Старцы и предсказатели Оптиной пустыни - Елена Филякова

Отец-эконом поспешил удалиться.

Но возмущался отец Моисей редко. Если он видел в ком-то по отношению к себе, настоятелю, какое-либо недовольство, то, не считаясь со своим саном и положением, всегда делал первый шаг навстречу примирению. Этому же он учил монастырскую братию. Когда приходили к нему с жалобой на своего собрата монаха, отец Моисей для видимости соглашался с жалобщиком, терпеливо выслушивал его, а потом говорил: «Да, уж нужно кончить дело по-монашески. Пойди как-нибудь там объяснись с ним, то есть примирись».

В памяти современников сохранился следующий эпизод. Старейший схимонах Оптиной пустыни Вассиан почему-то сразу невзлюбил и отца Моисея, и его брата, отца Антония. Возможно, были у схимонаха на то свои причины: многим не нравится, когда выскочки-чужаки как по мановению волшебной палочки самые высокие должности занимают, а заслуженные старожилы вынуждены у них в подчинении находиться, да еще – о чем будет сказано ниже – тяжело работать и впроголодь жить. Вассиан был монахом грамотным и все свободное время тратил на составление бесконечных доносов и жалоб во все вышестоящие организации и самому высокому церковному начальству. Большого вреда ни настоятелю, ни скитоначальнику его кляузы не принесли, но нервов попортили изрядно. Иногда распалившись, Вассиан в сердцах бросал перо на очередной донос и отправлялся к настоятелю лично громогласно изливать на него свои обличения.

Отец Моисей принимал Вассиана всегда очень радушно, терпеливо выслушивал, молча дожидаясь, пока поток гневных речей иссякнет. Каждый раз, когда выговорившийся схимонах собирался уходить, настоятель останавливал его и. вручал гостинец с благодарностью.

– Спасибо тебе, отец Вассиан, – искренне говорил он. – Спаси тебя Господи, что потрудился посетить меня грешного. Вот тебе в благодарность от меня гостинец.

Такое «общение» происходило достаточно регулярно, и монахи понимающе переглядывались, встречая отца Вассиана, возвращающегося в скит со связкой баранок, – гостинцем за поучение или обличение от настоятеля.

Настоятель никогда не делал взысканий по взаимным жалобам, постоянно напоминая о великой силе прощения. «Монашество требует смирения и терпения, – тихо, но твердо говорил он, – и когда кто скажет: прости Бога ради, – то все кончено, так и знай». И сам подавал пример: если провинившийся просил прощения и получал его, отец Моисей никогда не напоминал более об этом деле. К осознавшим и признавшим свою вину, попросившим прощения, настоятель всегда был снисходителен. Но и не сознающих, отрицающих свою вину отец Моисей не спешил карать – долготерпением и мудрыми наставлениями он старался довести их до понимания и раскаяния.

Один из оптинских иеромонахов оставил воспоминание о том, как относился отец Моисей к священнослужителям, впадавшим иногда в тяжкие прегрешения. Случилось учителю духовного училища, иеромонаху, которого все знали как человека хорошего, умного, наделенного духовным разумом, впасть в тяжкий грех. Что за грех овладел несчастным ученым мужем, автор воспоминаний скромно умолчал, однако отметил, что «слабость эта была неразлучна и с другими падениями». Тем не менее учитель нашел в себе силы открыться своему духовному отцу. Тот пришел в ярость: «Вон из монастыря!» От отчаяния учитель погряз в грехе еще больше, но в минуту просветления отправился к игумену Моисею.

– Настоятель! Входят ли к тебе грешники? – тихо спросил несчастный, осторожно заглядывая в чуть приотворенную дверь.

– Да, входят, – видя, насколько потерянным выглядит иеромонах, ответил отец Моисей. – Если грешник верует и раскаивается, – добавил он и пытливо взглянул на вошедшего: – А ты веруешь ли, раскаиваешься ли?

– Верую и раскаиваюсь!

– А если веруешь, становись со мною и молись! – настоятель стал перед иконами на колени. Иеромонах робко опустился на колени рядом с ним.

Они начали молиться, и такую сильную молитву произнес отец Моисей, что иеромонах упал навзничь, залившись слезами.

– Ну, теперь иди с миром, – сказал настоятель, тоже прослезившийся.

– А как же служить?

– Иди, говорю, с миром и служить – служи.

– А как же? Грех-то?

– Принимаю твой грех на себя. Иди и служи!

Так отец Моисей спас душу падшего собрата.

С той поры тот совершенно исправился.

Епископ Филарет не ошибся в своем выборе. Преподобный Моисей оказался не только мудрым наставником, но и талантливым администратором.

Он сумел значительно расширить монастырь, оградив его новыми каменными стенами с семью башнями. Близ главного Введенского храма, на месте старой трапезной, была поставлена церковь во имя преподобной Марии Египетской. Сделана пристройка к больничной Владимирской церкви, вновь возведены семь братских корпусов – число монахов при преподобном Моисее выросло с сорока до ста пятидесяти. Появились обширная трапезная, восемь гостиничных корпусов для многочисленных богомольцев. Было устроено новое монастырское кладбище с церковью при нем. Построена библиотека и возведены многочисленные хозяйственные постройки. Как утверждают некоторые современники, в первое время наемный труд в Оптиной не использовался, все постройки были созданы монахами обители под руководством преподобного Моисея.

При нем были разведены большие огороды, фруктовые сады. Земельные владения Оптиной увеличились вдвое. Под бдительным и попечительным присмотром настоятеля находились монастырские леса, луга, огороды, сады, пруды, скот и пчелы.

Вклад в будущее благополучие

Времена начала строительства для Оптиной пустыни выдались трудными. Монахов было мало, богомольцев тоже, средств катастрофически не хватало даже на самое необходимое. Надо ли говорить, что далеко не все монахи понимали важность грандиозного строительства, ведь в монастыре зачастую не бывало хлеба. Когда настоятель затеял возведение огромной ограды вокруг монастыря, многие монахи ворчали: «Ничего нет, хлеба даже у братии нет, а он этакую огромную постройку ведет. И повел, и повел, да так без перерыва и довел ее до конца, а ограда-то какая, несколько домов каменных можно из нее выстроить».

Что говорить о монахах, если всегда безропотно следовавший за преподобным Моисеем брат, отец Антоний, смутился тем, что в голодные годы настоятель взялся за возведение стен и каменной монастырской гостиницы. Позже отец Антоний вспоминал: «Смотрю я, бывало, на отца игумена Моисея в то время, да и думаю: „Господи, вера-то какая у этого человека! В Евангелии сказано, что верою можно горы переставлять, а тут созидает человек верою горы там, где их не было"».

Однако, несмотря на непонимание и недовольное ворчание со стороны монахов, отец Моисей твердо знал, что делает. Предвидел ли он будущее, или сказались житейские опыт и мудрость, но настоятель понимал, что крепкие, высокие стены большого монастыря вселят душевное спокойствие и уверенность не только в живущих за ними монахов, но и в окрестных жителей. Да, спокойная, уверенная мощь монастырских стен тяжело далась монахам. Иногда строительные работы непосильным трудом ложились на их плечи, но им никто и не обещал легкой жизни в монастыре – не за тем сюда идут. Настоятель знал, что преодоление трудностей укрепляет дух. Как знал он и то, что посвятивший себя служению Богу должен быть милосерден к людям. Именно поэтому и при недостатке в монастыре хлеба и денег отец Моисей никогда не отказывал в помощи бедным, кормил странников в трапезной и гостинице. Монастырский эконом только за голову хватался.

Вспоминают, например, такой случай. Однажды разорившийся торговец привез в монастырь продавать негодную сбрую. Настоятель, несмотря на трудности с деньгами, сбрую купил. Узнав об этом, отец-эконом даже дар речи потерял. Несколько придя в себя, он, разумеется, поинтересовался у отца Моисея: «Сбруя-то вся как есть гнилая! Зачем же вы ее купили?!» Тот повздыхал и ответил: «Экой ты, брат! Ведь торговец бедный, разорившийся. Ему и продать более нечего, а у него дома пятеро детей, их кормить надобно. Так что все едино как-то помочь человеку нужно было».

Возможно, чтобы избежать подобных объяснений, настоятель стал поступать иначе, подавая милостыню. Вот один из примеров.

Отец Моисей принимал гостей, когда ему доложили, что в прихожей ждет старушка, пожелавшая видеть настоятеля. Отец Моисей незамедлительно вышел в переднюю и увидел бедно одетую пожилую женщину, прижимавшую к себе подушку.

– Что надобно тебе? – спросил он ласково.

– Батюшка, яви милость, купи у меня подушку. Больше мне продать нечего, а дома дети с голоду пухнут, еды ни крошки, – чуть не плакала женщина.

– Что стоит твоя подушка?

– Полтора рубля.

– Это дорого, дорого, возьми вот рубль, – сказал отец Моисей и пошел за деньгами. Вместо обещанного рубля он вынес пятирублевую купюру и отдал ее старушке, приговаривая: «Дорого, дорого».