Рейтинговые книги
Читем онлайн Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца - К Тарасов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 22

- Это верно, - согласился лекарь, - рана как рана. А любопытно то, что за полчаса, которые вы определили между выстрелом и нашим осмотром тела, оно не должно было охладиться до такой степени. Вот и темка для какого-нибудь студента: "Влияние внешних условий на скорость охлаждения трупа".

- Фу! - поморщился я. - Что за удовольствие. И пользы-то никакой для живых.

Шульман ухмыльнулся:

- А какое удовольствие вам, артиллеристам, рассчитывать разлет шрапнели?

Я собрался возразить.

- Ну да, ну да, - опередил меня Шульман. - Это для славы оружия и блага Родины.

- Но за какое время, вы думаете, - сказал я, - он мог остыть до такого состояния?

- Часа за два, - был ответ.

- Нереально, - сказал я. - Что же, он умер двумя часами раньше, чем курок спустил? Этак выходит, что он уже неживым в беседку пришел.

- Выходит, что так.

- Мистика, Яков Лаврентьевич. Переменим предмет. Меня такая тема совершенно точно лишит сна.

- Могу снотворное предложить, - ответил лекарь. - Батарейный командир, между прочим, воспользовался.

- Естественно, - сказал я. - Такие переживания... Держу пари, что у следующего помещика он потребует сдать детей нашему караулу.

Мы посмеялись над некоторыми странностями нашего подполковника, пришли в хорошее расположение духа, и лекарь, поскольку портвейн в бутылке иссяк, отправился на свою квартиру. Федор поехал его проводить.

Я написал под свидетельством фамилии и чины офицеров, задул свечу, лег на сенник, но не смог заснуть, пока не вернулись Федор и старик. Хотя какая все же странность: что мне было до них?

X

Когда я проснулся, никого в избе не было. Я вышел во двор. Федор возле сарая чистил коня, приговаривая ему нежности.

- Ваше благородие, - сказал он. - Поздравляю вас с праздником.

Я хотел удивиться, но припомнил, что сегодня наш батарейный праздник*; я полез в карман, нашел рубль и подарил Федору.

______________

* Общий праздник гвардейской артиллерии был приурочен к церковному празднеству - Преображению господню, который отмечался 6 августа. Помимо того, каждая батарея избирала себе в заступники кого-нибудь из святых и в день, отведенный ему в церковном месяцеслове, праздновала свой праздник. Судя по дате, которую называет в свидетельстве штабс-капитан Степанов, их батарея считала своей заступницей Деву Марию - Богородицу.

- И я тебя поздравляю, - сказал я. - А сейчас возьми бумагу - на столе лежит, объедь офицеров - пусть подпишут. Все, кроме Нелюдова... А что, наш хозяин давно ушел?

- Давно, - ответил денщик. - Шальной он какой-то, ей-богу. Встал с зарей, потоптался, бумагу вашу прочел, помолился, сапоги в руки - и пошел. Хоть бы сала кусок предложил, так нет, скрылся.

- А ты разве не спал, что видал?

- А я и сплю, и вижу, - сказал Федор и добавил с упреком: - Я же вчера трезвый был, не то что, как говорят, Еремин.

- Вот и хорошо, - похвалил я. - Так и должно.

- Что в этом хорошего, - возразил Федор. - Спал чутко, как Жучка какая, разве выспишься?

- Сегодня свое возьмешь. Ну, езжай. У командира меня жди.

Выбравшись, с ленцою собравшись, я оседлал Орлика и поехал к подполковнику Оноприенко. Возле церкви собирался местный народ. Встречавшиеся мне солдаты все имели радостный вид. На крыльце поповского дома подполковник отдавал распоряжения фельдфебелю.

- Вы вовремя, Петр Петрович, - сказал командир. - Приезжал исправник, просит помощи - мятежники объявились. Я думаю, как поступить.

Зная характер командира, я ответил: "Дело хорошее, и людей надо дать. Только надо предупредить канониров, чтобы не ставили себя под пули". - "Вы думаете, это возможно?" - "Конечно. Иначе Лужин и сам бы их взял. Он хитер. Убьют кого-нибудь - ему ничего, а у нас - потери в расчетах". - "Вы правы", - ответил подполковник. "У него приставы есть, сельская стража, пусть подымет, - продолжал я. - Силами армейского подразделения, конечно, легко исполнять службу". Командир кивнул, и я подумал, что исправнику будет дан отказ. Это доставило мне удовольствие. Но я ошибся. "Все-таки и нам следует принять участие, - ответил подполковник. - Это наш долг, и кроме того, люди войдут в должное настроение. А то ведь многие считают - прогулка. Так и решим, - сказал он. - Вчера Нелюдов, хотя не по очереди - по жребию, а дежурил. Мне будет неловко его посылать, и потом - он горяч, поспешен... Так что, Петр Петрович, я вам поручаю. Возьмите два взвода, надеюсь, хватит... Лужин говорит, что мятежников - малая группа. Он сейчас вернется, вы с ним и обговорите... Я полагаю, - сказал командир, - к полудню управитесь. Тогда в полдень и построимся на праздник. А не управитесь, так часа этак в три..."

Поп, как раз вышедший из избы, пообещал свое участие в церемонии.

Я молчал, соображая, каким образом увильнуть от подлого дела. Наотрез отказаться было нельзя - хоть и не в уставной форме говорилось, но это был боевой приказ. И никакой отговорки не имелось... К такому повороту событий я совсем не был готов и только ругался в душе...

Появился Федор со свидетельством, и командир зашел в дом поставить подпись. Тут же прибыл исправник с приставом и полутора десятком стражи. Лужин, обрадовавшись, как он сказал, сообщничеству со столь храбрым и опытным офицером, стал мне объяснять план пленения мятежников. Численности их он не знал; крестьяне, доложившие ему о мятежниках, видели двоих, но, вероятно, их больше, десяток. Заметили их в семь часов возле Шведского холма - это в четырех верстах от деревни. ("Почему Шведский?" поинтересовался я. "Дом там, по преданию, стоял, - сказал Лужин. - Шведы сожгли. Вместе с людьми. Но и был когда-то дом, камни остались, меж деревьями лежат".) Скорее всего, говорил Лужин, мятежники и сейчас там, потому что днем передвигаться по мирному уезду они вряд ли рискнут.

Слушая исправника, я желал мятежникам бежать с того места во всю прыть.

Меж тем во дворе собрались офицеры, и каждый просился в отряд, а более всех молодые - Васильков и Купросов. Я выбрал из моей полубатареи Блаумгартена и Ростовцева - из нелюдовской. Они поскакали готовить свои взводы.

Подполковник вручил исправнику свидетельство о самоубийстве Северина и пожелал нам обоим удачи. Через четверть часа два наших взвода выступили в поход. Вместе с людьми Лужина было нас около семидесяти человек.

XI

Я ехал на карательную акцию. Произошло то, чего я в час отправления из Петербурга не хотел и предполагать. Я думал, что мне как артиллеристу участвовать в столкновении с мятежниками не придется. Вооружение повстанческих отрядов не допускало с их стороны позиционных действий, при которых возможно применение артиллерии. Край насыщался войсками, но, по моему мнению, батареи посылались, что называется, для пущей важности. Нам предстояло быть силой не прямого, а психологического давления. Увы, казавшееся нереальным свершилось - я вел отряд и не мог противиться. Не с кем было и посовещаться. Блаумгартен и Ростовцев горели нетерпением схватки и подвига. Вдруг, даст бог, удастся показать себя храбрецами - и пожалована будет награда. А за серебряный крестик на грудь можно положить под деревянный крест пяток инсургентов. Это приветствуется. Так чувствовали они и множество других офицеров.

О наградах мечтали, легкость, с которой их жаловали за усердие в усмирении, лихорадила умы. Еще с апреля во всех петербургских полках не сходила с уст удача павловца Тимофеева, в один день из капитана, ротного командира, вознесенного в полковники. Историю его повторяли в любой офицерской компании. Говорили, что отряд его разбил большую шайку, командира ее изрешетили пулями, до ста мятежников убито было в бою. С донесением об этом Тимофеев лично прибыл в столицу, его принял сам государь, беседовал, пожал руку, сказал: "Благодарю за молодецкое дело. Я награждаю тебя флигель-адъютантом". На этом месте рассказа у всех лица бледнели, головы кружились. Флигель-адъютант! Что большего желать! И кому везет, тому везет. Месяца не прошло, этот же Тимофеев полностью истребил другой отряд и получил золотую саблю за храбрость. Он в Зимнем, он офицер свиты, уже меньше, чем генерал-майором ему не умереть! В первой гвардейской дивизии офицеры петровских полков нижайше просили - направить в Западный край. И сам государь император, освободитель, не ленился, ездил в полки на разводы, становился перед строем и взывал: "Надеюсь, господа офицеры, что вы будете славно драться и не пожалеете жизни за Веру, Престол, Отечество. Время для нас теперь тяжкое, но с такими, как вы, я никого не боюсь!" А кого регулярным войскам бояться? На каждого мятежника - пятеро. Одних гвардейцев черт знает сколько. Финляндский полк, Московский полк, уланы, гусары, павловцы, измайловцы, казаки гвардейские. И каждый лезет из кожи вон. А еще семеновцы, преображенцы, саперный батальон, императорской фамилии батальон, артиллеристы первой бригады - надо всеми царь шефствует. А обычных полков, а казаки донские, а батальоны внутренней службы - не счесть, тьма! И каждый желает чин, Анну, Владимира, Георгия, наконец. И каждый старается - стреляет, колет, рубит, берет в плен и считает это за высокую честь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 22
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца - К Тарасов бесплатно.
Похожие на Отставка штабс-капитана, или В час Стрельца - К Тарасов книги

Оставить комментарий