Гонщики кампуса - К. С. Килл

не бывало. Я же превращаюсь в испуганную неуклюжую девчонку, когда он равнодушно щекочет меня. Как это бесит! Можно было бы придумать оправдание и считать, что эпизод с диваном был всего лишь экспериментом, если бы Лейн потрудился хотя бы поговорить со мной! У меня нет опыта в подобных вещах. Не слишком ли много я себе воображаю?

Возможно, я могла бы позволить ему больше, если бы он не менялся каждый раз, когда мы возвращаемся домой. Его взгляд становится более сосредоточенным, он едва ли не отпрыгивает, когда я прохожу мимо. Он ведет себя странно, и это смущает меня. Несколько раз я чуть не потребовала у него объяснений, но сдержалась, признавая, что в какой-то степени мне даже нравится эта странная атмосфера, витающая между нами. Хоть я и в полном дерьме. Каждый раз, когда мы оказываемся слишком близко друг к другу, мое дыхание сбивается. Как только он занимает свою часть дивана, чтобы смотреть телевизор, я вообще перестаю дышать. Когда его пальцы находятся в нескольких сантиметрах от моих ног, мне хочется, чтобы они оказались выше. Слишком много мыслей об этом, даже во сне. Я не узнаю себя, я сбита с толку. Я не узнаю его. И это меня беспокоит.

– Черт… – ворчу я перед зеркалом в ванной с зубной щеткой в рту.

Уже минут десять я начищаю зубы, обдумывая все, что происходило с того момента, как… с какого, кстати? С Рождества? Или раньше?

– Оторвите мне голову! – Я сплевываю пасту.

Наклонившись к умывальнику, я не вижу, как входит Лейн.

– Ты скоро закончишь? – раздается голос сзади.

Я резко выпрямляюсь и вытираю подбородок.

– Вообще-то, я в ванной! – Я хватаюсь за полотенце, которое еле прикрывает меня.

– Уже целый час, ага. – Он складывает руки на груди. – Твой телефон звонил дважды, – добавляет он холодно. – Это был Кирк.

У меня отвисает челюсть.

– А, да?

– Я сказал ему, что ты надеваешь трусики.

– Да хватит заливать? – усмехаюсь я.

– Разве не это ты собираешься сделать? – возражает он с довольной улыбкой. – Тебе не кажется, что твой бывший все больше сожалеет, что бросил тебя?

– Не знаю… С тех пор, как мы вернулись из Форт-Майерса, я лишь раз его встретила. Но он еще ни разу не звонил мне.

Легкая тоска разливается в моей груди вместо радости, которую я должна испытывать.

– Я наберу ему завтра… – шепчу я растерянно.

Лейн презрительно вздыхает и смотрит на меня, не моргая. Тут до меня доходит, что я почти голая, и это, в данных обстоятельствах, как минимум, не слишком осмотрительно.

– Дай мне надеть пижаму. – Я пытаюсь стянуть ниже полотенце, которое едва прикрывает мои ягодицы.

Я киваю в сторону двери, но Лейн не двигается и продолжает смотреть на меня. Убирайся отсюда, убирайся отсюда! – звучит в моей голове. Он медленно опускает руки и изучает мое тело от шеи до лодыжек. Становится душно, хотя жар после ванной уже давно испарился. Но то, что происходит между нами, без труда его заменяет. Воздух, который я вдыхаю, похож на густой табачный дым. Я вздрагиваю, когда Лейн начинает приближаться. Не знаю, о чем он думает, не могу угадать по его сосредоточенному лицу. Он останавливается и снова внимательно смотрит мне в глаза. Я вижу, как дрожат его мышцы, словно он сражается с невидимым врагом, разделяющим нас.

Достаточно одного жеста с моей стороны, чтобы он подошел еще ближе. Но я нерешительна и неспособна сделать первый шаг. Кроме того, я хочу, чтобы он сам что-то предпринял, чтобы перестать сомневаться, что я единственная, кого это беспокоит.

Я не двигаюсь, полотенце вокруг моей груди, кажется, вот-вот упадет. Единственный звук, который нарушает тишину в ванной – вода, льющаяся из крана. Лейн протягивает руку, чтобы закрыть его. От этого расстояние между нами сокращается до минимума, я непроизвольно закрываю глаза. Я трусиха, абсолютно неуверенная в себе. Его губы почти вплотную приближаются к моему виску, я задерживаю воздух, чтобы не казаться взволнованной от этой близости. Мне нравится чувствовать, как его сдержанное дыхание согревает мою кожу, и волнение, бегущее по его венам, но я не могу этого показать. Мне страшно, потому что я до сих пор не знаю, почему он так себя ведет, почему от него исходит такое сексуальное напряжение. Он ничего не говорит, ничего не объясняет.

Я полностью погружена в свои мыли, когда рука Лейна прижимается к моему бедру. Он осторожно забирается под мое полотенце. Беспорядочные мысли рассеиваются, остается только одно: я хочу снова испытать волну страсти, пронзающую мое тело, как тогда, на Новый год.

Он кладет вторую руку на другое бедро и двигается вверх сантиметр за сантиметром. Замирает, давая мне возможность оттолкнуть его. Когда он удостоверяется, что я тоже этого хочу, его ладони обхватывают мои ягодицы и сжимают их. Это так возбуждает. Я хотела бы, чтобы он поцеловал меня, но его губы прикасаются к моему уху, к его самой чувствительной точке. Пытаясь сдерживаться, я не позволяю ни единому звуку вырваться из моей груди, но тело выдает меня. Откинув голову, я открываю шею для его поцелуев. Его язык перемещается вверх и вниз, и я следую за ним, вставая на цыпочки. Я опускаюсь и поднимаюсь, моя грудь прижимается к его. Я не вижу его лица, но знаю, что он внимательно следит за каждым моим движением, ожидая, чем я отвечу на его ласки.

– Что ты чувствуешь? – слышу я.

Он нежно кусает меня, я напрягаюсь, повторяя его вопрос в своей голове.

– Что? – Я ищу его глаза.

– Тебе хорошо? – настойчиво спрашивает он.

Я жаловалась, что он не разговаривает, но теперь, когда он задает вопросы, я чувствую себя неуютно. Подозреваю, что в его вопросах есть скрытый смысл, ведь Лейн самый загадочный парень, которого я когда-либо встречала.

Он проводит руками по моей талии, обхватывает тело, глядя мне прямо в глаза. Он ждет, что я отвечу на его странные вопросы. Но я совсем сбита с толку.

– Ты хочешь, чтобы я сравнила тебя с Кирком? – спрашиваю я.

Он молчит, но его взгляд отвечает за него. С одной стороны я обижена, с другой – смеюсь и желаю только одного. И Лейн продолжает, не спуская с меня глаз.

– Это весьма недурно, – заявляю я, поднимая голову.

Он хмурится. Я тоже. Тепло его ласковых рук покидает меня, и я вздрагиваю. Он отступает на шаг, изучая мое лицо, полотенце, бедра. Я едва открываю рот, чтобы устроить ему сцену, но он внезапно хватает меня за