Кто следит за Амандой? - Дженел Тейлор

Этан начал чинить плейер прямо в лесу, также расположившись на старом пеньке. Ник некоторое время хмуро наблюдал за ним, потом подошел и словно через силу попросил Этана разобрать то, что он только что собрал, чтобы Ник сам мог попробовать сделать это. На следующий день мальчик по пути из школы, остановился у дома Этана и с сияющим видом поведал ему, что на отца такое сильное впечатление произвел скрытый талант Ника, что он оторвался от своего кресла и повез сына в компанию «Хоум дипоу», чтобы договориться об открытии в их гараже небольшой ремонтной мастерской. Ник никому не сказал, что на самом деле плейер починил Этан, поэтому теперь он хотел, чтобы Этан научил его ремонтировать другие несложные бытовые приборы. Почти каждую неделю он появлялся с чем-то новым. На прошлой неделе это была электробритва. Этан показал мальчику, как чинить ее, затем вновь разобрал бритву и дал мальчишке попробовать свои силы. Вечерами после школы Ник пытался справиться с хитрым механизмом, и, хотя на это у него ушла целая неделя, он все же починил бритву.

В тот день рано утром, когда Этан вернулся домой со своей шестимильной пробежки, он опять нашел Ника на ступеньках крыльца своего домика. Мальчишка сидел, склонившись над серебристой вафельницей. Со слезами на глазах Ник объяснил, что эту вафельницу несколько лет назад купила его мать, она же заказала выгравировать на ней их имена – нечто подобное она видела в фильме «Все любят Реймонда». Сегодня утром, когда отец Ника пытался испечь вафли, приспособление вдруг забарахлило, отец разрыдался, вышел из комнаты и с той минуты не произнес ни слова.

– Я не могу починить ее, – сказал Ник, в его глазах стояли слезы. – Я несколько часов пытался это сделать, но больше не могу.

– Не переживай так и положись на меня, – заверил его Зтан. – Завтра, когда вернешься из школы, она будет работать. Идет?

Худенькие плечи Ника опустились с облегчением, и он помчался домой.

Бедный ребенок! Этан слишком хорошо представлял себе, что такое горе.

Этан перевернул вафельницу и уже потянулся за отверткой, когда снова услышал громкий стук. Он поднял глаза и чуть не подпрыгнул. Молодой человек лет двадцати стучал в окно и размахивал руками, стараясь привлечь его внимание. Парень явно замерз, так как его щеки были почти такими же красными, как и его спутанные волосы.

«Кто бы это мог быть, черт возьми?» – подумал Этан, ринувшись к двери, чтобы спасти парня от холода. Трудно заблудиться на участке леса, сплошь прорезанного просеками лесозаготовителей. Если кто-то оказался здесь, значит, именно к этому он и стремился.

Как только Этан открыл дверь, парень тотчас влетел в дом.

– Ну и холодрыга же у вас здесь! – воскликнул он. – Можно я пару минут отогреюсь у камина? Я даже носа не чувствую.

Этан кивнул, и, когда парень метнулся к камину, подпрыгивая, чтобы согреться, Этан увидел огромный внедорожник, стоящий на грунтовой подъездкой дороге. На вездеходе были нью-йоркские номера. А это означало, что гость был нежеланным.

– Это вы Этан Блэк? – спросил парень, растирая руки.

– И кому это я понадобился?

Парень показал рукой на курьерскую сумку, ремень которой перетягивал его синий пуховик. На клапане сумки черным было вышито название компании.

– Юридическая фирма «Харрис, Линкер и Свифт», – сказал он.

Три года назад курьер, доставляющий судебные иски или повестки с вызовом в суд, был для Этана самым обычным явлением. Но не теперь.

«Что бы это ни было, черт побери, я ничего не хочу знать», – подумал Этан. Он мечтал спокойно бегать свои мили, чинить Нику сломанные приборы и очень хотел, чтобы его, черт возьми, оставили в покое. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь из Нью-Йорка прибыл по его душу.

– Джордж Харрис просил меня лично доставить вам этот пакет, – сказал курьер, открывая сумку и вытаскивая оттуда обычный желтоватого цвета манильский конверт. – Он сказал, что это касается Уильяма Седжуика.

Уильяма Седжуика? Это меняет дело. Кивнув, Этан взял пакет и положил его на деревянный стол перед камином. Затем он достал термос, налил в него кофе, добавил молока и сахара и протянул курьеру, который с удивленным видом поблагодарил его. Раскрыв бумажник, Этан вынул пятидесятидолларовую банкноту и сунул ее в скрюченные пальцы курьера, сказав, чтобы он отправлялся поскорее, если не хочет обморозиться.

Из окна Этан наблюдал, как внедорожник медленно поднимается по подъездной дороге длиной в полумилю и сворачивает на главную дорогу. Когда машина исчезла из виду, Этан посмотрел на пакет, лежащий на столе. Это был обычный манильский конверт, на котором от руки были написаны его имя и адрес. Что там может быть? Прошло почти три года с тех пор, как Этан встречался с Уильямом. И это была их единственная встреча. Что могло ему понадобиться сейчас?

Мелькнула мысль: а что бы произошло, если бы в тот роковой вечер три года назад он не встретил Уильяма Седжуика?

«Ты знаешь, что бы произошло», – напомнил он себе.

Этан подбросил еще одно полено в печурку, раздул огонь в массивном каменном камине, заварил свежий кофе, починил вафельницу Ника, посмотрел, как за окном в воздухе начинает кружиться свежий рассыпчатый снежок, и даже помыл посуду, оставшуюся от завтрака, – все это, чтобы оттянуть время. Ему не хотелось открывать конверт. Не сейчас.

«Однажды, Этан Блэк, – сказал тогда Уильям Седжуик, – я, возможно, попрошу вас оказать мне обещанную услугу...» Вероятно, этот день настал. Но что же могло понадобиться от Этана Уильяму Седжуику, человеку, обладающему таким богатством и властью? Уильям знал, что Этан покончил со старой жизнью, знал, что, последовав его совету, он построил здесь небольшой домик. Однажды из городского универсама Этан даже отправил Седжуику открытку.

Любопытство взяло верх. Этан разрезал конверт и заглянул внутрь. Все его содержимое составляли два письма и две фотографии пять на семь дюймов. Одно письмо было на фирменном бланке адвокатской конторы, другое – написанное от руки черными чернилами – лично от Уильяма Седжуика.

«Дорогой Этан!

Однажды ты сказал, что, если мне когда-либо понадобится помощь, я могу на тебя рассчитывать. Достаточно будет сказать одно слово. И вот я говорю его. Я абсолютно уверен, что ты выполнишь мою просьбу, и это служит для меня большим утешением.

Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых...»

– Проклятие, – сказал Этан, качая головой. Он сунул письмо обратно в конверт и осторожно положил его на стол.

Пока он прочитал достаточно.

– Что значит – ты не пойдешь на чтение завещания? – спросила Дженни Коулз, наливая чай в стоящие на кофейном столике керамические чашки.