Дело об убийстве маркиза де Лианкура (СИ) - Лариса Куницына

доказательства у вас есть, коннетабль? — спросил король, снова обратившись к де Полиньяку.

— Я полагал, что этого свидетеля будет достаточно.

— Даже если он предстанет перед королевским судом, любой адвокат запутает его вопросами так, что его речи будут звучать крайне неубедительно, — заметил Жоан. — Так что этого мало, чтоб доказать вину графа де Лорма в убийстве родного деда. Я даю вам ещё один шанс. Ищите, граф. Весь город в вашем распоряжении. Только не забывайте то, что вам известно: пытка к свидетелям неприменима, кроме самых крайних случаев, не говоря уж о том, что у военного ведомства вовсе нет полномочий пытать кого-то, если этого не требует безопасность королевства. У вас четыре коротких дня. На второе светлое утро я назначаю суд, его проведение я поручу главному королевскому судье господину Ковелье, в котором я полностью уверен. Если к тому времени вы не представите убедительных доказательств вины графа де Лорма, он будет оправдан и выпущен на свободу, а дальнейшее расследование будет поручено тайной полиции.

— Но мне может не хватить этого времени! — возразил де Полиньяк.

— Вы так уверены в своей правоте, граф, что вам остаётся только собрать подтверждающие её доказательства, — спокойно парировал король. — Времени более чем достаточно. Или действуйте, или отступите сразу. Прево, возьмите графа де Лорма под свою охрану. Никто не должен вступать с ним в контакт и даже в переписку. Я не хочу, чтоб кто бы то ни было говорил с ним. Никаких допросов и свиданий без моего разрешения. Я не хочу, чтоб он как-то влиял на следствие, которое будет вести коннетабль, но при этом не могу допустить, чтоб на него оказывалось какое-то давление с целью получения ложного признания. Вы меня поняли?

— Да, ваше величество, — поклонился Адемар.

— Идите, господа, — Жоан отложил пострадавшее от его гнева письмо в сторону и взялся за другое. — И пусть каждый из вас выполнит свой долг надлежащим образом.

Марку отвели достаточно просторную камеру. Здесь, по крайней мере, было, где размять ноги. Вместо узкой койки у стены стояла вполне приличная деревянная кровать с тюфяком, набитым свежей соломой, и серым, но довольно чистым бельём. Под высоко расположенным узким оконцем, откуда тянуло приятной ночной прохладой, располагался большой стол, рядом стояло кресло с вытертой обивкой. Угол занимал обшарпанный шкаф, в котором на полках пылились несколько книг нравоучительного содержания, видимо, пожертвованных тюрьме каким-то храмом.

Марк уже успел поужинать тем, что ему принесли из трапезной дворца, и молчаливый тюремщик забрал со стола пустую посуду. Сквозь решётку узкого окна виднелось синее небо ранней ночи. В камере было темно, огарок свечи, вставленной в старый глиняный подсвечник, погас, но Марк не спешил вставить в него и зажечь новую свечу. В полумраке ему думалось лучше. Он лежал на кровати, глядя в тёмный потолок и снова перебирал в памяти так стремительно пронёсшиеся накануне события. Снова и снова он вспоминал лежавшего перед ним деда с кинжалом в груди, и его сердце сжималось от жалости и тревоги. Этот вздорный старик так сильно любит его, он так старается любыми способами возвысить его и дать ему как можно больше. Может, эта забота иногда и раздражала Марка, но он никогда не сомневался в искренней привязанности к нему маркиза де Лианкура. И в тот момент, когда бледные губы деда шепнули его имя перед тем, как он впал в беспамятство, Марка охватил ужас. Он понял, как дорог ему этот старый ворчун, как привык он к его ехидной усмешке, прикосновению бледных сухих пальцев к своей руке и готовности в любой момент успокоить, помочь и поддержать в трудной ситуации. И теперь вдруг потерять его… Это было куда страшнее, чем просто принять на свои плечи ответственность за Лианкур вслед за ответственностью за Ричмонд, Лорм и Дре. Это значило потерять единственного родного человека, который любил его именно за то, что он был сыном своей матери, за то, что он Марк, капризный и злой мальчишка, так похожий на дядю Аделарда и самого старика в молодые годы. И мысль, что он может снова остаться сиротой, потеряв после матери, отца и Армана, ещё и деда, причиняла ему душевную боль.

Марк мотнул головой, отгоняя нахлынувшую на него тоску, как недавно отогнал и беспокойство о жене, уповая на то, что его друзья смогут защитить её от интриг де Полиньяка. Нужно было подумать о том, что же всё-таки произошло в доме нового коннетабля, и что может за этим скрываться.

Понятно, что его заманили в ловушку, подставив в попытке убить деда. Против кого был направлен этот удар? Против старого коннетабля, а Марка лишь использовали, чтоб было на кого переложить вину? Или целью был Марк, а дед стал невольной жертвой интриги, направленной против него? Или это был удар сразу по двум целям? Но что могло быть его причиной? Кому было нужно разом устранить и маркиза де Лианкура, и графа де Лорма, ведь кроме кровного родства их связывало не так много? Марк не участвовал в придворных делах деда, который начал потихоньку сколачивать свою группировку при дворе. Впрочем, его сторонники, поддерживая короля, пока не имели какого-либо значительного влияния. Да и сам Марк… Он никогда не ввязывался в борьбу придворных клик, по долгу службы считая, что должен находиться над ними, спокойно наблюдая со стороны и высматривая, не может ли что-то нанести ущерб королевской власти.

Всё это было слишком странно и непонятно. Этот слуга, вызвавший его к деду, а потом обвинивший в убийстве, чей приказ он выполнял при этом? Всё случилось в доме де Полиньяка, лакей нанят им, но значит ли это, что тот действовал по его наущению? Даже его поведение на допросе нельзя было считать подтверждением того, что эту интригу затеял он. Его стремление, во что бы то ни стало, обвинить в убийстве графа де Лорма могло быть вызвано и другими причинами. Он мог испугаться, что именно на него может пасть подозрение, как и говорил ему Марк. Ведь именно после этих слов он накинул ему на шею удавку. А, может, недавно появившись при дворе и ещё не разобравшись в ситуации до конца, он решил проявить излишнее рвение, любыми средствами добившись успеха, который казался ему ключом к сердцу короля. Или он решил воспользоваться случаем, чтоб устранить одного из возможных конкурентов, ведь если граф де Лорм и не принимал участия в извечной возне у трона, то в покоях короля он всегда был желанным гостем. Или Марк —