Вильям и Мэри - Роальд Даль

-Пусть это вас не беспокоит. Мы как раз вырабатываем целую программу, чтобы развлечь его. Но мы не хотим продвигаться слишком быстро.

-Дайте ему хорошую книгу.

-Дадим, обязательно. Вы себя сейчас хорошо чувствуете, миссис Перл?

-Да.

-Тогда мы подойдем ближе, ладно, и вы сможете увидеть все сразу.

Он подвел ее еще ближе, пока они не оказались на расстоянии двух метров от стола, и теперь она могла заглянуть прямо в чашу.

-Ну вот, - сказал Лэнди. - Это Вильям.

Он был гораздо больше, чем она представляла, и темнее по цвету. Из-за всех этих складок и морщин, покрывавших его поверхность, он напоминал ей больше всего огромный маринованный грецкий орех. Ей были видны концы четырех больших артерий и двух вен, которые выходили у него снизу, и то, как они были аккуратно соединены с пластиковыми трубками; и с каждым толчком сердца все трубки немного вздрагивали в унисон - это по ним проталкивалась кровь.

-Вам придется наклониться, - сказал Лэнди, - чтобы ваше хорошенькое личико было прямо над глазом. Тогда он вас увидит, и вы сможете улыбнуться ему и послать воздушный поцелуй. На вашем месте я бы сказал ему еще что-нибудь приятное. На самом-то деле он вас не услышит, но я уверен, главное до него дойдет.

-Он терпеть не может воздушных поцелуев, - сказала миссис Перл. - я сделаю по-своему, если не возражаете. - Она подошла к краю стола и посмотрела вниз прямо в глаз Вильяма.

-Привет, дорогой, - прошептала она. - Это я, Мэри.

Глаз, яркий, как прежде, уставился на нее с особой неподвижной напряженностью.

-Как ты, дорогой? - спросила она.

Пластиковая оболочка была прозрачной со всех сторон, так что было видно все глазное яблоко. Зрительный нерв, соединяющий нижнюю его часть с мозгом, был похож на короткое серое спагетти.

-Ты себя хорошо чувствуешь, Вильям?

Было очень странно смотреть в глаз мужа, когда при этом не было лица. Ей было не на что большое глядеть, кроме глаза. И она продолжала пристально смотреть на него, и постепенно он становился все больше и больше, и в конце концов помимо него она ничего не видела - это было уже как бы лицо самого лица. Белая поверхность глазного яблока была покрыта сетью крошечных кровеносных сосудов, а в ледяной голубизне радужной оболочки было три-четыре довольно милых темноватых прожилки, исходивших из зрачка в центре. Зрачок был большой и черный, и с одной стороны на него падал слабый отблеск света.

-Я получила твое письмо, дорогой, и тут же пришла навестить тебя. Доктор Лэнди говорит, у тебя все замечательно. Может быть, если я буду говорить медленно, ты сможешь немного понять, читая по губам.

В том, что глаз следит за ней, сомневаться не приходилось.

-Здесь делают все, чтобы тебе было хорошо, дорогой. Это чудесная штука, аппарат, все время качает кровь, и я уверена, он намного лучше, чем те простенькие старые сердца, которые у всех нас. Наши в любой момент могут разорваться, а твое будет биться всегда.

Она тщательно рассматривала глаз, пытаясь обнаружить, что же в нем было такого особенного, вовсе не похожего на прежний.

-Ты прекрасно выглядишь, дорогой, просто прекрасно. Правда.

На вид этот глаз был несравненно приятней, чем любой из двух в прежние времена, отметила она про себя. Откуда-то исходила мягкость, спокойствие, доброжелательное выражение, которого они никогда раньше не видела. Может быть, все дело в той точечке в центре, в зрачке? Прежде у Вильяма зрачки всегда были маленькими черными булавочными головками. Они, бывало, вспыхивали, пронзая твой мозг, видели тебя насквозь и всегда тут же знали, что ты замышляешь, и даже то, что ты думаешь. Но тот глаз, на который она сейчас смотрела, был большим, кротким и спокойным, почти как у коровы.

-Вы абсолютно уверены, что он в сознании? - спросила она, не поднимая взгляда.

-О да, совершенно, - ответил Лэнди.

-И он действительно видит меня?

-Он прекрасно видит.

-Это просто чудо. Он, наверное, пытается понять, что произошло.

-Вовсе нет. Он прекрасно знает, где он и почему. Он не мог этого забыть.

-Вы хотите сказать, он знает, что он в чаше?

-Конечно. Если бы у него был дар речи, он, наверно, смог бы вести вполне нормальную беседу с вами в данный момент. Насколько я могу судить, в умственном отношении не должно быть абсолютно никакой разницы между вот этим Вильямом и тем, которого вы знали раньше дома.

-Боже мой, - сказала миссис Перл и замолчала, размышляя над этим интригующим обстоятельством.

Ну вот что, сказала она самой себе, заглядывая теперь за глаз и рассматривая громадный серый, освобожденный от скорлупы грецкий орех, столь мирно лежавший под водой. Я почти уверена, что предпочитаю его таким, какой он сейчас, и полагаю, что могла бы очень спокойно жить с этим Вильямом. С таким бы я справилась.

-Он всегда такой спокойный, да? - сказала она.

-Естественно, он очень спокойный.

Никаких споров и критики, подумала она, нет этих вечных замечаний, правил, которым надо починяться, запретов курить, нет пары холодных осуждающих глаз, следящих за мной поверх книги вечерами, не надо стирать и гладить рубашки, не надо готовить обеды - ничего, кроме стоку аппарата сердца, да и то звук довольно умиротворяющий и, кончено, не настолько громкий, чтобы помешать смотреть телевизор.

-Доктор, - сказала она, - мне кажется, я проникаюсь все большей нежностью к нему. Это звучит странно?

-Я думаю, это вполне объяснимо.

-Он выглядит таким беспомощным и тихим, лежа здесь под водой в своей маленькой чаше.

-Я с вами вполне согласен.

-Он как младенец, вот на кого он похож. Совсем как младенец.

Лэнди спокойно стоял сзади нее, наблюдая.

-Ну - сказала она тихо, вглядываясь в чашу, - впредь за тобой будет ухаживать только Мэри, она одна, и тебе не о чем больше беспокоиться. Когда мне можно забрать его домой, доктор?

-Простите?!

-Я спросила, когда мне можно забрать его обратно домой?

-Вы шутите! - сказал Лэнди.

Она не спеша обернулась и посмотрела прямо на него.

-С какой стати я буду шутить? - спросила она. Ее лицо просветлело, глаза раскрылись и сверкали, как два бриллианта.

-Его ни в коем случае нельзя перемещать.

-Не понимаю почему.

-Это научный эксперимент, миссис Перл.

-Это мой муж, доктор Лэнди.

Странная, нервная полуулыбка появилась на губах Лэнди.

-Видите ли... - сказал он.

-Но это действительно мой муж.

В ее голосе не было раздражения. Она говорила спокойно, будто всего лишь напоминала ему о простом факте.

-Дело тут довольно сложное, - сказал Лэнди, облизнув пересохшие губы. - Вы теперь вдова, миссис Перл. Я думаю, вам надо смириться с вашим положением.

Она резко отвернулась от стола и подошла к окну.

-Я говорю серьезно, - сказала она, роясь в сумке в поисках сигареты. Я хочу, чтобы он опять был дома.

Она взяла сигарету и закурила. Лэнди смотрел, как она взяла сигарету, закурила. Или он ничего не понимал, или эта женщина немножко ненормальная. Ей, похоже, доставляет удовольствие, что ее муж находится там в чаше.

Он попытался представить, что бы он чувствовал, если бы там лежал мозг его жены и ее глаз уставился бы на него снизу из этой капсулы.

Ему бы это не понравилось.

-Может быть, вернемся ко мне в кабинет? - сказал он.

Она стояла у окна, явно спокойная и удовлетворенная, попыхивая сигаретой.

-Хорошо.

Проходя мимо стола, она остановилась и еще раз наклонилась над чашей.

-Мэри сейчас уходит, любимый, - сказала она. - Ты только ни о чем не беспокойся, понимаешь? Мы скоро отправимся домой, где за тобой будет надлежащий уход. И послушай, дорогой... - Тут она поднесла к губам сигарету, чтобы затянуться.

Глаз тут же сверкнул.

Она в этот момент смотрела прямо в него и в самом его центре увидела крошечную, но яркую вспышку, и зрачок сузился до мельчайшей черной точечки, пронзившей ее своей безудержной яростью.

А она все стояла, склонившись над чашей, держа в руке сигарету и наблюдая за глазом.

Потом, нарочито медленно, не спеша, взяла сигарету в рот и глубоко затянулась. Глубоко вздохнув, она три-четыре секунды продержала дым в легких; потом вдруг - пфу! - из ее ноздрей вышли две тонкие струйки, ударились о воду в чаше и поднялись над поверхностью плотным синим облачком, окружив глаз.

Лэнди стоял у двери спиной к ней и ждал ее.

-Пойдемте, миссис Перл, - позвал он.

-Не надо так сердиться, Вильям, - сказала она тихо. - Какой смысл сердиться?

Лэнди обернулся посмотреть, что она там делает.

-Никаких "нельзя", все, больше никаких "нельзя", - шептала она. Потому что впредь, радость моя, ты будешь всегда делать именно то, что тебе скажет Мэри. Ты это понимаешь?

-Миссис Перл! - сказал Лэнди, возвращаясь к ней.

-Так что больше не веди себя, как капризный мальчишка, ладно, мой драгоценный? - сказала она, еще раз затягиваясь. - Капризных мальчиков теперь могут весьма сурово наказать, тебе следует знать об этом.