Перевёрнутая чаша. Рассказы - Галина Константинова

думала Полина, вытирая губы после поцелуя. Пора, однако, уезжать, пока он не налакался… Он мне еще пригодится, он мне нужен для дела. А какие дела с пьяным.

Глеб смотрел на неё замасленным взглядом. Похотлив, автоматически отметила Полина, что же с вами, мужиками, делать, всё об одном. Ванечка, ну не смотри на меня так, так нужно, она бросила умоляющий взгляд на Ивана, быстро сменившийся, однако, строгим, дополненным волной изогнутой брови.

– Ну, я вижу, все уже дошли до кондиции. Ваня, помоги мне транспортировать Глеба.

– Я с-сам, я вполне транспортабелен и управляем, Поленька, деточка моя, куда ты меня так грубо тащишь?

– Глеб, ты, кажется, выпил совсем немного.

– Я вообще много не пью. Может, водка некачественная, я читал, в России бывает водка плохая.

– А ты привык пить что? Коньяк французский?

– Т-ты так не язви, деточка моя…

– Язык заплетается. А вот у меня нет. Я ещё стихи могу декламировать.

– В-вот этого не надо, увольте, сударыня… Стихи собственного сочинения?

– Что-то вроде.

– Литература мертва, друг мой, и дата смерти её покоится в девятнадцатом веке.

– Погоди, ты ведь, кажется, тоже что-то пишешь.

– Журналистика, милая моя, это совсем другая дефиниция. Да, у меня есть новеллы, это скорее не художественная литература, некий сплав журналистики и еще чего-то… Когда-то я хотел стать писателем, настоящим, кстати, тогда это было довольно престижно, ну, быть членом союза писателей, льготы, привилегии, но дело не в этом. Я просто подумал – ведь если я писатель, я должен своего героя куда-то вести. Ну, годы были такие, как принято говорить, застойные… И вот, я подумал, и куда я его поведу – в большую задницу, что ли? Литература умерла, она перестала быть рупором общественной мысли, остается только журналистика.

– Ну, Глеб, ты меня насмешил… Я ведь тоже в некотором роде журналистка. Ты уж выражайся точнее, может, я пойму.

– Извини, милая… Конечно, это литература, очерки, ты меня осторожней тащи, у меня еще завтра встречи, – речь Глеба становилась все бессвязней.

Иван молчал, поддерживая его с другой стороны и открывая ногой двери. Машина капризно не заводилась. Чёрт, про себя ругнулась Полина, когда она садилась за руль, полностью превращалась в амазонку. Она кивнула Ивану, мол, довезу сама.

– Не грусти, Ванюша, всё будет отлично. Там помогут, да и не поздно ещё. Я тоже не предполагала, что он так быстро отключится.

…Тихо проезжали они по вдруг опустевшим улицам. Глеб как-то незаметно отключился и похрапывал. Полина нервно закурила сигарету, глядя на оползающее на сиденье тело. Внезапно перед глазами возник красный свет светофора, и она резко затормозила.

– А? Поленька? Задремал, извини… Где это мы, я что-то не узнаю.

– Всё отлично, продолжай спать, я тебя доставлю в целости и сохранности, – она улыбнулась вымученной улыбкой.

Подозрительно все это, мелькнуло в голове у Глеба, ну, да ладно… Не спецслужбы же меня хотят похитить в лице этой милой девушки. Заботливая какая…Я напился как свинья, совсем распоясался…

– Поленька, ты такая заботливая, позволь ручку облобызать… Я знаю, что ты скажешь… Напился, как свинья… с-стоп! Я хочу угостить тебя шампанским, останови, кажется, магазин.

– Может, не надо?

– Надо, чудушко мое, надо, моя душа требует шампанского… Я хочу говорить тебе комплименты и пить за твоё здоровье.

– Ладно, давай я сама куплю, а то еще в милицию заберут. Потом оправдываться, еще чего-нибудь потребуют. У нас тут строгие милиционеры, подчас не знаешь, что от них ожидать.

Пока Полина заходила в магазин, он снова задремал. Она мягко тронулась с места, и он не проснулся. Слава Богу, немного отключился. Это что-то с чем-то, ужас просто. Пусть поспит. Городской пейзаж стал сменяться редкими домами, и Полина облегчённо вздохнула. Фары нервно обшаривали пустынную дорогу, и наступило расслабление пустоты. Она стала выжимать скорость под сто, уверенно сжимая руль. Только бы не проснулся раньше времени, я уже устала болтать всякий вздор. Она словно срослась с рулём, вглядываясь в темноту. Включила радио. Обычная болтовня вперемежку с бездарными текстами. Что-то вроде «стрелы твоих бровей впиваются в мое сердце, где твои глаза обволакивают меня». Сплетни провинциального городка. Ой, насмешили, в этом году по прогнозам местных уфологов предполагается прилет инопланетян, которые уже провели разведку с помощью своих посланцев, и в этом году нужно ожидать официального контакта.

Не проскочить бы поворот, вот речушка, ага, сейчас, за деревней, мигающей радостными глазами окон, сейчас, сейчас… Неприметная дорога поворачивала направо, со всех сторон подступал лес, нехотя расступаясь перед машиной. Вот и ворота. Как можно мягче Полина затормозила.

Часть 4

– Глеб, приехали, – немного грубо, тормошила она его плечо.

– А? Где мы?

– У меня на даче. Проветришься, подышишь свежим воздухом, а завтра обратно, тут недалеко от города. Я не могла тебя везти в гостиницу, ты страшно буянил.

– Я? Страшно буянил? Извини, Поленька, я давно так не напивался. Не знаю, что со мной произошло, я, надеюсь, не сильно ругался?

– Э… да нет. Только Ванечку чуть взглядом не просверлил. Бедный Ванечка, он так смотрел нам вслед. Давай, я тебе помогу. Сейчас умоешься водой ключевой, и завтра будешь как огурчик.

– Да-да… и всё-таки, зачем ты меня сюда привезла?

– Влюбилась без памяти, знаешь, любовь с первого взгляда называется. Твои болотные глаза меня стали преследовать повсюду, словно русалки к себе зазывали, я не нашла ничего лучшего, как похитить тебя, чтобы наслаждаться любовью с тобой всю ночь.

– Ты это серьёзно? – Глеб схватил её за руку и развернул лицом к себе. В темноте её глаза были совсем темными, ничего было не понять, незаметно он ощутил восторг, поднимавшийся откуда-то снизу, мурашками передёргивая тело.

– Успокойся, я пошутила. Пошли в дом.

– Поленька, ты просто чудо.

– Я это знаю. Не отвлекайся.

Они зашли в обыкновенный дачный домик. Небольшая веранда, простой стул и четыре табуретки. В углу поблескивали ведра, запыленные чашки и стаканы толпились на столе, словно пассажиры на перроне в ожидании приближающегося поезда.

– Электричества нет… Вот досада. Только через месяц дадут. Где-то тут свечки были, погоди…

– Как романтично, ты и я, при свечах. Стой, у нас ведь есть шампанское! Ты знаешь, когда мужчина хочет выпить шампанского, это значит, он почти на грани любви! Поленька, как это странно, я встречаю тебя в этой глуши, ты совсем не приспособлена жить в провинции, ты такая…

– Какая, дорогой?

– Ты… Очаровательная, сногшибательная женщина… Я уверен, что ты талантлива во всём.

– А кто не захотел слушать мои стихи? Ай-яй-яй, – шутливо пригрозила она пальчиком,