Вихрь перемен - Александр Зайченко

– Из Венесуэлы, – незамедлительно ответил Остап, и тут же поймал на себе удивленный взгляд Базана. – А вы, как я понимаю, потомок иммигрантов из Старого света?

– Да, вы попали в точку, мои родители из Испании. Я всю жизнь провёл в Мехико.

– А как вас зовут? – поинтересовался Остап.

– Алехандро Варгас, – он протянул руку, – можете звать меня просто, Сандро. Возьмите мою визитную карточку, на случай если понадобиться такси.

Время в дороге, насыщенное беседой на отвлеченные темы, пролетело быстро. Машина остановилась у городской площади, залитой светом кованых фонарей. Место больше похоже на сквер. В центре – капитальная беседка с красной куполообразной крышей. Вдоль дорожек, в чашах на каменных подставках, зеленеют миниатюрные кусты. Вся площадь выстлана каменной кладкой, которая вплотную подбирается к деревьям.

Базан предложил ждать у центральной беседки. В течение пяти минут никого не было видно. Гонсалес появился неожиданно, его фигура, которую сразу опознал Базан, приближалась с той же стороны, откуда пришли они сами. Это был субъект среднего роста. Смуглое лицо, длинный крючковатый нос, широко посаженные карие глаза, поверх рубашки наброшено тёмное серапе, с незатейливым узором в виде зигзагов по краям. Широко улыбаясь, он поприветствовал Базана, похлопал его по плечам, затем пожал руку Остапу.

– Значит ты не один, кто твой друг? – спросил Родриго.

– Не беспокойся, это самый надёжный человек из всех, которые могли сюда приехать. Его зовут Остап. Ну а о тебе я ему уже рассказал.

– Ты сделал то, о чём я просил? – Родриго застыл в ожидании.

– Конечно, – Базан похлопал по рюкзаку, – посылка у меня. Хочешь на неё взглянуть?

– Не сейчас. Ладно, не стоит торчать на площади, пойдём в машину, я всё объясню по дороге, – предложил Гонсалес.

На обочине ждала старая Тойота Королла серебристого цвета. Когда расселись, Гонсалес продолжил:

– Начну с предыстории. Я работаю здесь почти год. Исходил территорию вдоль и поперёк. В голове у меня созрел только один вывод – туристический маскарад на поверхности создан для отведения глаз. Меня порой восхищает рвение реставраторов, их бы на строительство нового канала между Тихим и Атлантическим океанами. Даже ацтеки, пришедшие сюда в четырнадцатом веке, видели лишь холмы покрытые землёй и растительностью, а знания об этом месте остались только в мифах. Чего греха таить, тут и половины не раскопали. Настоящий Теотиуакан подвергся сильному разрушению в глубокой древности. Везде, где не успели поработать реставраторы, присутствуют следы селевых наносов, или чего-то похожего. Главное, – он посмотрел на собеседников, – я всё больше убеждаюсь, что комплекс связан не с религией, а с технологией.

– И ты знаешь, о какой технологии идёт речь? – перебил его Базан.

– Тайна кроется в имени. Язык индейцев отличается от языка богов – строителей комплекса. Изначальное произношение – Тетивахан. Не спрашивайте, откуда я узнал, но Тетива – название транспортно-энергетической сети, покрывавшей планету до потопа. Само упоминание в мифах божественного костра, который горел целых четыре года, заставляет задуматься. Когда-то в Теотиуакане жил другой народ. Вот одна из строк легенды, что записал в своём труде Мигель Леон-Портилья: «…А стали повелителями мудрецы, знатоки великих таинств, хранители традиций.… Там установили они свою религию и там обосновались верховные жрецы всех людей…». Это лишь осколки того, что нам следовало знать.

– Невероятно! Простите, что перебиваю, – вмешался Остап, – просматривается параллель, как будто у разных древних культур один и тот же корень. Посудите сами, мудрецы-хранители Теотиуакана здесь, это те же брахманы, что были в арийском обществе. Как тут не вспомнить жрецов Египта, славянских волхвов, кельтских и галльских друидов, высшее сословие в культуре.

– Похоже на то, – кивнул Гонсалес. – Со временем традиция была нарушена, а затем утеряна. К счастью, не бесследно. По сей день, жива устная традиция, да и в народе поговаривают, хранители остались. Что касается дальнейшей истории, то на месте мудрецов воцарились сановники, они захватили власть и принесли с собой иные обычаи, в том числе культы людоедства и человеческих жертвоприношений. Я подозреваю, они и выступили в качестве первых реставраторов. До того как Теотиуакан был оставлен, часть знаний мудрецов похоронили где-то глубоко под землёй, дальше от рук новоиспечённых, безумных царей. Понимаете, на что я намекаю?

– Думаешь, твои коллеги нащупали вход в хранилище? – спросил Базан.

– Первое время я так думал, – Родриго помахал указательным пальцем в сторону Базана. – Хранилище есть, но насколько я знаю, тем путём, которым идут археологи, в него не попасть. Меня тревожит, что они подберутся слишком близко, и наткнутся на заветные пустоты. Сегодня они смогли пробиться сквозь второй каменный завал, после чего я слышал, как руководитель работ звонил не кому-нибудь, а советнику по археологии. Но так как это произошло в конце рабочего дня, всё отложили на завтра. Таким образом, утром здесь соберётся целая делегация. Поэтому я торопился. Лучше сделать задуманное прямо сейчас, пока вокруг не такой большой ажиотаж. Мне удалось посмотреть какова обстановка своими глазами.

– Советник по археологии? – удивился Базан. – Есть такая должность?

– Да, друг. Мезоамерика скрывает колоссальный пласт культуры, и какая-то могущественная сила упорно противодействует любой попытке вытащить факты на поверхность.

– В таком случае мы просто обязаны защитить наследие предков от забвения в чужих руках. Скажи Родриго, что ты планируешь там найти? – переключил внимание Базан. – Я уверен, ты знаешь что-то ещё.

– Пришло время взглянуть на посылку. Давай её сюда! – Гонсалес протянул руку в ожидании, и после того, как Базан передал тубус, продолжил. – Вот, взгляните, это самая точная карта естественных и искусственных пещер и тоннелей в районе Теотиуакана, лучше на сегодняшний день ни мне, ни вам не достать. Конечно, она не является исчерпывающей, но главное, на ней указан путь к хранилищу, и ничего подобного у археологов нет. Кроме этого здесь сопроводительная информация, без которой о проникновении в тайные пустоты можно забыть.

– Вон оно что! – с восторгом воскликнул Базан. – Мы с Остапом так и думали. Но кто тебе передал это сокровище? С кем ты работаешь?

– У меня есть информатор, – Родриго прищурил глаза, – но он предпочитает оставаться инкогнито. Раз уж вы пускаетесь в столь рискованную авантюру, я считаю своим долгом поведать о том, что знаю. Распространено мнение, будто культура мезоамерики изучена достаточно хорошо. Но это не так. Почти все индейские кодексы дошли до нас, пройдя через редакторскую работу вдохновителей конкисты. Но один человек поведал мне, что существует главный доколониальный кодекс, правдивый источник всех остальных. А местом его хранения вполне может быть Теотиуакан.

– Это сообщил тебе информатор? – спросил Базан. – Ты недавно упомянул неких хранителей. У меня такое чувство, что твой информатор, один из них, так? – Базан ждал ответ, но Родриго многозначительно промолчал. – А почему ты сказал, что он там лишь может быть? Значит, точно неизвестно, есть ли он там вообще?

– Дело в том, что точное место хранения кодекса не знает никто, – усмехнулся Гонсалес, – Теотиуакан лишь одно из предполагаемых мест. Вообще, мы гарантированно найдём кое-что. Обратите внимание на три ответвления, вот здесь, – он ткнул пальцем в нижний угол карты, – это место, где сейчас проводятся раскопки. Но для того, чтобы проникнуть в хранилище, нам придётся пойти другим путём. Здесь на карте обозначен вход. Сейчас эта территория, чуть южнее Теотиуакана, представляет собой пустырь, попасть туда легко. Единственное, что изменилось, так это сам вход.

– А что с ним не так? – задал вопрос Остап.

– Когда я ходил на разведку, то обнаружил на месте входа лишь небольшую земляную возвышенность. Я осмотрел её со всех сторон, и решил, что либо карта врёт, либо я допустил неточность в расчётах. Исходив весь предполагаемый квадрат, я уселся отдохнуть на тот самый холм, где должен быть вход. Моя нога скользнула по склону, и обнажила поверхность камня. Стоило немного разрыть грунт, и мне всё стало понятно. Когда-то давно вход заложили крупными камнями, и засыпали сверху землёй. Предстоит попотеть, чтобы расчистить лаз, вот такие дела, – развёл руками Гонсалес.

– Как ты определил, что там вход? – спросил Остап. – А если мы полночи будем ворочать камни, а потом узнаем, что под ними ничего нет?

– Не беспокойся. В нижней части кладки крупная щель, оттуда явно тянуло сырым воздухом, и просматривалась полость. Плохо, что мы вынуждены делать работу ночью. В светлое время суток велика вероятность того, что нас заметят.