слова незнакомого парня. Молча спускаюсь по ступенькам, раздавленная и полуживая. Убитая.

— Алекс! Прошу тебя, остановись! — вдруг отчетливо слышу голос Игоря за спиной.

А уже через секунду чувствую его руки на себе, как он хватает меня за плечи и разворачивает к себе. Мое безвольное тело не сопротивляется, предоставляет ему свободный выбор действий, в частности его движения рук моментально меняют мое направление: теперь передо мной не лестничная площадка со ступеньками вниз, а он — его белая рубашка, словно пустота, завораживающая взгляд, мой туманный взгляд, полный растерянности и непонимания. Я со слезами на глазах вижу лишь белое расплывающееся пятно, лишенное пуговиц. Они ведь должны быть? А я их ни фига не вижу, ни одной. Теплая, почти горячая жидкость мгновенно, по нескольким траекториям одновременно стекает по щеке вниз, к губам. И вот она у меня во рту, и я осязаю этот противный вкус соли на языке.

— Алекс, посмотри на меня. Ну же!

Не знаю, зачем, но я послушно претворяю его желание в жизнь. Его голос каким-то магическим образом действует на меня, подчиняет себе, как если бы это был гипноз. Я будто нахожусь под его властью, где его слово — закон, и ничто другое не имеет значения. Устремляю на него безжизненные, заплаканные глаза.

— Н-не плачь… — дрожащие пальцы берут в руки мое лицо, — пожалуйста, не плачь. Не могу смотреть, как ты плачешь.

Удивительно, но я и в самом деле перестаю плакать. Или мне это кажется, и я уже не замечаю, как плачу… У вас бывает такое состояние, когда в голове пустота, ни единой мысли, внешне ты равнодушна, а в сердце… да черт его знает, что там вместо него сейчас, но точно не сердце? Вот и сейчас со мной творится то же самое — мной овладевает необъяснимая, дикая пустошь… Невероятно, как один человек может перевернуть вверх дном в тебе всё, заменить тебе сердце чем-то искусственным, фальшивой доброжелательностью, лживыми обещаниями, безжалостными играми в любовь, где устанавливаются его правила, где нет намека на то, что в конце тебя ждет беспощадный финал. Это жестоко, бесчеловечно — манипулировать чужими чувствами. Губительно для любого человека… Молчу, потому что выговорить то, что происходит в недрах моего хрупкого организма, я не в состоянии. Да и перед глазами всё еще плывет.