Герой высшего качества - Дмитрий Казаков

На стол брякнулись три кружки с белыми шапками пены, а также миска с чем-то горячим, остро пахнущим, густым, напоминающим смесь крепкого бульона и томатной пасты.

— Это что? — спросил Егор.

— Это вам, — зеленая физиономия хозяина исказилась в понимающей усмешке. — Этот суп в наших краях называют «Свежее утро», и употребляют его в основном мужчины. Нет, сначала пиво, а потом суп, без всякой ложки, прямо через край, — вам же не до церемоний?

Пиво оказалось фильтрованным и очень холодным, суп — горячим и безумно острым. То и другое вступило в желудке в химическую реакцию, Егор вспотел, затем ему стало холодно, а потом он осознал, что похмелье, еще недавно столь мучительное, сгинуло без следа.

— Ага, я вижу, вам полегчало! — заулыбался хозяин. — Теперь можно и поесть.

Кормили в «Нетрезвом рыбаке» обильно, а повара свое дело знали, так что уже через полчаса Егор наелся, отяжелел и начал задумываться о том, не подняться ли ему обратно в комнату и не поспать еще.

Но эти планы разрушил появившийся на постоялом дворе городской герольд в кафтане гербовых цветов Тол-Астора: белого и синего.

— Радуйтесь, граждане! — завопил он с порога так пронзительно, что Бешеный Соня едва не выронил кружку, а воткнутый в лавку Яхирон нервно завибрировал. — Ибо ровно в полдень, под лучами животворного светила, когда всякое зло теряет силу, на площади Пяти Богов состоится казнь зловредительного вампира, Рагудилом именуемого и на службе Властелина Тьмы ныне состоящего! Одолел же его и пленил гость наш почтенный, Егор Победоносный!

— Вот глотка, — завистливо сказал Аладдин, сам умевший со смаком поорать. — Слышь, тебе и прозвище выдумали. Не самое плохое. А то могли и Опойным прозвать, и Перегарным.

Егор проигнорировал хихикающего советчика.

— Надо бы сходить на эту казнь, — задумчиво проговорил Ганди-Ла, отвлекаясь от фаршированной индейки. — А то неудобно выйдет — ты вампира поймал и не увидишь, как его жизни лишают?

— Верно, — поддержал рахива Бешеный Соня. — Никогда не казнил. Как видят вампиров. Или наоборот.

— Надеюсь, у нас будут билеты в первый ряд? — Егор увидел недоумение на лицах сподвижников и торопливо поправился: — В смысле, у нас будут хорошие места, откуда все видно?

На вопрос этот самым красноречивым образом ответил тот же герольд, протолкавшийся к «геройскому» столику.

— Радуйтесь, доблестные воители Добра и Справедливости. Городской голова просил кланяться и передать, — заговорил он, понизив голос, — что почетный экипаж ждет вас у входа в «Рыбак» и что без вас казнь не начнут.

— Э, хм… мы сейчас подойдем, — Егор величественно кивнул, и сияющий герольд вприпрыжку удалился.

— Что, наслаждаешься жизнью? — вновь не дал расслабиться Аладдин. — Да, все это хорошо, но ты не забудь, что сначала нужно сделать дело, а потом уже на лаврах почивать…

Егору захотелось запустить в советчика чем-нибудь тяжелым, и сдержался он с большим трудом. Решительно поднялся, запихнул лязгнувший от неожиданности Яхирон в сетчато-кольчужные ножны и буркнул:

— Пошли уже. Сколько можно жрать?

«Почетный экипаж», ожидавший героя и его сподвижников у дверей «Рыбака», мало походил на карету классического типа. Куда больше он напоминал обыкновенную телегу, на которую установили несколько кресел и увешали чудовищным количеством побрякушек из серебра.

— Добро пожаловать! Залезайте, будьте любезны! — закудахтал с облучка толстомордый дяденька. — Доставлю вас на место с ветерком, будьте покойны!

— Это «будьте покойны» мне сильно не нравится. Остается надеяться, что это оборот речи, а не приглашение к действию, — сказал Ганди-Ла, первым забираясь по специальной приставной лесенке.

Егор поднялся следом за рахива, занял то кресло, что было побольше и располагалось впереди двух других. Карета тяжко хрустнула под немалым весом Бешеного Сони и его дубины, толстомордый дяденька убрал лесенку, хлопнул бичом, и они поехали.

Через пару минут стало ясно, что такую полезную вещь, как рессоры, в Нифигляндии еще не изобрели, а если и изобрели, то повсеместно не распространили: колымага подпрыгивала на кочках, проваливалась в ямы, и все ее сотрясения дружелюбно передавались на позвоночники пассажиров.

— Ну ни хрена себе… — пробормотал Егор, когда его подбросило чуть ли не на полметра.

Яхирон воспринял этот возглас как приглашение к разговору.

— Эх, помню, когда мы с прежним хозяином возвращались с победой, — начал рассказывать он, — нам устраивали триумф. Знаешь, как это было пышно? У меня не хватает слов, чтобы описать все великолепие тогдашних процессий: боевые мамонты, колонны пленников, грохочущие барабаны, магические фейерверки, несколько сотен одних глашатаев!

В этот момент они вывернули из переулка на одну из центральных улиц Тол-Астора, и выяснилось, что Егора тут ждут. Выстроившаяся по обочинам толпа закричала: «Ура герою! Славься, победитель вампиров!», а женщины и девушки принялись швырять в сторону кареты цветы.

Ранее Егор думал, что когда в тебя бросают розы, орхидеи, фиалки и все прочее — это приятно, но когда тяжелый, сладко пахнущий букет врезался Грачеву в физиономию, оцарапал щеку и едва не выбил глаз, он переменил мнение.

— А в нашем триумфе все было наоборот, — продолжал вспоминать меч, — там за нами везли телегу, заполненную отрубленными головами, и их метали в народ, чтобы каждый мог оставить одну себе на память.

Меж тех, кто кидался букетами, имелось немало девушек, и глаза их, обращенные на Егора, горели восхищением и похотью, но проблема состояла в том, что большинство из девиц составляли гоблинки, ну а он никак не представлял себя в койке с зеленокожей красоткой.

— Почему они славят меня за то, чего я не делал? — спросил Егор, взмахивая рукой не столько в приветственном жесте, сколько в попытке уберечь голову от новых «снарядов». — Вампира не побеждал, он сам слажал. Храм Пожирателя не рушил, это ты сделал, Ганди-Ла. А реальные подвиги, ну, вроде… — тут пришлось напрячь память, — победы над червяком или то, как я в могильник лазил за оружием… никто не вспоминает. Отчего так?

— Такова участь героя, — важно ответил рахива. — Он в ответе за тех, кто идет с ним рядом.

— Твое счастье, ты не услышишь песен, что будут петь о тебе лет через сто, — добавил Аладдин. — Доберись хоть одна из них до твоего слуха, ты захочешь вернуться сюда и воскресить Темного Властелина, дабы он перевешал всех спасенных тобой моральных уродов.

Егор нервно дернул головой, точно отгоняя докучливую муху.

Открылась площадь, большая и прямоугольная, запруженная народом, с деревянным помостом в центре. С него отчаянно замахал городской голова, и толстомордый возница отважно двинулся через бушующую толпу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});