Я начинаю жить (СИ) - Янг Энни

— А есть повод? — Игорь вскидывает левую бровь.

— Вопросом на вопрос? — усмехаюсь я. Однако он продолжает испепелять меня взглядом, и я сдаюсь: — Разумеется, нет. Он даже имени моего не знает. Он спрашивал, но я не сказала.

— Почему?

— А должна была? Захочешь — сам меня с ним познакомишь.

— Верно, — соглашается он, о чем-то размышляя.

— Это всё, что ты хотел обсудить?

— Нет, есть еще кое-что… Помнишь, я как-то говорил тебе, что снял Андрею отдельную квартиру? Так вот, бывает он иногда заявляется ко мне в нетрезвом виде. Весь такой сердитый и обиженный на жизнь. Поэтому будь осторожна. Если звонят в дверь, не спеши открывать, хорошо? Он побуянит немного за дверью и сам уйдет.

— Ладно, — растерянно протягиваю я. — У вас всегда были такие натянутые отношения? Почему вы не ладите?

А что? Мне интересно.

— Не всегда. И дело даже не в личной неприязни. До смерти Марины, матери Андрея, мы даже ладили. И довольно хорошо. После он стал неуправляем. Что бы он ни делал, всё — будто назло мне. Может, он винит меня в смерти Марины. Может, я стал чем-то вроде груши для битья, чтоб он мог выплеснуть всю злость. Всю боль. Не знаю. Но с ним сейчас работает психотерапевт — отличный специалист, мой знакомый.

Так вот о каком мозгоправе шла речь.

— Мне жаль. Жаль, что тебе приходится терпеть это всё, — с сожалением произношу я.

— Да что уж говорить теперь об этом… Племянники размену не подлежат, — с грустной усмешкой говорит Игорь.

Понимающе кивнув, меняю тему:

— Ты освободился? Можем ехать к маме?

— Да, едем…

Глава 16. Соскучилась.

5 декабря 2019.

Четверг.

Игоря уже нет шесть дней. А вчера мне сделали контрольный снимок и сняли гипс. Всё это время, пока Игорь в отъезде, я находилась дома. У него дома. Поскольку транспортировка самой себя в данный период мне несколько затруднительна, а Игорь серьезно беспокоится обо мне, он оформил мне больничный, поэтому в университете меня не было почти неделю. Есть еще кое-что. Игорь не захотел оставлять меня одну — и нанял мне сиделку. Няню! Не абы кого, а женщину с двадцатилетним стажем. Вот так-то. Я была, естественно, против, но разве его переубедишь. Спорить с ним бессмысленно.

И кстати, кое-кто оказался прав: мама практически сразу согласилась на мой временный переезд, как только увидела Игоря. Наверное, подумала, что на такого мужчину можно положиться. В общем, теперь мама знает о нас. Она знает всё, и то, что он мой преподаватель, тоже. Отреагировала на эту новость она на удивление спокойно, я даже недоверчиво уставилась на нее, когда та с озорным блеском в глазах обняла моего Игоря. Тот даже ошалел немного от такого проявления чувств.

Странным мне тогда показалось ее поведение. В тот момент я невольно сравнила себя с тяжким грузом, что мать сняла со своих хрупких плеч и вручила человеку, которого она так долго, едва ли не всю жизнь, ждала и который смог завоевать ее доверие. Но меня потрясло не это. Первое время, что жила у Игоря, я пребывала в некоторой растерянности, потому как звонки от мамы стали куда реже, а ведь, как можно было бы предположить, их частота должна была возрасти в связи с последними событиями. Я ожидала тотального контроля, чрезмерного любопытства, но этого не случилось. Странно всё это. Непохоже на мою маму. Не уверена, но… по-моему, в ее жизни что-то происходит. И это что-то — очень важно для нее, раз требует к себе много внимания и заставляет забыть о собственных привычках, что долгие годы оставались неизменными, несмотря ни на что…

Наконец-то я могу самостоятельно принять душ. Этот гипс, будь он неладен, надеюсь, никогда не вернется в мою жизнь. И я больше не буду вынуждена долгие минуты подниматься и спускаться по университетским лестницам. Какой же это кайф — иметь здоровые ноги. Возможно, через недельки две даже смогу танцевать.

Сегодня приезжает Игорь. Позвонил, сказал, что будет вечером.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хочу сделать для него сюрприз. Здесь. В квартире. Но какой? Что же такое придумать?.. Приготовить ужин? Вот только справлюсь ли? Да и сиделка всё еще здесь. Не позволяет мне даже близко подойти к плите. Вера Федоровна, руководствуясь инструкциями, полученными от Игоря, не разрешает мне ничего делать самой. Буквально ходит за мной по пятам, будто у нее других дел нет. Ни за что не поверю, что у такой женщины, как она, нет своей собственной семьи, за которой нужен глаз да глаз. Пусть хоть изредка оставит меня в покое и займется своими детьми. Тем более сейчас, когда я сама в состоянии ходить, а значит и позаботиться о себе.

— Вера Федоровна, вы больше не обязаны присматривать за мной. Нет необходимости стоять в дверях.

— Александра, простите, но у меня есть четкие указания насчет вас. Я обязана всё время находиться рядом с вами, пока не приедет Игорь Константинович, — возражает моя сиделка.

— Но со мной уже всё в порядке, — уверяю я. — Взгляните на мою ногу. Вы видите гипс? Его нет. А значит, я здорова и в надсмотрщике не нуждаюсь.

— Гипса может быть и нет, — наставительным тоном начинает она. — Но здоровой ногу назвать еще нельзя. Вы можете в любой момент поскользнуться и снова повредить ногу. Какое-нибудь малейшее случайное движение — и вы снова в гипсе. А виновата буду я. Так что я и с места не сдвинусь, пока вы не закончите.

— Если суждено упасть, упаду. Как вы можете этому воспрепятствовать? Добежите до меня со скоростью пули и подхватите? Сомневаюсь, — и со вздохом закатываю глаза.

— Верно, — поразмыслив, отвечает Вера. — Думаю, стоит подойти ближе. Встану за занавеской, не против?

Изо рта вылетает мгновенное:

— Нет! Лучше стойте, где стоите. Прошу вас, позвольте мне спокойно принять душ. Я же не маленькая, в конце концов, — с тихим раздражением хватаю с полки гель для душа и мочалку.

Чтобы отвлечься от негативных эмоций, вспоминаю вечер минувшего понедельника: как ловко я провернула тогда одно дельце. Устав от опеки Веры, я подсыпала ей в чай снотворного в то утро, а сама на костылях улизнула из дома и провела весь день в городской библиотеке, где-то между пятым и шестым стеллажами большого читального зала. Обосновалась на полу, пока меня, выпавшую на время чтения из реальности, не нашла София: усмехнулась, бросила сочувственный взгляд на костыли, позвала к себе. Спустились мы с ней в малый зал, попили любимого чая, поговорили. Чуть позже к нам присоединились гардеробщица Мария и библиотекарша Лидия, ответственная за большой читальный зал: заскочили на двадцать минут попить всеми горячо любимый чай Софии и обсудить последние новости из личной жизни каждой. Люблю эту теплую женскую компанию. Прежде всего за то, что с этими тремя, к слову сказать, совершенно разными по характеру дамами, не замечаешь, как проходит время. Настолько они живые и открытые, душевные и радушные — главным образом, именно эти черты и объединяют их. И я очень рада, что являюсь частью такого маленького, но дружного библиотечного коллектива. Даже удивительно, как такие прекрасные женщины собрались в одном месте, в этой чудесной библиотеке?

А вернувшись вечером на квартиру, я обнаружила Веру всё так же спящей. Таким образом, она ничего не узнала о моей вылазке. До сих улыбаюсь, когда вспоминаю этот счастливый понедельник…

— Вера Федоровна, давно хотела спросить, у вас есть муж, дети? — я с книгой в руках усаживаюсь на диван, а моя сиделка тщательно трет грязную посуду, стоя перед раковиной на кухне в идеально чистом фартуке.

— Есть. И муж, и дети, — ровным голосом произносит она, не считая нужным повернуться ко мне лицом.

Так же трет, споласкивает под струей воды и кладет тарелки на полку, а кастрюли в нижний выдвижной ящик кухонного гарнитура.

— И они не против, что вы подолгу отсутствуете? Вас же практически не бывает дома. Вы уже сколько здесь? Неделю? А еще ни разу не уходили домой.