Садовник - Ежи Косински

Пока на людей не смотришь, они не существуют. Они начинают существовать, только если включишь глаза, как в телевизоре. Тогда они входят в голову и остаются там, пока их не сотрут новые изображения. То же самое и в отношении Шанса. Когда другие смотрят на него, он становится ярким и контрастным, когда же зрителей нет — расплывается в серое пятно и гаснет. Может быть, он что-то упустил в жизни: сам-то он очень часто видел людей по телевизору, а его мало кто видел. Шанс был очень доволен, что теперь, когда Старик умер, встретится с людьми, которые его еще не видели.

Когда в комнате зазвонил телефон, Шанс бегом кинулся к нему. Мужской голос попросил его пройти в кабинет Старика.

Шанс быстро переоделся в один из своих лучших костюмов, подровнял и расчесал волосы, надел солнечные очки, в которых обычно работал в саду, и отправился наверх. В узкой, заставленной книгами комнате его ждали мужчина и женщина. Оба сидели за широким столом, покрытым множеством бумаг. Шанс остановился посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Мужчина шагнул ему навстречу и протянул руку:

— Меня зовут Томас Франклин, я работаю в "Хэнкок, Адамс и Колби". Нам поручено заниматься наследством покойного. А это, — сказал он, повернувшись к женщине, — моя помощница, мисс Хэйс.

Шанс пожал мужчине руку и посмотрел на женщину. Та улыбнулась.

— Служанка сказала нам, что в этом доме есть садовник, — Франклин кивнул головой в сторону Шанса. — Однако мы не обнаружили никаких бумаг, где бы говорилось, что покойный кого-либо нанимал или предоставлял жилье в течение последних сорока лет. Могу ли я спросить вас, сколько дней вы находитесь здесь? Шанс был удивлен, что ни в одной из многочисленных бумаг, лежавших на столе, ни разу не упоминалось его имя. Он подумал, что, может быть, в них не было ни слова о саде. Он сказал нерешительно:

— Я жил в этом доме, сколько себя помню, даже когда я был еще маленьким. Еще когда Старик не сломал бедро и не стал лежать подолгу в постели. И до того, как выросли большие кусты и появились дождевальные установки. Еще до телевизоров.

— Что? — удивился Франклин. — Вы жили здесь — в этом доме — с самого детства? Могу ли я поинтересоваться, как вас зовут?

Шанс почувствовал себя неловко. Он знал, что имя имеет очень важное значение в жизни человека. Вот почему у телевизионных людей всегда два имени: одно — вне телевизора, а другое — внутри.

— Меня зовут Шанс, — сказал он.

— Мистер Шанс? — переспросил юрист.

Шанс кивнул.

— Посмотрим, что скажут нам бумаги, — сказал мистер Франклин и взял со стола какие-то документы. — Я располагаю полной информацией обо всех, кто был когда-либо нанят покойным для работы в его владениях. Хотя предполагалось, что покойный оставил завещание, нам не удалось его обнаружить. Надо сказать, покойный оставил после себя очень мало документов личного характера. Однако список наемных работников все же имеется.

На последних словах мистер Франклин сделал ударение и посмотрел на бумагу, которую держал в руках.

Шанс стоял молча и ждал.

— Сядьте, пожалуйста, мистер Шанс, — сказала женщина.

Шанс пододвинул стул поближе к столу и сел. Мистер Франклин потер в задумчивости лоб.

— Я очень удивлен, мистер Шанс, — сказал он, продолжая изучать документы, — но ваше имя нигде не упоминается. Ни одно лицо по имени Шанс не имело никаких юридических отношений с покойным. Уверены ли вы, мистер Шанс… действительно ли вы уверены, что служили в этом доме?

Шанс ответил очень уклончиво:

— Я всегда был здесь садовником. Я проработал в саду за домом всю жизнь. Сколько я себя помню. Я был еще маленьким мальчиком, когда начинал. И деревья были совсем маленькими, а колючей изгороди еще не было. Посмотрите на этот сад сейчас.

Мистер Франклин поспешно перебил его:

— Мы не располагаем никакими данными, что в этом доме когда-либо жил или работал садовник. Мы, то есть я и мисс Хэйс, назначены нашей фирмой поверенными в деле о наследстве покойного. Мы просмотрели все контракты, заключенные им. Смею заверить, ни в одной бумаге не упоминается о вашем приеме на работу. Более того, судя по записям, в течение последних сорока лет в этом доме вообще не служила ни одна особа мужского пола. Вы профессиональный садовник?

— Я — садовник, — сказал Шанс. — Никто не знает этот сад лучше меня. Я с малых лет один в этом саду. До меня здесь работал высокий человек с черной кожей. Он мне все объяснил и показал, что нужно делать. После этого он ушел, и я все делал сам. Я посадил несколько деревьев и цветы, и я полол дорожки и поливал клумбы. Старик спускался в сад отдохнуть, он сидел и читал книгу. Но потом перестал.

Мистер Франклин вернулся от окна к столу.

— Хотелось бы верить, мистер Шанс, — сказал он, — но, видите ли, если дело обстоит именно так, как вы утверждаете, это означает, что — по какой-то непостижимой причине — ваше проживание в этом доме и факт найма не отражены ни в одном из существующих документов. Действительно, — сказал он, обращаясь к своей помощнице, — здесь мало кого брали на работу с тех пор, как покойный уволился из нашей фирмы в возрасте семидесяти двух лет, после того как перелом бедра приковал его к постели. Это было двадцать пять лет назад. И все же, — продолжил мистер Франклин, — несмотря на почтенный возраст, покойный всегда аккуратно вел свои дела и регистрировал в нашей фирме все контракты, заключенные с третьими лицами, — выплата жалованья, страховка и прочее. Все, чем мы располагаем, — это контракт, заключенный со служанкой иностранного происхождения после ухода с работы мисс Луизы…

— Я знал старую Луизу, она может сказать вам, что я здесь жил и работал. Она была здесь с тех пор, как я себя помню, когда я был еще ребенком. Она приносила мне еду в комнату каждый день, а иногда сидела вместе со мной в саду.

— Луиза скончалась, мистер Шанс, — перебил его Франклин.

— Она уехала на Ямайку, — сказал Шанс.

— Да, но потом она заболела и недавно умерла, — объяснила мисс Хэйс.

— Я не знал, что она умерла, — невозмутимо сказал Шанс.

— Так или иначе, — продолжил мистер Франклин, — все лица, нанятые покойным, регулярно получали жалованье через нашу фирму, вот почему мы располагаем всеми необходимыми документами.

— Я ничего не знаю о других людях, которые работали в доме. Я всегда жил в своей комнате и работал в саду.

— Хотелось бы верить. Однако нет никаких следов, свидетельствующих о вашем пребывании в этом доме до настоящего момента. Новая служанка не имеет представления о том, как долго вы здесь проживаете. Повторяю, наша фирма располагает всеми актами, платежными документами и страховыми полисами, относящимися к данному владению, за последние пятьдесят лет. — Тут мистер Франклин улыбнулся. — В те времена, когда покойный был партнером в нашей фирме, многие из нас еще не родились на свет или были очень, очень молоды.

Мисс Хэйс рассмеялась при этих словах, но Шанс не понял почему.

Мистер Франклин снова вернулся к документам:

— Случалось ли вам подписывать какие-нибудь бумаги во время вашего проживания здесь, мистер Шанс?

— Нет, сэр.

— Тогда каким образом вы получали жалованье?

— Я не получал никаких денег. Меня кормили, очень хорошо кормили, и я ел столько, сколько хотел. У меня есть своя комната с ванной и окном в сад, и мне сделали отдельную дверь. Мне подарили сперва радио, а потом телевизор, большой цветной телевизор с дистанционным управлением. Там еще есть будильник, чтобы будить меня по утрам.

— Да, да, я знаю, о чем вы говорите, — сказал мистер Франклин.

— Мне разрешили ходить на чердак и брать любой из костюмов Старика. Они на мне очень хорошо сидят. Вот посмотрите, — и Шанс показал на свой костюм. Еще у меня есть пальто Старика, и туфли Старика, хотя они мне немного малы, и рубашки Старика, хотя у них тугие воротнички, и галстуки Старика, и…

— Ясно, ясно, — сказал мистер Франклин.

— Живительно, как современно вы одеты, — неожиданно вмешалась мисс Хэйс.

Шанс улыбнулся.

— Странно, насколько нынешняя мужская мода напоминает моду двадцатых годов, — пояснила она свою реплику.

— Ну, ну, — сказал мистер Франклин, пытаясь сохранить невозмутимый вид, не хотите ли вы сказать, что мой гардероб несколько устарел?

Он повернулся к Шансу:

— Следовательно, у вас не было никакого договора о найме?

— Не думаю.

— Покойный никогда не предлагал вам жалованья или платы в какой угодно форме? — еще раз переспросил мистер Франклин.

— Нет. Мне никто ничего не предлагал. Я редко видел Старика. Он не спускался в сад с тех пор, как я посадил кусты на левой стороне, а они уже выросли мне по плечо. Тогда еще не было телевизора, только радио. Я помню, что работал в саду и слушал радио, а Луиза спустилась и сказала сделать радио потише, потому что Старик уснул. Он и тогда уже был очень болен и стар.