Минное поле политики - Евгений Максимович Примаков

«досье» зажегся бы свет в конце тоннеля для Ирака. Именно в таких условиях следовало бы коллективно диктовать ему правила поведения, и уверен, что такая линия была бы успешной.

США, как известно, пошли по другому пути. 2 октября 2002 года конгресс принял резолюцию, разрешающую администрации применять силу против Ирака без предварительного одобрения СБ ООН. После заявлений о том, что Ирак обладает различными видами ОМУ, в том числе ядерным оружием, представляет собой угрозу безопасности Соединенных Штатов, американские войска оккупировали страну. Затем последовали многочисленные интенсивные поиски теперь уже самими американцами оружия массового уничтожения на территории Ирака. В конечном счете высокие должностные лица США вынужденно признали, что в Ираке не обнаружено ни ядерное оружие, ни другие виды ОМУ.

Можно ли в этом свете ретроспективно оправдать политику Багдада — неумную, нереалистичную, подчас исходящую из преступных амбиций С. Хусейна, ставящего собственное «я» выше интересов иракского общества? Конечно, нет. Но попытаться понять зигзаги этой политики все-таки легче, если иметь в виду, что Багдад прекратил работы по ОМУ. А графика снятия экономических санкций так и не последовало…

Россия до самого начала операции против Ирака пыталась ее предотвратить. Я уже писал, что за три недели до американского вторжения я по поручению президента Путина передал его устное послание Саддаму Хусейну, в котором ему предлагалось уйти с поста президента и обратиться в парламент с просьбой провести демократические выборы. «Если вы живете интересами своей страны и своего народа, — просил передать Путин Хусейну, — то вам следует сделать это, чтобы попытаться остановить Вашингтон». Саддам не внял этому призыву.

Через семь месяцев после начала американской акции в Ираке Саддам Хусейн был арестован. Сделано это было с большой помпой. Однако фанфары не заглушили вопросов, которые возникали. Почему не были взорваны мосты, по которым без всякого сопротивления американские танки вошли в Багдад? Почему в Ираке прекратилось сопротивление, хотя боеспособность национальной гвардии не вызывала сомнения у тех же американцев перед началом операции? Где иракские самолеты и танки, которые так и не были задействованы?

А теперь другие вопросы. Газеты опубликовали фотоснимок той ямы, из которой извлекли диктатора. В декабре 2003 года, когда я был в Саудовской Аравии, мне говорили, что ни одна пальма не может цвести, как это видно на фотографии, в то время года, когда арестовали Хусейна. Может быть, это простое совпадение, но именно на этом месте через несколько дней после первого снимка был сделан второй, уже с каким-то корреспондентом, как бы удостоверяющим, что все-таки пальма цветет.

Я понимаю, что это только версия. Не сомневаюсь, что в руках у американцев Саддам Хусейн. Но тогда ли он попал к ним в руки, когда об этом объявили? Мадлен Олбрайт, которую трудно заподозрить в экстравагантных заявлениях, сказала: «Теперь президенту Бушу под выборы надо показать арестованного Бен Ладена». Когда ее с пристрастием стали спрашивать, что она имела в виду, Олбрайт ответила: пошутила. Я думаю, что это можно назвать шуткой, только если наложить гипотетическую ситуацию с Бен Ладеном на реальную ситуацию с Саддамом Хусейном.

Если следовать логике этой версии, то у США была возможность вступить в тесный контакт с кем-либо из окружения Саддама Хусейна, с тем чтобы передать ему, что в случае несопротивления американским войскам ему будет подарена жизнь. Не подтверждает ли вероятность именно такого варианта развития событий объявление американцами Хусейна военнопленным, что произошло в начале 2004 года? Это сделало С. Хусейна неподсудным для американских военных властей. А уж иракцы сами пусть судят. Если и была какая-то договоренность у США с Саддамом, то американцы оставались ни при чем.

Чего добились США, оккупировав Ирак? Когда туда вступили американские войска, страна была светской. Саддама при всех его ошибках и преступлениях никто не мог обвинить в том, что он устанавливает религиозный порядок в Ираке. Ныне Ирак движется к тому, чтобы стать религиозным государством. Если в современных условиях происходит переход от светского к религиозному режиму и органы власти руководствуются религиозными соображениями, то вне зависимости от того, ислам, или христианство, или иудаизм, это, конечно, не шаг к демократии, а, напротив, шаг от нее.

Вместе с тем Ирак был достаточно целостным государством. Курды на севере вели войны с центральным правительством в Багдаде, добиваясь автономии. Они ее получили, но продолжали военные действия с целью, чтобы Садам выполнил договоренности. Однако я хорошо знал по своим многочисленным беседам на Севере Ирака с руководителем курдского движения Муллой Мустафой Барзани, что курдские повстанцы не ставили своей целью выход из страны. После оккупации американцами Ирака сепаратистские настроения среди курдов резко усилились.

Разделяют Ирак на части также отношения между шиитами и суннитами — приверженцами двух направлений в исламе. Шиитские восстания вспыхивали и раньше, но не на религиозной основе, не против суннитов, а против режима, который, не считаясь с тем, что шииты составляли большинство населения страны, не отводил им адекватной роли во власти. Шиитско-суннитские отношения в послеоккупационном Ираке приблизились к грани войны.

И еще. Ирак после оккупации превратился в основной плацдарм международного терроризма. «Аль-Каида» перебросила туда тысячи своих боевиков.

Думаю, что до стабилизации положения в Ираке еще далеко.

В прицеле Косово

В 1996 году я говорил президенту Слободану Милошевичу: «Обратите внимание на Косово, там складывается взрывная ситуация, с которой будет трудно справиться». Президента Сербии многие предупреждали о потенциальной косовской угрозе. Он эту угрозу не замечал или просто от предупреждений отмахивался. Может быть, несколько вскружило голову заигрывание с ним в то время американских дипломатов, понимавших, что без него никто не смог бы произвести на белый свет Дейтоновские соглашения, положившие конец войне в Боснии и Герцеговине. Милошевич вполне мог почувствовать себя всесильным политиком и потому, что ему практически никто не мог противостоять тогда ни в Сербии, ни в Югославии в целом. Одним словом, Косово его не очень беспокоило. Однако обстановка там накалялась.

Еще в начале 1990-х годов уполовинилась послевоенная Югославия — после выделения из нее Хорватии, Словении, Македонии, Боснии и Герцеговины. Мировое сообщество и, к сожалению, в том числе Россия как-то сразу, без особого напряжения и опасений за будущее, приветствовали все это. Между тем нож расчленил на части народы. Межэтническая чересполосица стала основой кровавых конфликтов.

На базе Дейтоновских соглашений и действий международных сил, в которые вошла и российская бригада, удалось замирить стороны в Боснии. Постепенно положение там стабилизировалось. А в Косове ситуация развивалась по-другому. Конфликт сначала тлел, а потом запылал.

Во времена Иосипа Броз Тито Косово с его преимущественно албанским населением было в составе Югославии, но обладало широкими автономными правами. После расчленения Югославии новая конституция Сербии значительно урезала права края. В