Садовник - Ежи Косински

— Не нагружайте ее, — сказал он.

У него был медленный красивый голос.

— Как вы себя чувствуете? Йе-Йе мне обо всем поведала. Какой кошмар! Это совершенно непростительно с нашей стороны!

Шанс колебался, не зная, что ответить, и наконец сказал:

— Пустяки, сэр. Я уже почти в порядке. Я первый раз в жизни попал под машину.

Слуга разлил шампанское. Шанс едва успел пригубить свой бокал, как позвали к столу. Мужчины последовали за Йе-Йе в столовую, где был сервирован ужин для троих. Шанс с интересом посмотрел на столовое серебро и мраморные статуи по углам.

Шанс понял, что сейчас он должен себя вести как один молодой бизнесмен в телевизионном сериале, часто обедавший со своим боссом и его дочерью.

— Вы, очевидно, очень крепкий человек, мистер Сэдовник, — сказал мистер Ренд. — Это хорошо. Но не повредит ли травма вашим делам?

— Я уже говорил, мистер Ренд, — неторопливо начал объяснять Шанс, не прекращая есть, — мой дом опечатали, и у меня теперь нет никаких срочных дел. Я ожидал, что случится нечто вроде того, что случилось.

Мистер Ренд снял очки, подышал на стекла и протер их. Затем он водрузил очки на нос и нетерпеливо посмотрел на Шанса. Тот понял, что его ответ не вполне удовлетворил мистера Ренда. Йе-Йе тоже чего-то ждала.

— Это нелегко, сэр, — наконец промолвил он, — найти свой сад и возделывать его без помех. Не часто подворачивается такая удача. В телевизоре… — Тут Шанс слегка призадумался, но потом его осенило: — В телевизоре я не видел ни одного сада. Леса, джунгли, пара-другая деревьев — но ни одного сада, такого, как мой. Я сажал в нем цветы и смотрел, как они растут…

Тут Шанс расстроился и замолчал.

Мистер Ренд наклонился к Шансу и похлопал его по плечу.

— Отлично сказано, мистер Сэдовник, позвольте мне звать вас просто Шэнси. Садовник! Отличное сравнение — именно на садовника похож настоящий предприниматель! Он находит участок тощей земли и, не щадя собственных рук, в поте лица своего взращивает на нем ценности во имя своей семьи и всей нации! Да, Шэнси, это блестящая метафора. Предприниматель, занятый созиданием, подобен хозяину виноградника!

Живость, с которой мистер Ренд отреагировал на его слова, приободрила Шанса.

— Спасибо, сэр, — тихо сказал он.

— О нет, прошу вас, зовите меня просто Бен.

— Спасибо, Бен, — повторил Шанс. — Сад, который я покинул, был так прекрасен, что я вряд ли найду другой такой. Я создал его сам. Я сеял, я поливал ростки, я смотрел, как они растут. Но все кончено — все, что мне осталось, это местечко там, наверху.

И с этими словами Шанс показал на потолок. Ренд посмотрел на Шанса с неподдельным сочувствием:

— Вы так молоды, Шэнси, стоит ли говорить о "местечке наверху"? Это я туда скоро отправлюсь, а вам еще рановато. Да вы годитесь мне в сыновья. Вы с Йе-Йе — такие красивые, такие молодые.

— Бен, милый, — попыталась перебить мужа Йе-Йе.

— Знаю, знаю, — остановил он ее движением руки. — Я знаю, что ты не любишь разговоров о нашей разнице в возрасте. Но что поделаешь, если это правда? Местечко наверху — вот все, что меня ждет.

Шанс слегка недоумевал: как это Бен собирается поселиться в его комнате, если там все еще лежат его вещи, но не подал вида.

Они ели в молчании. Шанс аккуратно пережевывал пищу и старался пить поменьше вина. В телевизоре люди, выпив вина, теряли над собой контроль.

— Но если ваши дела обстоят так, как вы сказали, что будет с вашей семьей? — спросил внезапно Ренд.

— У меня нет семьи.

Лицо Ренда омрачилось.

— Не понимаю! Такой симпатичный молодой человек — и холост? Как так получилось?

— У меня не было времени, — ответил Шанс.

Ренд в удивлении покачал головой:

— Отдавали всего себя работе?

— Бен, милый, — вмешалась в разговор Йе-Йе.

— О, надеюсь, я не обидел Шэнси своим вопросом! Не так ли, Шэнси?

Шанс кивнул.

— Но неужели вам никогда не хотелось завести семью?

— Я не знаю, что это такое.

Ренд сказал вполголоса:

— Значит, вы один, совсем один?

Воцарилось молчание. Пришли слуги с новой переменой блюд. Ренд снова посмотрел на Шанса.

— Знаете, — сказал он, — а вы мне нравитесь. Я уже стар и могу позволить себе быть откровенным. Вы человек прямой — понимаете с полуслова и выкладываете всё начистоту. Вам, конечно же, известно, — продолжал Ренд, — что я являюсь председателем правления Первой американской финансовой корпорации. Мы приступаем сейчас к развертыванию программы помощи американским предпринимателям, страдающим от инфляции, чрезмерного налогообложения, социальных конфликтов и подобных напастей. Мы хотим протянуть руку помощи достойным — пользуюсь вашим словом — «садовникам» делового сообщества. В конце концов, они — последний барьер на пути безудержного разрастания супермонополий, загрязняющих наши воды и земли и угрожающих благосостоянию среднего класса, без чего невозможно существование демократических свобод. Мы еще вернемся к этой теме. Когда вы поправитесь, я, пожалуй, сведу вас с другими членами правления — они подробнее объяснят вам наши цели и методы.

Шанс очень обрадовался, когда Ренд завершил эту тираду словами:

— О да, я уверен, вы не из тех, кто склонен к опрометчивым решениям. Но примите во внимание мои слова: я ведь уже очень стар и болен и, не ровен час…

Йе-Йе попыталась возразить, но Ренд продолжал:

— Да, я стар и устал. Я чувствую себя как дерево, корни которого засохли…

Но Шанс уже не слушал. Он думал о своем саде — в саду за домом Старика не было деревьев с засохшими корнями. Там росли только молодые, хорошо ухоженные деревья. Но, поскольку Ренд с женой смотрели на него и чего-то ждали, он сказал:

— Я подумаю о ваших словах. Бен. Сейчас у меня очень болит нога и мне трудно решать.

— Отлично! — воскликнул Ренд. — Ценю вашу осмотрительность, Шэнси!

С этими словами он похлопал Шанса по плечу. Затем все трое встали и перешли в библиотеку.

4

На следующее утро, в среду, Шанс одевался после сна, когда зазвонил телефон. Звонил Ренд.

— Доброе утро, Шэнси. Миссис Ренд просила меня передать вам от нее привет. Ее самой нет дома — ей пришлось рано утром улететь в Денвер. Но не в этом дело. Сегодня состоится ежегодное собрание Финансового института, на котором должен выступить президент страны. Он уже вылетел в Нью-Йорк и телефонировал мне с борта самолета. Он знает, что из-за болезни я не смогу председательствовать на сегодняшнем собрании. Но чувствую я себя немного получше, и президент решил навестить меня перед ланчем. Правда, это очень любезно с его стороны? Из аэропорта имени Кеннеди он направится в Манхэттен вертолетом и примерно через час будет у нас. — Ренд сделал паузу; Шанс слышал его тяжелое дыхание. — Я хотел бы, чтобы вы повстречались с президентом, Шэнси. Вам он понравится. Он — личность, яркая личность. Думаю, вы ему тоже понравитесь. Значит, так: скоро подъедут агенты спецслужб — им нужно осмотреть дом перед визитом. Простая формальность, они всегда так делают. С вашего позволения, моя секретарша сообщит вам, когда эти люди приедут.

— Отлично, Бен. Благодарю вас.

— Ах да, вот еще что, Шэнси. Тут ничего не поделаешь… они вас обыщут. В наше время к президенту не подпускают с колющими предметами, так что спрячьте от них подальше свое остроумие, не то они его у вас отберут! До встречи, мой друг! — и Ренд положил трубку.

Колющих предметов не должно быть. Шанс вынул из галстука булавку, а из кармана расческу и положил их на стол. Но что это такое — «остроумие»? Шанс посмотрел на себя в зеркало. Ему понравилось то, что он там увидел: гладко расчесанные волосы блестят, на щеках здоровый румянец, свежевыглаженный костюм сидит как влитой. Довольный собой, Шанс включил телевизор.

Вскоре позвонила секретарша мистера Ренда и сказала, что люди президента вот-вот появятся. Тут в комнату вошло четверо улыбчивых мужчин. Беспрестанно болтая между собой, они начали обследовать комнату при помощи разных сложных приборов.

Шанс сидел и смотрел телевизор. Переключая каналы, он внезапно увидел, как большой вертолет приземляется в Центральном парке. Диктор объяснил, что "в эту минуту президент прибывает в самое сердце Нью-Йорка".

Люди из спецслужб бросили работу и стали тоже смотреть на экран.

— Ну что ж, босс приехал, — сказал один из них. — Надо спешить, здесь еще полно комнат.

И они покинули комнату Шанса. Но вскоре одиночество Шанса нарушил звонок телефона — секретарша мистера Ренда сообщила, что президент подъезжает к дому.

— Благодарю вас, — чуть запинаясь от волнения, сказал Шанс. — Пожалуй, мне пора спуститься вниз, не так ли?

— Самое время, сэр, — отозвалась секретарша.

Шанс спустился по лестнице. Люди из спецслужб сновали по коридорам, залам и даже обшарили лифт. Они были везде — в кабинете, в столовой, в библиотеке. Один агент поспешно обыскал Шанса, извинился и распахнул перед ним дверь.