Холмы Рима - Андрей Стоев

прикончить Леона и решить вопрос радикально.

Мы снова замолчали, разглядывая побелённые стены замка, за которыми возвышался довольно внушительный донжон. В целом замок Нейгаузен был раза в полтора больше моего, и по меркам Ливонии, выглядел мощным сооружением. В отличие от Раппина, который находился, можно сказать, на задворках церковных земель, Нейгаузен граничил с орденскими владениями, и в прошлом видел немало осад.

— А подними-ка бронеход, Сигурд, — наконец сказал я. — Может, они там спят и не видят, что гости на пороге стоят? Надо к ним вежливо постучаться. Тяжёлый поднимай, и пусть он пулемётом пройдётся вдоль стены.

Подъём бронеходов с транспортных платформ в моей дружине был настолько отработан, что ратники, по-моему, могли это делать даже не просыпаясь. Не прошло и десяти минут, как басовито загрохотал крупнокалиберный пулемёт, и вдоль стены начали выплёскиваться облачка рыжей пыли.

— Он свою стену из обычных кирпичей сложил, что ли? — хмыкнул я. — Не удивлюсь, если третий калибр их сейчас насквозь прошил.

— Если стена тонкая, так и насквозь, — согласился Сигурд. — А вот мы ещё на позапрошлом контракте такое чудо видели — они там сложили две стенки параллельные в один кирпич, а между ними песка насыпали. Получилась мощная такая стена, выглядит точь-в-точь, как настоящая. Мы уже решили было, что её придётся долго артиллерией ломать, а потом взяли и попробовали из пушки бронехода по ней пройти. А она вся разом возьми и обвались.

— Вот как? — заинтересовался я. — А ну-ка, пусть он очередь из трёх снарядов в одно место положит.

Из стены полетели осколки кирпичей.

— Нет, толстая стена, нормально построили, — выдал экспертное заключение Сигурд, разглядывая глубокую выбоину, окружённую облаком рыжей пыли. — Катапультой, хе-хе, не взять.

Со стены замахали белой тряпкой.

— Проснулись, наволочкой машут, — захихикала Марта.

Ещё через несколько минут из калитки в воротах появился довольно упитанный человек с белым флагом в руке и спотыкаясь, торопливо двинулся к нам. Дойдя до нас, он остановился, переводя дух и утирая лоб. Мы, в свою очередь, с любопытством разглядывали его с высокого капота.

— Эээ… что это значит? — наконец, заговорил он. — Что вы делаете? Это противозаконно, мы будем жаловаться его преосвященству.

— Барон в замке? — вместо ответа спросил я. — Возвращайся и скажи ему, что фон Раппин хочет обсудить с ним кое-какие пограничные вопросы. И ещё скажи, что если он не выйдет, то я сам к нему приду. Мне уже надоело тут сидеть, так что ему лучше поторопиться.

Минут через пятнадцать из калитки показался сам барон с двумя сопровождающими.

— Ну ладно, пойдём и мы ему навстречу, — сказал я, слезая с капота. — Не стоит унижать его без нужды, и превращать неприязнь в ненависть.

Барон фон Нейгаузен смотрел на меня ещё более недружелюбно, чем во время церемонии гоминиума. Можно понять его огорчение — он ведь уже привык считать соседские земли своими, и вот такая неожиданность. И главное, ничего нельзя сделать — я ведь ему ясно продемонстрировал, что за полчаса могу превратить его замок в груду обломков. Чистой воды грабёж, в общем.

— Барон, счастлив видеть вас снова, — с радостной улыбкой приветствовал его я. — Прошу простить за визит без приглашения, но вы так и не ответили на моё письмо. Почта работает просто безобразно. Пришлось вот так, лично.

— Что вы хотите, Арди? — с кислой физиономией спросил Леон.

— Скажите, Кнеллер, у вас есть карта ваших владений? А именно карта, выданная вам при инвеституре? Вы её, случаем, не потеряли?

— И что? — барон даже не пытался казаться вежливым.

— Покажите мне на карте ваших владений Оравское озеро, пожалуйста. А также прочие поселения из списка, приложенного к моему письму.

— Эта карта устарела на десять лет, — хмуро сказал барон. — Ситуация изменилась.

— Отнюдь, — возразил я. — Никаких изменений не произошло. На моей карте эти деревни есть. На вашей их нет. Значит, они принадлежат мне — чего уж проще?

Леон мрачно на меня смотрел, ничего не отвечая.

— И знаете что, Кнеллер, — продолжал я, — я не собираюсь взывать к епископу с просьбой рассудить нас. Это дело совершенно очевидное для любого, и в третейском судье нет никакой необходимости. Вы вторглись в моё баронство и захватили мои земли. Или мы сейчас решаем этот вопрос миром и дальше живём дружно, или мы воюем.

— И что я получу за то, что решу вопрос миром? — усмехнувшись, спросил Кнеллер.

— Леон, вы наглеете, — ласково сказал я. — Знаете, почему вы до сих пор живы? Исключительно из-за вашего сына. Мне не нужен кровный враг в соседях, но убивать детей без крайней необходимости я не хочу. А так-то вы мне гораздо удобнее мёртвым.

— И если я не пожелаю решать вопрос миром?

— Тогда вы умрёте. Вместе со своей семьёй. Мне кровные враги не нужны — я человек миролюбивый, но не до идиотизма.

— А вы не допускаете, что я могу сейчас вам уступить, но стать кровным врагом?

Однако крепкие нервы у фон Нейгаузена — всё пытается что-то выторговать, хотя прекрасно понимает, что я не шучу насчёт его убийства вместе с семьёй.

— Ну, для того чтобы стать кровным врагом, нужно пролить кровь, а мы с вами как раз и обсуждаем, как обойтись без этого. А вообще, я надеюсь, что мы всё-таки поладим. Ясно, что вам не хочется расставаться с тем, что вы привыкли считать своим, но это чужое, и вы сами это прекрасно понимаете.

— Ну что же, я уступаю силе, — сказал Леон, пожав плечами.

— Очень разумное решение, — одобрил я. — Я даю вам срок до послезавтра, чтобы отозвать своих людей. Не советую пытаться прихватить что-то напоследок, я таких шуток не пойму. И начиная с послезавтрашнего дня — если я обнаружу ваших людей, гуляющих по моим землям, я их повешу, а потом приду к вам, и разговаривать уже не буду. Вам понятны мои условия, барон?

— Понятны, — сквозь зубы ответил Леон.

— Вот и хорошо. Надеюсь, мы с вами всё же подружимся, ну а пока я с вами прощаюсь.

В машине Сигурд поинтересовался:

— Теперь в Ольденторн?

— Хотелось бы, Сигурд, но нельзя, — с грустью сказал я. — Мы в христианской стране, ты помнишь об этом? Стоит нам хотя бы раз выстрелить по монастырю, и аббатиса немедленно поднимет крик о том, что язычники убивают христиан. Она ведь на это и пытается нас спровоцировать, ей нужно из этого дела устроить поход за веру. Нет, нам в баронстве религиозные войны ни к чему.

— И что делать?

— Будем работать не торопясь, используя имеющиеся возможности. Рассылать мобильные группы по деревням, задерживать