Рейтинговые книги
Читем онлайн Стихотворения - Николай Морозов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 12

Значит, частота употребления таких слов ничего нам не скажет[3]. Однако, даже и при разнородности сюжетов, есть во всех языках ряд слов, которые употребляются почти одинаково во всех родах литературы и которые по своему характеру могут быть названы, как я уже выражался ранее, служебными или распорядительными частицами человеческой речи. Это прежде всего союзы, предлоги и отчасти местоимения и наречия, а затем и некоторые вставные словечки, в роде: «т. е.», «например» или «и так далее». Затем идут деепричастные и причастные окончания, как задние приставные частицы, характеризующие среднюю сложность фразы у того или другого автора. Даже и самые знаки препинания могут быть названы в этом случае попутными (или паузными) распорядительными частицами всех человеческих. языков.

Нетрудно видеть при самом беглом статистическом подсчёте, что каждая из этих частиц тоже имеет свою собственную частоту повторения. Возьмём хотя бы отрицание не. Подсчитайте – и вы увидите, что на каждую тысячу отдельных слов у Толстого оно встречается обыкновенно немного менее 20 раз, у Пушкина и Гоголя около 20-ти, а у Тургенева значительно более, чем у них, иногда свыше 30 раз. В общем же колебания её заключаются в промежутке от 12-ти до 35 раз на тысячу слов в зависимости от склонности того или иного автора к отрицаниям. Всё это показывает, что служебная частица «не» в большой мере подвержена индивидуальным колебаниям, т. е. определяет склад речи автора. То же самое и в случае подсчёта остальных служебных частиц. Подобно тому, как каждый автор, всегда оставаясь человеком, имеет свою индивидуальную физиономию, так и его язык, всё время оставаясь русским, или английским, или французским, обнаруживает свои особенные черты, проявляющиеся в большем или меньшем пристрастии данного автора к тем или иным распорядительным частицам.

II

Нельзя ли по частоте таких частиц узнавать авторов, как-будто по чертам их портретов?

Для этого прежде всего надо перевести их на графики, обозначая каждую распорядительную частицу на горизонтальной линии, а число её повторения на вертикальной, и сравнить эти графики между собой у различных авторов.

Ещё в первые годы моей сознательной жизни, задолго до того, как я познакомился с трудами Гомперца и других стилеметристов, мне пришла такая идея и даже ясно представились её вероятные детали. Мне было ясно, что у авторов различных эпох такие графики в некоторых служебных частицах должны сильно различаться. Возьмём хотя бы частицу ибо, часто встречающуюся в русском языке ещё в первой четверти XIX века. Очевидно, что вместо неё на графике современных нам писателей будет зияющая зазубрина, так как её теперь нет. Точно также слово весьма оставит вместо себя пустоту, потому что оно заменилось теперь почти нацело словом очень, и т. д., и т. д.

Даже у современных друг другу писателей должны появляться свои оригинальные зазубрины, свойственные лишь им одним, благодаря антипатии того или другого автора к той или другой служебной частице.

Всё это, думалось мне, делает такие графики подобными световым спектрам химических элементов, в которых каждый элемент характеризуется своими особыми зазубринами, так что астроном легко и надёжно определяет по ним химический состав недоступных нашим летательным аппаратам небесных светил.

Тогда же мне пришла в голову и мысль назвать подобные графики лингвистическими спектрами, и исследование по ним авторов назвать лингвистическим анализом, соответственно спектральному анализу состава небесных светил.

Однако, разработать эти идеи мне было долго невозможно в Шлиссельбургской крепости, где они впервые пришли мне в голову, хотя в последние годы мне вновь пришлось возвратиться там невольно к этому предмету. Астрономическое исследование Апокалипсиса и библейских пророков привело меня по имеющимся там астрономическим данным к неожиданному для меня самого заключению, что черновик этой книги написан в промежуток от 30 сентября по 1 октября 395 года нашей эры, а библейские пророки ещё позднее: в V веке нашей же эры. Это приводило меня к выводу, что все дошедшие до нас сочинения «Иоанна Хризостома», «Оригена», «Тертулиаиа» и других христианских авторов первых четырёх веков нашей эры апокрифичны, так как они упоминают и об Апокалипсисе, и о пророках.

Идея об исследовании их лингвистическим анализом сама собой пришла мне в голову. Но для этого необходимо было прочно установить основные приёмы такого анализа на современных общеизвестных авторах, показав, что каждый из них обладает какими-либо особенностями в своём лингвистическом спектре.

Однако, моё время так было заполнено другими делами, что только летом 1915 г. я нашёл несколько свободных дней, чтобы составить лингвистические спектры хотя бы нескольких писателей. Я взял сначала Гоголя («Майскую ночь», «Страшную месть» и «Тараса Бульбу»), Пушкина («Капитанскую дочку», «Дубровского» и «Барышню-крестьянку»), Толстого («Смерть Ивана Ильича», «Корнея Васильева», «Три смерти» и «Три старца»), Тургенева («Малиновую воду»), Карамзина («Бедную Лизу») и Загоскина («Юрия Милославского»).

В каждом из этих рассказов я отсчитывал (исключая эпиграфы или вводные цитаты из посторонних авторов) первую тысячу слов, подчёркивая в ней красным карандашом все служебные частицы, а потом сосчитывал число каждой.[4]

Прежде всего сейчас же обнаружились некоторые резкие оригинальности.

У Карамзина в беллетристических произведениях очень часто употребляется восклицание «Ах!», почти совершенно отсутствующее у Гоголя, Пушкина, Толстого, Тургенева и Загоскина.

Служебная частица «было» (например, чуть-было) – только у Пушкина; «близ» – только у Тургенева (у других «около»); «ведь» – отсутствует у Карамзина и Загоскина; «вдруг» и «даже» – редки у Толстого; «еле» – только у Гоголя; «заместо» – только у Тургенева; «ибо» – ещё употребляется часто Карамзиным и Гоголем, изредка Пушкиным, но уже совсем отсутствует у Толстого, Тургенева и Загоскина; «коли» (вместо «если») – часто у Толстого в речи простых людей, но нет у Тургенева и у других; «может» (без «быть») – только у Гоголя; «нежели» – только у Пушкина; «оттого» – у Толстого; «про» (например, «про него») – довольно часто у Гоголя, Толстого и Пушкина и отсутствует у Тургенева и Загоскина; «против» – часто у Гоголя; «подле» (вместо «рядом») – у Загоскина; «среди» (вместо «между») – у Гоголя и Карамзина; «словно» – часто у Толстого; «точно» – у Тургенева; «через» – часто у Пушкина; «этак» – только у Гоголя.

А в числе употребляемых ими служебных частиц (союзов и предлогов) оказались ясные процентные различия (слоговые типы).

Чтоб не давать очень сложных общих спектров при нанесении этих цифр на графики, я разделил их здесь на предложные, союзные, местоименные спектры и т. д., судя по тому, что они представляют.

Наиболее часто повторяющимися оказались у всех русских авторов предлоги в, на[5]с, почему их графики я и назвал главным предложным спектром. Они даны на рис. 29[6], из которого читатель и без цифр видит по вертикальному ряду чисел, что на тысячу слов у Гоголя предлог в повторился в «Тарасе Бульбе» 23 раза, в «Майской ночи» 15, а в «Страшной мести» 16 раз; предлог на повторился 24 раза в «Майской ночи» и 26 в «Бульбе» и «Страшной мести» и т. д. А когда я соединил эти точки линиями, то во всех (взятых мною совершенно случайно) трёх произведениях Гоголя получились очень сходные ломаные линии в виде острых крыш с ясным преобладанием предлога на над бис (см. рис. 29). У Пушкина же во всех трёх (взятых мною также совершенно случайно) произведениях, наоборот, оказалось, на такую же тысячу слов, сильное преобладание предлога в над предлогами на и с, почти равными по частоте своего повторения.

Рис. 29. Образчики главного предложного спектра. (На 1000 слов.)

Отсюда ясно, что по одному простому взгляду на главный предложный спектр какого-либо произведения Пушкина, по недоразумению приписанного Гоголю, мы заподозрили бы неправильность такого утверждения и сделали бы догадку о принадлежности его Пушкину, хотя ещё и не решили бы этим дела окончательно.

Действительно, сравнивая на нашей графике главный предложный спектр Пушкина с таким же спектром «Малиновой воды» Тургенева (в последней колонке рис. 29), мы видим, что они очень сходны, и потому для отличия Тургенева от Пушкина главный предложный спектр негоден и надо искать других.

Да и вообще нельзя решать вопроса об авторстве по какому-либо одному небольшому спектру, в роде взятого нами и состоящего лишь из трёх членов. Необходимо составить очень длинный многочленный спектр, или несколько коротких, но разнородных по своему содержанию спектров, и это тем более необходимо, что не всякий член спектра абсолютно постоянен у данного автора по частоте своего употребления. Здесь в полной мере господствует закон случайных отклонений от средней нормы, дающей вместо средней частоты употребления вариационную с размахом АВ, который, однако, тем более суживается, чем больше тысяч слов отсчитано нами в исследуемом отрывке, т. е. если при числе N слов (рис. 30) вариационный криволинейный треугольник будет иметь вид АВС, то при числе 2N слов он получит вид A1В1C1, а при большем числе слов его основание ещё больше сузится за счёт вырастающей высоты, так как площадь его всегда одна и та же, если перечислена на промилли (пли на проценты).

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 12
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Стихотворения - Николай Морозов бесплатно.

Оставить комментарий