Поиск Анны - Алексей Павлович Зорин

— Прижало? Вряд ли, но проверь.

Виталик скрылся за дверью уборной. Анна еще раз прошлась фонарем по пыльным полкам — по стене и потолку тут же запрыгали ломаные тени. Ничего.

Не одной из стен Смолина увидела нарисованную углем угловатую летучую мышь. Кому понадобилось рисовать это в пустом доме? Она подумала, что где-то уже видела такой рисунок…

Холодные капли осеннего дождя. Ночь, лес. Луч фонаря скользит по оврагу, в надежде найти выход, но натыкается на сверток в полиэтилене, в котором…

— Виталик! — сдавленно позвала Анна. Горло словно схватили ледяные пальцы, стало душно, а сердце забилось в бешеном ритме.

Внезапно из туалета послышался страшный крик. Анна похолодела и метнулась туда.

Она увидела Виталика, побелевшего и вжавшегося в стену. Его глаза были широко распахнуты, рот открыт, но он больше не издавал ни звука. От выражения его глаз Смолину окатила волна липкого ужаса.

— Ты чего? — Анна тряхнула его за плечи.

Виталик безжизненно поднял руку и указал пальцем куда-то за ее спину. Анна медленно обернулась.

За ней была ванна, прикрытая шторкой. Смолина очень медленно сдвинула ее — заржавевшие колечки скрипнули по душевой штанге и осыпались на пол. Шторка упала, обнажив ванну. В ней Анна увидела скрюченное обгоревшее тело. Она услышала, как сзади Виталика тошнит.

Руна 8

«Головы не поднимай ты,

Не поглядывай на небо,

Конь покуда не устанет,

Не приблизится уж вечер.

Если голову поднимешь

И на небо поглядишь ты,

То тебя беда постигнет

И судьба постигнет злая».

Калевала

2006 год, 7 октября.

Петрозаводск.

Последующая неделя выдалась нелегкой. Милиция дергала Анну на допросы (особенно интересовало их какого черта она вообще делала в Орзеге и кто сорвал засов с двери). Но чем больше было таких допросов, тем больше Смолиной казалось, что они не пытаются узнать истину. Она кожей ощущала, что вокруг происходит нечто странное, словно Анна, сама того не желая, вторглась на территорию огромного невидимого зверя или даже механизма, пробудив его ото сна. И сейчас этот механизм включился. Огромные шестерни вращались, сбрасывая пыль с лопастей, с натугой включаясь в работу. Задача механизма была не в том, чтобы разобраться в причинах преступления и найти виновных. Его главной целью было понять — кто нарушил его покой? А при обнаружении нарушителя устранить причину. Потому что ничто не должно мешать четко отлаженной системе. Вот только что это была за система, Анна не знала.

Милиционеры были очень недовольны. Они старались не показывать это, но Анна видела, что они злятся. Еще бы — кому нужен обгоревший труп в заброшенном доме? Тем более, что трупом оказался известный журналист, пропавший три года назад.

Тем не менее, вскоре Анну стали вызывать все реже. Она не могла знать точно, но чувствовала — дело спускают на тормозах.

— Значит, говоришь, никаких больше трупов?

— Ань, ну кто же знал! — Света невинно заглядывала ей в глаза. — Хочешь бесплатный сеанс психотерапии?

Они сидели в кафе за крайним столиком, подальше от посетителей. Под потолком на кронштейне негромко что-то вещал телевизор. Перед Анной дымился свежий латте — пожалуй, единственное утешение за последнее время.

— Я хочу узнать какой урод меня в это впутал, и кто за всем этим стоит.

— Значит, ты не выходишь из игры?

— Боюсь, из этой игры так просто не выйти… Похоже, у Светорожденного щупальца по всей Карелии! — Смолина нервно взглянула на часы. — Где там Резнов? Мне еще Ленке ужин готовить!

— Ты только о нем и думаешь?

— О ком? О Резнове? — удивилась Смолина.

— О Светорожденном, — подмигнула Света. — Похоже, он твоя настоящая любовь! Небось, весь день только о нем думала?

— Ага, представляла его обнаженное тело. В морге, на столе у патологоанатома.

— Ладно, что мы все о нем, да о нем! — всплеснула руками Света. — Как Ленка?

— Она последнее время стала еще более замкнутой, — ответила сразу погрустневшая Анна. — Раньше часто зависала на телефоне, а сейчас перестала. Зато я слышу, как иногда она тихо плачет в своей комнате. У меня сердце разрывается! Мне кажется, что-то у них не сложилось с парнем.

— Если будет совсем тревожно — дай знать. Не стоит доводить до крайностей.

— Каких крайностей, Свет, ты о чем? Не сыпь соль на рану! Что еще может случиться?

— Кто знает, — серьезно сказала Света. — Держи ухо востро. И если что не так — сразу звони.

Вскоре Ленд Крузер Резнова остановился на стоянке и бывалый поисковик вошел в кафе, отряхиваясь от дождя.

— Ну что, начинаем? — спросил он деловито усаживаясь за стол.

— Ждем еще одного.

— Это кого же? — подозрительно сощурился Резнов.

Анна молча кивнула в сторону неуверенно подходящего к ним Виталика.

— А этому чего здесь надо? — насупился Резнов.

— Пригодится, — бросила Анна.

— У меня имя есть, — вставил Виталик.

— Зелёные ботинки твоё имя.

— Что ещё за ботинки? — не понял Виталик.

— Ориентир для альпинистов на Эвересте. Там с ориентирами плохо, голый ледник. И вот уже много лет в одном месте лежит обледенелый труп в ярких зеленых ботинках, — деловито сказал Резнов, наблюдая за Виталиком. — Девчонка. Погибла при восхождении в конце девяностых. Решила покорить высшую точку мира без баллонов с кислородом. Типа, первая женщина на вершине без кислорода, все дела. Вот тебе и феминизм! Тело превратилось в лед, и она навсегда осталась в зоне смерти. Ветра снег сдувают, видно издалека. Очень удобно для ориентира.

— Байки! — неуверенно сказал Виталик. — Тело давно бы закопали.

— Куда? В лед?

— Тогда спустили бы вниз, — настаивал Виталик.

— Знаешь что такое зона смерти, пацан? Это высота свыше восьми тысяч метров, на которой организм начинает умирать. Он там не восстанавливается, хоть ты тресни! Без кислородных баллонов туда не ходят, иначе — отек легких и быстрая мучительная смерть.