Штильскин (ЛП) - Бакли Эндрю

В уголках его памяти всплыли воспоминания о Башне. «Мне нужно выбраться! Меня ждёт улов покрупнее».

— Моего… моего отца? — переспросил Роберт. — Откуда ты знаешь моего отца?

Хитрый разум Румпельштильскина спешно соображал, и вдруг ответ ударил его, словно мокрая селедка.

— Готов спорить, ты всегда мечтал встретиться с родителями, не так ли, Даркли? Готов спорить, ты о многом мечтал; возможно, и сейчас мечтаешь, и эти мечты могут воплотиться в реальность.

* * *

Роберт нервничал. Любой разговор о настоящих родителях заставлял его нервничать, и он никак не мог понять, почему.

— С кем ты разговариваешь? — спросила Лили.

— У меня в ванне сидит злобный дворф, — покорно ответил Роберт, затем обратился к дворфу: — Я просто хочу, чтобы тебя не было в моей ванной.

— Исполнено, — произнёс дворф и в этот момент входная дверь распахнулась и в проходе появилась красивая молодая женщина с тёмными глазами, чёрными волосами, одетая в тёмный брючный костюм. Роберт внезапно чётко осознал, что стоит в гостиной голый со сковородкой в руке так, словно, намеревается причинить с её помощью какой-то вред.

* * *

Лили закатила глаза. Мужская глупость в Этосторонье была столь же очевидна, как и в Тосторонье, да и пожалуй, во всей вселенной.

— Весзико, дверь, — произнесла Лили.

Весзико выпорхнула из её кармана, словно пуля влетела в дверь ванной и разнесла её на миллион мелких щепок.

Румпельштильскин исчез.

— Твою мать! — воскликнула Лили. — Опусти сковородку, идиот.

— Ни за что, дамочка.

— И надень какие-нибудь штаны, у тебя слишком откровенный наряд для первого свидания, — сказала Лили, пока Весзико жужжала над головой Роберта. Роберт собрал в кулак ту крошечную часть своей души, что называлась мужеством, и запахнулся сковородой на Весзико. Если бы Роберт был чуточку лучше знаком с Весзико, демонстрация намерения причинить ей вред никогда бы не пришла ему на ум.

Обычное синеватое свечение феи стало пульсирующе красным, она выхватила сковородку у Роберта и со всей силы огрела ею его по голове.

Голова Роберта не предназначалась для столкновения с твёрдыми объектами, и мозг решил, что настало время отключиться. Он завалился на кофейный столик, разбив его на несколько мелких обломков.

— Неплохой удар, но мы пришли сюда не совсем за этим. Найди Джека и скажи ему, что я нашла Даркли, но дворф исчез. Он всё ещё здесь, в Тосторонье, возможно, ищет пропуск, чтобы вернуться обратно. Скажи Джеку, я встречусь с ним на Перепутье, скажи, что приведу с собой Роберта Даркли.

Весзико тряхнула головой и указала на лежащего без сознания голого мужчину.

— Знаю, но он как-то со всем этим связан, и мы должны выяснить, как именно.

Весзико хмыкнула, окрасилась в светло-серый цвет и вылетела в окно, мгновенно растворившись в тёмных облаках.

— Ладненько, Роберт Даркли, сын безумца, пора просыпаться.

* * *

Печальная ирония пронизывает всю вселенную. Иронично, но тот факт, что она — печальная, не мешает сторонним наблюдателям считать её забавной. Именно так и было в случае с Северолондонской Ассоциацией Страдающих от Хуздофобии. Термин «хуздофобия», в первую очередь, имел популярность среди сообщества онлайн-игроков, а во вторую, среди Северолондонской Ассоциации Страдающих от Хуздофобии. Хуздофобия являлась совершенно немедицинским, непринятым, нетехническим обозначением страха перед дворфами.

Как и любой популярный термин, не имеющий связи с реальностью, он немедленно завоевал большую популярность, отчего и возникла Северолондонская Ассоциация Страдающих от Хуздофобии, также известная, как СЛАСХ. Среди двухсот семидесяти одного её члёна имелись представители всего демографического спектра, известного человеку. Лишь двенадцать членов жили именно в Северном Лондоне, и эти люди еженедельно собирались на сеансы групповой терапии, которые включали в себя постоянные групповые обнимания, рассказы о близких контактах с расой дворфов, как ужиться со страхом перед невысокими людьми, и так далее, и тому подобное. Группа арендовала актовый зал местной начальной школы, в котором пахло пылью и потом семилетних детишек.

Примерно в то же самое время, когда Роберт загадал желание, Джаспер Клементайн, самоназначенный старший терапевт, стоял среди группы, воодушевляя людей принять свои страхи и открыто обсуждать фобии.

— Так, народ, давайте к порядку, — с энтузиазмом произнёс он, а затем, подумав, добавил: — Давайте отвлечёмся от чая с печеньем до конца сеанса, хорошо?

Группа придвинула стулья ближе и расселась вокруг Джаспера. Джонатан, который разбирался со слоёным шоколадным печеньем, отошёл от стола с закусками и занял своё место, после чего Джаспер продолжил.

— Я заметил, что мы уже несколько недель не собирались вместе, и знаю, нам всем есть, чем поделиться, но начать я бы хотел с Дорис. На прошлой неделе она перенесла тяжёлое испытание, когда навещала сестру. Дорис?

Дорис была женщиной весом в сто восемьдесят килограмм, которая носила платье без бретелек с цветочным рисунком и неудобные туфли. Не то, чтобы ей было неудобно носить эти туфли, скорее, туфлям было неудобно нести на себе женщину весом в сто восемьдесят килограмм. Она подалась вперёд на складном стуле, который ни на что, в общем-то, не жаловался.

— Ну, я поехала к сестре, п'нимаете, в Бирмингем, неплохое местечко в Бирмингеме, где мелкий народец не особо встречается. Короче, моя сестра, Элис её звать, сказала, у неё для меня сюрприз, поэтому мне надо приодеться, а мне не очень нравится приодеваться, мне нравится, когда мне удобно, но, раз уж это моя сестра, и мы не то, чтобы часто видимся, я решила проявить любезность. Короче, в итоге, она потащила меня в цирк.

Группа издала вздох удивления, а один нервный джентльмен по имени Ральф, который ни разу не произнёс ни слова и источал запах грязных носков шестинедельной давности, слегка вздрогнул.

Дорис кивнула в знак невыраженного одобрения.

— Ну, она ж не знала, правда?

— Людям следовало бы знать, — выдавил из себя Джерри, работник продуктового магазина тридцати с чем-то лет, подрабатывавший совершенно неэффективным наёмным убийцей.

Ральф вздрогнул, выражая согласие.

— Так, так, — произнёс Джаспер. — Не нам судить тех, кто не понимает нашего горя. Дорис, пожалуйста, продолжай.

— Ну, я не хотела оскорблять сестру, она достала нам очень удобные места, рядом со слонами, так что оставалась вероятность, что рядом не будет никого из маленького народца. Всё шло хорошо, силач впечатлял, огромные мускулы, очень облегающая одежда, я даже разволновалась ненадолго. Мне нравится, когда сильные мужчины носят облегающую одежду, а мой Барри, он не совсем такой, тощий, как швабра, вообще-то, и…

— Дорис, давай придерживаться темы, пожалуйста, — напомнил Джаспер.

— О, да, простите. Короче, всё шло хорошо, пока не вышли клоуны, а с ними они; разодетые, как миниатюрные укротители львов. Карлики. Я не смогла с собой справиться, закричала, это расстроило слонов, и они бросились из-под купола цирка. Я с криком выбежала из цирка.

«Выбежала» — не вполне корректное слово, поскольку Дорис не была способна куда-либо бежать вообще. На самом деле, Дорис пробивалась сквозь толпу, как ледокол пробивается сквозь толщу льда. Позади неё разлетались дети, взрослые спотыкались друг о друга, а одна небольшая собачка по кличке Бетси на всю оставшуюся жизнь получила тяжёлую психологическую травму.

— Я три дня не могла выйти из спальни! — закончила Дорис и грустно надулась.

— Ого, — произнесла группа.

Ральф вздрогнул.

— Ничего себе ситуация, — сказал Джаспер, качая головой. — На это есть два различных взгляда. Следовало ли Дорис реагировать столь резко, зная, что она находится в цирке, который, как нам всем известно, является вторым по популярности местом для маленьких людей? Мы все смотрели новости, и знаем, что несколько человек после этого случая отвезли в больницу, а ещё та перепуганная до смерти маленькая собачка. Мы должны научиться справляться с подобными ситуациями спокойно и следить за ма…