Бремя русских - Михайловский Александр

Дело в том, что еще до начала войны русская армия отчаянно нуждалась в замене оружия пехоты на магазинную винтовку уменьшенного калибра, в связи с чем наступил период так называемой «ружейной чехарды», когда чуть ли не каждый год на вооружение принимался новый образец. Закончилось все это принятием на вооружение той самой винтовки Мосина, которая производилась в России с 1891 по 1944 год, когда на смену ей пришел самозарядный карабин Симонова, а потом и автомат Калашникова.

Но, кроме плюсов, у этой винтовки имелись и минусы. Точнее, не у нее, а у связанного с ней русского трехлинейного патрона образца 1891-1908 годов. Недостаток заключался в наличии закраины, осложнявшей использование этого патрона в автоматическом оружии. К примеру, датский пулемет Мадсена, прадедушка всех ручных пулеметов, с патронами всех типов имеющих кольцевую проточку работал нормально и серийно выпускался с 1903-го по 1955-год. А вот с русским патроном с закраиной работать отказался сразу и наотрез. Задержки, поломки, перекосы патрона, заклинивание механизма… В результате двести пулеметов Мадсена, закупленных на пробу для пограничной стражи, в конце концов так и остались на складе. А ведь машинка была удачная – последний модернизированный образец этого ручного пулемета состоял на вооружении бразильской жандармерии аж до 80-х годов ХХ века.

Мнение обоих наших молодых экспертов было однозначно – от закраины на гильзе надо избавляться. Кроме того, пуля сразу должна быть облегченной, оживальной формы, чтобы не заморачиваться потом с переделкой патронников.

Кроме прочих технических вопросов, на повестке дня остался один, и самый важный: как сделать так, чтобы при массовом производстве сама конструкция новой винтовки, превосходящей местные образцы, не утекла в распоряжение наших заклятых друзей, соперников и конкурентов. Ведь Россия в силу своей промышленной слабости не сможет обогнать в скорости перевооружения ту же Австро-Венгрию, Британию или Францию. Да и своему союзнику, Германии, нам тоже совершенно незачем показывать свою слабость. Нужно и перевооружение провести, и секретов конкурентам не выдать.

Винтовка Мосина была всем хороша, но с точки зрения дальнейшего развития оружейного дела являлась тупиковой ветвью эволюции пехотного оружия. Автомат Калашникова же, или самозарядная винтовка на его базе, на данном уровне развития производства просто неисполнимы технически. Кроме того, возросшая скорострельность винтовки, без изменения тактики боя, несет в себе еще одну неприятную особенность.

Из-за возросшего расхода боеприпасов в самый критический момент войска могут оказаться безоружными. Необходимо строжайше запретить стрельбу залпами в направлении противника, а вместо этого распространить на всю пехоту егерский одиночный огонь с прицеливанием по индивидуальной мишени. Егеря же, получив еще более дальнобойные винтовки с кучным боем и оптическими или диоптрическими прицелами, перейдут в разряд снайперов. Оружие и тактика на поле боя должны идти рука об руку. А ведь это означает большой расход боеприпасов в мирное время для обучения солдата прицельной стрельбе. Пожалуй, необходимо заказать капитану Мосину еще и мелкокалиберную учебную винтовку, с баллистикой, схожей с основным оружием армии, но стреляющую более компактными и дешевыми боеприпасами – к примеру, калибра 5,45 мм или 6,5 мм. С таким расчетом, чтобы облегченный учебный патрон в дальнейшем можно было бы использовать как боеприпас для автоматического оружия.

Обсуждение этого вопроса вчера затянулось до самого вечера. Ведь, прежде чем ставить задачу перед конструктором, император Александр III старался досконально разобраться в ней сам.

Для наглядного примера в кабинет принесли один АКС-74 – царь пожелал сам собрать и разобрать оружие из будущего. Пару раз проделав все манипуляции и собрав автомат (причем второй раз вполне уверенно), император покрутил в руках магазин, прищелкнул его к ствольной коробке, передернул затвор и подошел к открытому окну. Негромко треснул выстрел – и одна из ворон, устроившихся на ночлег в кронах парковых деревьев, под оглушительное карканье своих товарок, камнем свалилась вниз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Удовлетворенно хмыкнув, Александр Александрович начал выискивать, во что бы ему выпалить еще, но тут в коридоре раздались легкие шаги, дверь распахнулась, и на пороге появилась встревоженная императрица Мария Федоровна. При виде своей дражайшей половины у императора на лице появилось виноватое выражение, словно у напроказившего ребенка. Он попытался спрятать автомат за спину. Убедившись, что все в комнате живы и здоровы, императрица обвела нас строгим взглядом, вздохнула: дескать, мужчины даже с усами и бородами – все равно большие дети, только игрушки у них побольше и поопасней. Потом она тихо удалилась, закрыв за собой двери.

Когда супруга ушла, император положил автомат на стол, и, заговорщицки подмигнув нам, резюмировал:

– Мда-с, господа, просто, надежно и убойно. – Потом он повернулся к старшему лейтенанту Бесоеву и сказал: – Так значит, вы, господин старший лейтенант, настаиваете на том, чтобы эта конструкция была взята нами за основу?

– Именно так, – кивнул спецназовец, – тут самое главное затворная рама с затвором и возвратной пружиной, а также отъемный магазин. В дальнейшем, при переходе на самозарядную винтовку и автомат, не придется полностью перестраивать все производство. Кстати, даже в несамозарядном варианте скорострельность будет выше, поскольку оттянуть назад затворную раму проще, чем передергивать поворотный затвор. Тем более что пока возвратная пружина при обратном ходе затвора сама взводит оружие, рука стрелка уже возвращается на спусковой крючок, а глаз снова целится. Кроме того, все детали сделаны с большими допусками и движутся свободно. В боевых условиях такое оружие не выходит из строя даже в случае падения в жидкую грязь. Достаточно поднять оружие из лужи, отряхнуть – и снова можно стрелять. В случае такого конфуза, уже потом, после боя, главное – не забыть произвести полную разборку, чистку и смазку оружия. А пока вокруг свистят пули, оно солдата не подведет. Все дело только в технологии производства. А штабс-капитан Мосин, которого вам порекомендовал товарищ адмирал, именно в этом вопросе сейчас лучший из лучших. Если он не сможет повторить конструкцию, тогда этого не может никто.

– Пусть будет так, – подвел итог император Александр III и обвел всех нас взглядом. Потом еще раз посмотрел на лежащий на столе автомат. – Попробуем сделать по-вашему. Я распоряжусь немедленно телеграфировать в Тулу, дабы вызвать штабс-капитана Мосина сюда. Тогда и поговорим. Скажем так, через неделю или десять дней.

4 сентября (21 августа) 1877 года. Константинополь.

Джордж Генри Бокер, специальный посланник президента САСШ Рутерфорда Бирчарда Хейса.

Итак, я вернулся в Константинополь – бывшую столицу Оттоманской Порты, куда президент Грант назначил меня в 1871 году послом Соединённых Североамериканских Штатов. До сих пор помню, как я впервые попал в этот город, и каким он тогда казался мне загадочным и прекрасным – этакая мозаика древних развалин, византийских и оттоманских древностей, мечетей и церквей, районов, населённых турками, греками, армянами…

Но постепенно моё первоначальное изумление и восторг стали сменяться разочарованием. Поначалу меня поразила местная грязь. А потом я понял, что на обещания местных чиновников невозможно положиться. Подучив немного турецкий язык, я с удивлением понял, что переводчики меня обманывали – как на рынках, где они договаривались с торговцами о завышенных ценах, часть которых шла «откатом» в их карманы, так и в переговорах с местными политиками – они переводили так, чтобы сказанное понравилось и мне, и моим собеседникам. И иногда и я, и мои партнеры по переговорам пребывали в полной уверенности, что мы добились искомого результата – хотя на самом деле наше понимание того, о чем мы договорились, было прямо противоположным. И еще меня раздражала велеречивость турок и то, что людям с определенным социальным статусом, к которым принадлежал американский посол, никто не скажет «нет» в лицо. Кстати, тем, кто был ниже чиновников по социальному статусу, жилось несладко. Особенно это касалось местных христиан. Дело даже не в том, что им приходилось платить специальный налог. Грабеж, изнасилования, даже убийства их были в порядке вещей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})