Тайная помолвка - Джорджетт Хейер

– Да, поскольку Уэдмор сообщил папе, что он получил распоряжение от поверенного мистера Калвера подготовить все к приезду сэра Уолдо на будущей неделе. И что тот привезет с собой еще одного джентльмена и нескольких слуг в придачу. Бедные Уэдморы! Папа как мог постарался успокоить их, но они пребывают в таком волнении! Очевидно, мистер Смит рассказал им, какая состоятельная и важная персона сэр Уолдо, и теперь они опасаются, что он ожидает такого комфорта и обхождения, какого они не в силах ему обеспечить.

– Вот, кстати, – неожиданно вмешалась в разговор миссис Андерхилл, – это напомнило мне кое о чем, что я очень хотела бы знать, моя дорогая! Потому что я не поверила своей Мэтлок, хотя она узнала обо всем от самой миссис Уэдмор. Правду ли говорят, будто мистер Калвер не оставил им ничего, кроме двадцати фунтов и золотых часов?

Пейшенс скорбно кивнула.

– Да, мадам, боюсь, что так. Я знаю, о мертвых нельзя отзываться дурно, но при этом меня не покидает чувство, что это мелко и неблагодарно с его стороны, особенно после стольких лет верной службы!

– А вот я никогда не понимала и не пойму, почему это после смерти человек должен становиться лучше, чем был при жизни! – с непривычной живостью воскликнула миссис Андерхилл. – Он был гадким, дурно воспитанным скрягой, и можете не сомневаться – таким и остался! И попал он наверняка не в рай! А если ты заявишь мне, что нужно с уважением отзываться и о тех, кто угодил в другое место, то большей нелепости я до сих пор не слыхала, дорогая моя!

Пейшенс не удержалась от смеха, но заметила:

– Да, конечно, но, пожалуй, не стоит судить других, к тому же еще не зная всех обстоятельств. Признаюсь вам, мама придерживается того же мнения, что и вы, но папа утверждает, что мы не можем знать, чем объясняется неблагодарность мистера Калвера, и что мы должны, скорее, пожалеть его. Наверняка он был очень несчастен!

– Что ж, твой папа, будучи священником, просто обязан говорить то, что подобает доброму христианину, – рассудительно заметила миссис Андерхилл. – Но мне больше жаль Уэдморов – хотя, на мой взгляд, будь у них хоть капля здравого смысла, они бы ушли от старого скряги еще много лет назад, а не надеялись, что он позаботится о них, когда и слепому было видно, что этого не произойдет, чего бы он там им ни наобещал! Ну, и кому они теперь нужны в таком-то возрасте? Можешь ты мне сказать?

Однако, поскольку мисс Чартли оказалась не в состоянии ответить ей, она лишь вздохнула и покачала головой, дав Тиффани возможность направить беседу в иное, куда более благодарное, по ее мнению, русло. Она поинтересовалась у тетки, как скоро после его прибытия та намерена нанести визит сэру Уолдо.

По натуре и происхождению миссис Андерхилл отличалась скромностью и смирением, и, несмотря на все старания вести себя подобно знатной леди, она так и не смогла усвоить все тонкости и нюансы поведения в высшем свете. Но кое-что она все-таки знала и потому воскликнула:

– Боже милосердный, Тиффани, что ты предложишь в следующий раз? Как ты могла подумать, что я сочту возможным нанести визит джентльмену? Будь жив твой дядя, он бы, несомненно, наведался к нему в гости, если бы счел уместным, в чем, кстати, я сильно сомневаюсь, потому что какой смысл оставлять визитные карточки в прихожей сэра Уолдо, если он не намерен надолго задерживаться в Брум-Холл?

– Значит, это должен сделать Кортни! – провозгласила Тиффани, пропустив мимо ушей последние слова тетки.

Однако Кортни, к вящему ее негодованию, отказался наотрез. Скромность, правда, не относилась к числу его добродетелей, как и его манеры, особенно в собственном доме, не отличались изысканностью. Но предположение, что он в свои девятнадцать лет выкажет столь вопиющую наглость, что навяжет свое общество сэру Уолдо, оскорбило его до глубины души. Побледнев как смерть, он заявил кузине, что она, должно быть, спятила окончательно, если считает его способным на подобную дерзость.

Настойчивость, с которой мисс Уайльд вступила в спор, и взрыв ее сердитых слез привели миссис Андерхилл в нешуточное смятение. Как позже она призналась мисс Трент, она искренне надеется на то, что сэр Уолдо не нарушит их мир и покой.

– Не знаю, чем вызван такой ажиотаж вокруг него, но вы же сами видели, как Тиффани буквально взбесилась, когда Кортни счел неуместным со своей стороны нанести ему визит! Знаете, моя дорогая, я не стыжусь признаться, что пребываю в некотором беспокойстве, потому что вы же знаете, какая она!

Мисс Трент и в самом деле знала. Своим нынешним положением она была обязана именно этому знанию, позволявшему ей в прошлом держать в узде неуправляемую и взбалмошную красавицу куда успешнее, чем кому-либо еще.

Мисс Уайльд была единственным оставшимся в живых ребенком брата миссис Андерхилл, то есть сиротой. Покойный мистер Уайльд был торговцем шерстью, причем весьма удачливым и состоятельным. По всеобщему мнению, он женился на женщине выше себя по рождению; если он рассчитывал таким образом улучшить свое социальное положение, то его ждало разочарование, поскольку братья миссис Уайльд обращались с ним с безразличной вежливостью, а сама леди была чересчур застенчива и слаба здоровьем, чтобы настойчиво карабкаться вверх по общественной лестнице. Она умерла во время родов Тиффани, и вдовец с благодарностью принял предложение сестры воспитывать его ребенка вместе со своим собственным. К тому времени мистер Андерхилл уже отошел от торговых дел, сколотив внушительное состояние, и купил поместье Стейплз, где его светские манеры и спортивные вкусы обеспечили ему радушный прием у всех членов местной общины, за исключением самых высокомерных. Отклонив вежливое предложение старшего шурина приютить маленькую девочку в своем лондонском особняке, мистер Уайльд передал ее на попечение сестры, думая, что если когда-нибудь она выйдет замуж за Кортни, который был на два года старше ее, то он не будет возражать. Вопреки ожиданиям, он так и не женился вторично и пережил мистера Андерхилла не более чем на год. Он скончался, когда Тиффани сравнялось четырнадцать, оставив ее единственной наследницей своего состояния, находящегося под управлением доверенных лиц, и поручив дочь попечению двух дядьев по материнской линии; младший из этих джентльменов и заменил девочке покойного мистера Андерхилла.

Такое положение вещей не могло не вызвать у миссис Андерхилл сильнейшего негодования. Как и ее брат, она свыклась с мыслью о том, что Тиффани выйдет замуж за ее сына. Мистер Андерхилл оставил своей семье весьма приличное содержание; соответственно, никто не мог упрекнуть ее в меркантильности; но точно так же, как леди Линдетт жаждала заполучить предполагаемое состояние Джозефа Калвера для Джулиана, миссис Андерхилл стремилась обеспечить вполне реальное богатство Тиффани для Кортни. Стоило ей узнать условия завещания мистера Уайльда, как она тут же заявила, что не сомневалась в том, что из этого получится: помяните, дескать, мои слова – не успеем мы и глазом моргнуть, как Берфорды выхватят девчонку у нас из-под самого носа! Она оказалась права. Правда, мистер Джеймс Берфорд, холостяк, и не пытался взять племянницу под свое крыло. Зато мистер Генри Берфорд, банкир, проживающий в роскошном особняке на Портленд-Плейс, не терял времени даром и быстренько умыкнул Тиффани из Стейплз, поместив ее в классную комнату своих дочерей. Наследница внушительного состояния выглядела в его глазах куда привлекательнее бездомной сиротки, заменить родителей которой должен был, по мнению мистера Берфорда, его сводный брат: помимо двух дочерей у него имелось еще и три сына.

Миссис Андерхилл была добродушной и уживчивой женщиной, но она вполне могла заставить себя вступить в борьбу за обладание наследницей, если бы сумела подавить чувство облегчения, охватившее ее при мысли о том, что она избавилась от девицы, которую не столь утонченные ее домашние именовали не иначе как «хищницей». Ни она сама, ни целая череда гувернанток ничего не могли поделать с Тиффани, которая уже в возрасте четырнадцати лет отличалась ослиным упрямством и таким же бесстрашием. Ее выходки повергали в шок всю округу, а у тетки вызывали учащенное сердцебиение; она подбивала Кортни и маленькую Шарлотту на участие в эскападах, которые запросто могли стоить им жизни; трех своих гувернанток она вынудила бежать из дома в состоянии сильнейшего нервного расстройства; уже будучи красива, как ангел, она в мгновение была способна преобразиться из ласкового ребенка в сущую фурию. Миссис Андерхилл капитулировала без малейших возражений, заявив, что миссис Берфорд еще пожалеет о своей поспешности.

Миссис Берфорд не понадобилось много времени, чтобы узнать, кого она пригрела у себя на груди. Почтенная дама заявила (причем с полным на то основанием), что Тиффани окончательно избаловали, и потому девочку оставалось лишь отправить в пансион.