Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Но вот пекло что-то внутри. Зачем-то он всё это покупал, правда ведь? Зачем-то деньги на эту покупку крал? Добровольно становился преступником, целенаправленно убивал свою собственную душу. Ради вот таких вот случаев. Ради спасения тех, кого можно спасти.

Иначе совсем непонятно, зачем весь сыр бор. Иначе придётся вновь искать свой путь, стоять на перекрёстке с сотней дорожек.

Но прочь сомнения! Вот, слышно, как ревёт машина, разворачивая лестницу к окну, из которого вырываются клубы дыма. Пора действовать!

И Дима, дождавшись, когда лестница заняла боевое положение и пока первый пожарный ещё только собирался со шлангом и брандспойтом наперевес ступить на неё, вошёл в ускорение. Забрался на лестницу и быстро, но осторожно полез по ней вверх. Казалось бы, расстояние-то небольшое, но пока залез — взмок и дышал как загнанный тушканчик. Больше от волнения и страха, конечно. Вот оно, окно, из которого так медленно и, что там говорить, красиво вырываются клубы сизо-чёрного дыма. За ним — опять огонь, вечный враг и страх Димы.

«Да ладно, мужик! — сказал он самому себе. — У тебя преимущество! Ты теперь готов к встрече!»

Он снял шлем, надел противогаз, включил подачу воздуха, вновь надел шлем. Несколько раз вздохнул глубоко и, взревев от переполнявших его адреналина и страха, размахнувшись, что было сил ударил по стеклу. Топор едва не вывалился у него из руки: на бешеной скорости его топорище пробило стекло как паутину. Что говорится «разбег лошадиный — удар муравьиный». Дима матюгнулся, и уже несильными толчками очистил раму от стекла, буквально продавив его внутрь комнаты. Осколки так и висели, даже не думая падать. Дима чуть повозился с замком окна, с трудом распахнул раму и со страхом полез в хмурь дыма.

Тут же сверзился с подоконника, впрочем, приземлился уже заученно. Как кот — на все четыре конечности. Вокруг падали осколки стекла. Над полом, как и в том домике бабки, целый пласт относительно свободного от дыма воздуха.

Горело не в этой комнате, здесь дым просто нашёл отдушину и вылетал наружу. Людей при беглом осмотре тоже не обнаружилось. Но Дима, буквально воя от страха и нетерпения («Блин, тут сейчас всё взорвётся, быстрей, быстрей!»), всё же пересилил себя и достал из-за пояса специальный фонарь. Дрожащие пальцы в толстых крагах не хотели нажимать на рычажок. Но вот всё получилось — и толстый сноп света встрял в противоположную стену. Быстро осмотрел окрестности — никого, пошёл осторожно к двери. Дым при его приближении расступался в стороны, словно вокруг него был воздушный кокон. А, в принципе, так оно и было. Дима шёл осторожно, светил перед собой, чтобы не налететь на мебель и ненароком не сломать себе что-то.

Коридор, ведёт в прихожку и заворачивает куда-то вбок. Из прихожки доносится низкий визгливый гул, во входной двери уже показался диск пилы, летят красиво искры. Но медлить нельзя. Возможно, тут есть люди и они в опасности!

Дима сперва решил сунуться в ту комнату, откуда вырывался дым. Благо, она как раз была не заперта, а дверь — распахнута. Вторая же — закрыта, причём на полотне двери виднелись небольшие вмятины и порезы, резко выделяющиеся на закопченном. Странно. Но тут он вошёл в соседнюю комнату и увидел огонь. Увидел и причину огня. А когда увидел, то его едва не стошнило. Суперпупс поспешил наружу, дыша часто, натыкаясь на стены. Фонарь, выроненный, упал и светил в дверь другой комнаты. Да-а-а, не готов он к такому был, ох, как не готов.

Пазл обрывков увиденного в горящей комнате рывком сложился в картинку, объясняющую причину возгорания. Разбросанные по полу бутылки. Водочные, пивные — не разобрать, всё уже в копоти. Шипящий помехами телевизор, перевёрнутая пепельница у кровати, а на кровати… Наверное, это было раньше мужчиной, и наверное, он, пьяный, курил, да заснул. Окурок упал на скомканную постель. Даже удивительно, учитывая бронедверь и пластиковые окна, что кровать не была с ортопедическим матрасом. Они ведь как правило сейчас делаются с обшивками из негорючих материалов. Видать, любил хозяин понежиться и валялся на перине. Довалялся.

Дима не сомневался, что увиденное им не раз и не два придёт в кошмарах. Но. Но дело ещё не сделано. Есть ещё прихожая, кухня, службы, да и вот та комната, что за дверью. Кто там, что?

Толкнул. Не поддаётся. Сильнее толкнул. Та же история. Заперто!

«Где там топор? Отбросил его, когда из той страшной комнаты выбегал. Там же и отбросил! Твою ж!.. Придётся возвращаться».

Дима, прикрыв шлем рукой, чтобы не смотреть туда, где лежало чёрное с красно-жёлтыми ранами тлеющее тело, осторожно пробрался в комнату, нашёл быстро топор, глянул ещё туда-сюда на предмет других страдальцев, но нет. Хозяин (или хозяйка) — и всё. Уже хорошо.

Остаётся проверить, один он был или нет, и спокойно отсюда валить. Первый «сознательный» блин комом, так сказать.

Вновь удары топором пробивали дыры в обычной деревянной двери, и только. Тогда Дима несколькими ударами просто вырубил замок. Хотел отодвинуть дверь, да не тут-то было! Что-то мешало с той, внутренней стороны. Дима вырубил небольшое окно, глянул внутрь и понял. Подпёрто столом и кроватью. Кто-то изнутри забаррикадировался! Зачем? От пожара? Глупо. Скорее, от причины пожара. Эти вмятины и порезы на полотне двери. Хозяин выпил, разбушевался, напал на родных. Те заперлись в комнате и забаррикадировались. Он попытался прорваться, не получилось, снова выпил и заснул. Родные не сообщили ни в милицию, ни друзьям. Не хотели выносить сор из избы. Затлела перина, дым проник во все щели и когда родные спали, попросту «отключил» всех. Хозяин сгорел. А родные? Что с ними? Живы? Вряд ли…

Из-за дыма Дима совсем ничего не мог разобрать, что там внутри, где они и сколько их. Пришлось снова браться за топор.

Он работал как сумасшедший. Шанс! Вот он — шанс спасти человека! Это его работа, его предназначение. Не медлить!

Дверь продержалась недолго, навал из мебели — и того меньше. Дима прорвался внутрь, светя фонарём, наперевес с топором. Наверное, со стороны он выглядел страшно.

Вот!

Двое. Лежат, обнявшись, на матрасе. На маленьком детском матрасе. Ведь это — детская комната и есть. Жена и… длинные волосы, носик-курносик… дочь. Серые обе от дыма, но, чёрт побери, не разобрать, дышат или нет, живы или нет. Придётся выходить из ускорения.

Визг пилы, звон на пол последних сыплющихся осколков окна, мат и рёв снаружи.

Всё это неважно.

Сорвал перчатку, прижал к шее матери… ничего. Ничего? Или не смог нащупать? А дитя хоть? Ничего… нет! Есть! Есть пульс! Точно есть! Твою ж! Быстрее, нужно вынести наружу! Но как, тут за два шага от — ядовитый дым. Да и он пробил дорогу, сюда прёт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});