Садовник - Ежи Косински

— Благодарю вас, — чуть запинаясь от волнения, сказал Шанс. — Пожалуй, мне пора спуститься вниз, не так ли?

— Самое время, сэр, — отозвалась секретарша.

Шанс спустился по лестнице. Люди из спецслужб сновали по коридорам, залам и даже обшарили лифт. Они были везде — в кабинете, в столовой, в библиотеке. Один агент поспешно обыскал Шанса, извинился и распахнул перед ним дверь.

Подошел Ренд и похлопал Шанса по плечу:

— Я ужасно рад, что вам представилась возможность встретиться с главой исполнительной власти. Президент — прекрасный человек, обладающий врожденным чувством справедливости в рамках закона. Он знает, как завладеть сердцем и кошельком избирателя. Я уверен, что президент тщательно обдумал поездку к нам еще перед тем, как мне позвонил. Вы разделяете мое мнение?

Шанс был того же мнения.

— Какая жалость, что с нами сегодня нет Йе-Йе! Она горячая поклонница президента и считает его весьма обаятельным мужчиной. Знаете, она звонила из Денвера.

Шанс сказал, что знает.

— И вы с ней не поговорили? Ну ничего, она еще позвонит; ей наверняка будет интересно, какое впечатление произвел на вас президент и как прошла встреча… Если я уже буду спать, поговорите с ней за меня, прошу вас, Шэнси, и расскажите ей всё.

— С удовольствием, Бен. Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо, сэр? Выглядите вы лучше.

Бен слегка смутился.

— Это все грим, Шэнси, обычный грим. Я попросил ночную сиделку, чтобы она меня слегка подмарафетила, а то президент испугается, что я помру прямо у него на глазах. Никто не любит умирающих, Шэнси, потому что живые ничего не знают о смерти. Известно только, что ее следует бояться. Вы, Шэнси, редкий случай. Вы не боитесь смерти, я это вижу. Вы удивительно уравновешенный человек. Именно это привлекает в вас меня и Йе-Йе. Вам не свойственно метаться от отчаяния к надежде — вы всегда так спокойны! Не спорьте со мной, я вас намного старше. Я прожил долгую жизнь и видел мало людей, которые помнят о том, что нагими мы приходим в сей мир и нагими уйдем и что небесная аудиторская проверка найдет в жизни любого из нас какой-нибудь изъян.

Ренд внезапно побледнел. Он достал из кармана пилюли, судорожно проглотил одну и запил водой. Зазвонил телефон. Ренд схватил трубку и отрывисто сказал:

— Мы с мистером Сэдовником готовы к встрече. Проводите президента в библиотеку.

Он положил трубку на рычаг, а затем взял стакан воды со стола, спрятал его у себя за спиной на книжной полке и сказал:

— Президент здесь, Шэнси. Он идет к нам.

Шэнси вспомнил, что недавно видел президента в телевизоре. Там показывали военный парад. На небе не было ни облачка. Президент стоял на небольшом возвышении, окруженный военными в мундирах, сверкающих орденами, и штатскими в черных очках. Мимо них маршировали бесконечные шеренги солдат, отдавая честь президенту, который в ответ махал им рукой. Глаза президента были затуманены глубокими раздумьями. Он смотрел на тысячи граждан своей страны в солдатской форме, которые на экране телевизора выглядели словно осенние листья, несомые по земле ветром. И тут в небе появились звенья самолетов, летящих в безупречном строю. Штатские и военные рядом с президентом едва успели задрать голову в небо, как самолеты, подобно серебристым молниям, пронеслись над трибуной с громовым звуком. Лицо президента снова заполнило экран. С мягкой улыбкой он смотрел на удаляющиеся самолеты.

— Рад вас видеть, мистер президент, — сказал Ренд, вставая с кресла, чтобы пожать руку улыбающемуся мужчине среднего роста. — Как это гуманно с вашей стороны — навестить умирающего.

Президент обнял Ренда и усадил его обратно в кресло:

— Не говорите глупости, Бенджамин. Садитесь, я на вас посмотрю.

Президент уселся на диван и только тут заметил Шанса.

— Мистер президент, — сказал Ренд, снова привстав, — хочу представить вам моего хорошего друга, мистера Шэнси Сэдовника. Мистер Сэдовник — президент Соединенных Штатов Америки.

Ренд опустился без сил обратно в кресло, а президент встал и протянул Шансу руку.

Шанс вспомнил, что на телевизионных пресс-конференциях президент всегда смотрел собеседнику прямо в глаза, и посмотрел на президента таким же образом.

— Очень рад познакомиться, мистер Сэдовник, — сказал президент, усаживаясь на свое место. — Я много о вас слышал.

Шанс стал думать, откуда президент мог о нем слышать.

— Садитесь, мистер Сэдовник, — сказал президент, — и давайте вместе пожурим нашего друга Бена за то, что он добровольно заточил себя в этом доме. Бен… — и президент наклонился к старику, — страна нуждается в вас, и я как глава исполнительной власти не могу удовлетворить вашу просьбу об отставке.

— Я готовлюсь к вечному покою, мистер президент, — тихо ответил Ренд, но я не сетую; Ренд прощается с миром, мир прощается с Рендом — честная сделка, не правда ли? Безмятежность, спокойствие и заслуженный отдых — не к этому ли я стремился всю жизнь?

— Давайте серьезно, Бен, — сказал президент, отмахнувшись от этих слов рукой, — я знаю, вы большой философ, но в первую очередь вы — деловой, энергичный человек! Зачем говорить о смерти, поговорим лучше о жизни! — Он зажег сигарету. — Мне сказали, что вы не сможете выступить сегодня на собрании Финансового института?

— Не смогу, мистер президент, — сказал Ренд. — Доктора непреклонны. И не только они. Непреклонна моя боль.

— Ну что ж… да… в конце концов, это всего лишь собрание. Душой вы будете с нами, я уверен. Институт остается всецело вашим детищем, отпечаток вашей личности лежит на всей его деятельности.

Мужчины ушли с головой в беседу. Шанс не понимал почти ничего из того, что они говорили, хотя они часто бросали на него взгляды, словно приглашая принять участие в разговоре. Шанс решил, что они нарочно говорят на другом языке, чтобы он ничего не понял, но тут президент обратился прямо к нему:

— А вы, мистер Сэдовник, какого мнения по поводу плохой погоды на Уолл-стрит?

У Шанса по спине пробежали мурашки. Он почувствовал, что все его мысли выдраны, словно корешки, из уютной влажной почвы и бессильно болтаются в воздухе. Он посмотрел на ковер и наконец ответил:

— В саду, — сказал он, — периоды роста непостоянны. За весной и летом приходят осень и зима. А потом опять весна и лето. Пока не повреждены корни, все в порядке.

Шанс поднял глаза; Ренд одобрительно смотрел на него, президент, похоже, тоже был доволен.

— Должен сказать, мистер Сэдовник, — воскликнул президент, — что более оптимистического заявления я не слышал ни от кого уже давным-давно!

Президент встал и начал прохаживаться перед камином.

— Многие забывают, что природа и общество — это, в сущности, одно и то же. Хотя мы и считаем себя хозяевами природы, мы по-прежнему остаемся ее частью. Как и природа, наша экономическая система в долгосрочной перспективе остается стабильной и эффективной, вот почему мы не должны бояться ее временных капризов.

Президент немного помолчал, а затем продолжил, обращаясь к Ренду:

— Мы радуемся неизбежной смене времен года, но нас пугают экономические циклы! Как это глупо!

Он улыбнулся в сторону Шанса:

— Я завидую здравомыслию мистера Сэдовника. Это как раз то качество, которого часто недостает господам в Капитолии.

Президент посмотрел на свои часы, затем жестом остановил Ренда, который хотел было встать:

— Нет, нет, Бен, вам нужен покой! Надеюсь, мы еще увидимся. Когда вам станет получше, приезжайте с Йе-Йе в гости к нам в Вашингтон. И вы, мистер Сэдовник, тоже окажете мне честь, навестив меня и мою семью. Мы будем вас ждать.

Он обнял Ренда, обменялся рукопожатием с Шансом и быстро вышел за дверь.

Ренд поспешно схватил спрятанный стакан с водой, судорожно проглотил новую таблетку и, обессиленный, упал обратно в кресло.

— Парень что надо этот президент, правда? — обратился он к Шансу.

— Да, — сказал Шанс, — но в телевизоре он гораздо больше.

— Это верно! — ухмыльнулся Ренд. — Что поделать, он — существо политическое, его обязанность — на всякий случай поливать все растения на своем пути, независимо от того, что он о них думает. Кстати, Шэнси, вы согласны с моими воззрениями на проблему краткосрочных кредитов, которые я изложил президенту?

— Я не уверен, что понял все правильно. Поэтому я молчал.

— Нет, Шэнси, вы поняли, да еще как поняли, и президенту очень понравились и ваши слова, и ваш тон. Экономический анализ в моем стиле он слышит каждый день, но в вашем, к великому сожалению, редко, да что там — никогда.

Зазвонил телефон. Ренд снял трубку и сообщил Шансу, что президент и его свита уехали, а ему пора делать укол. Он извинился и обнял Шанса на прощание. Шанс поднялся к себе. Он включил телевизор и увидел, как президентский кортеж движется по Пятой авеню. Люди стояли на тротуарах, президент махал им рукой из окна лимузина. Шанс не был до конца уверен, та ли это самая рука, которую он пожимал совсем недавно.