Усыновить ровесника, или Любовь на засыпку. Часть 1 - Роман Борин

– Ну ладно, спи, – сказал Юрка. – Не будем тебе мешать. Что понадобится – позовешь, лады?

Они притушили в гостиной свет и, воркуя, как голуби, удалились в спальню.

«Даже не познакомил нас», – спонтанно подумалось Владу.

Впрочем, он и так догадался, что это Юля. Слышал, как Юрка общался с ней по мобильнику. Говорил таким ласковым голосом, что ты!

Странно! Влад поймал себя на том, что, оказывается, он чего-то ревнует. Не кого и не к кому – именно чего-то. В смысле почему-то ревнует. Но ревнует как-то не конкретно, скажем, Юлю к Юрке (как он может её ревновать, если увидел девушку впервые). Ну чем же она так напоминает ему Дашу? Ведь непохожа, совсем не похожа. Разве что взгляд, которым она одарила Влада. Именно одарила! А не случайно окинула. Случайно так не улыбаются. И тем более не подмигивают. А она точно подмигнула? Или ему показалось! Температура у него уже дня три как не выше тридцати восьми – при такой не бредят. Нет, она всё-таки подмигнула!

Ему снова сделалось как-то необычайно хорошо, «балдёжно». Как будто поплыл, «потащился». Надо же! Всего-то ещё раз припомнил, как она ему подмигнула – с Юркиного плеча – и тут же «потащился». И чего так! Ну, красивая девушка – и что? Мало ли он видел красивых девушек.

Неожиданно Влад отметил, что Юля красивее Даши – намного. Хотя, вряд ли она его ровесница. Скорее, она, если и моложе Даши, то максимум года на два.

«И чего это я на старших западаю? Ума не приложить… А Даша… Все они такие! Сначала подмигивают, ухаживают, уверяют, что лучше тебя никого в мире нет… А потом предают, легко и быстро… Взяла, и вышла замуж! Как будто жить без этого не могла… Я, мол, тебя ждать буду. Выпустишься – приедешь ко мне в ПТУ, я там останусь работать. Господи, какое вранье! Любят они красиво врать – жить без этого не могут! (пауза) Ведь не любила! Нисколечко я ей не нравился как пацан. Просто бабы любят кого-нибудь опекать. Наигралась в старшую сестричку, и надоело ей. А тут гормоны попёрли во всю мочь. И телок подвернулся подходящий, небось, со своей хатой – вот и укатила за ним, дура!».

***

Горькие мысли – хорошее лекарство от любви. Влад уже давно усвоил: хочешь жить, не разочаровываясь, никогда не очаровывайся. Жизнь ему такую установку начала вбивать в подкорку чуть ли не с самого рождения.

– Не жилец, – говорили врачи, пичкая маленького Владика уколами.

А он тогда ещё не знал, что Владик. И речи человеческой не понимал. А вот поди ж ты – запомнил каким-то чудом, что никто из врачей роддома, куда младенца притащила, по сути, милицейская собака (нашла его случайно в мусорном контейнере), не верил в победу Владика-подкидыша над смертью. А он выжил – на зло всем.

– Иммунитет у парня – ого-го! – сказал тогда профессор.

Не важно, старая нянечка рассказала это Владу, или он сам схватил тогда мысли доктора. Главное – от него с самого начала хотели избавиться, в живучесть его не верили, а он – такую большую дулю показал им всем, в том числе и той мерзкой женщине, которую язык не поворачивался мамой назвать.

… – Владик, как дела! Вла-дик! – радостно пропел профессор.

– Почему Владик-то? – ухмыльнулась акушерка. – Хотя, не спорю, имя красивое.

– Владик, гу-гу! – засюсюкал профессор, не обращая внимания на глупый с его точки зрения вопрос коллеги…

А усыновить, увы, никто из них, по-доброму равнодушных людей в длинных белых халатах, не захотел. Спасибо, имя дали. Имя ему всегда нравилось. И звучит благородно, и по смыслу сильное – тот, мол, кто владеет славой. Он и прославился – с рождения. Чем не слава?!

Нянечка, конечно же, так рассказать Владу не могла – не сумела бы. Да и не была она в реанимационной роддома. Но Влад, с момента, когда научился (само собой, разумеется – не целенаправленно) внутренним взором видеть картины, именно так себе и представлял тот маленький, но весьма значительный эпизод из его жизни. Эпизод, который он во время «игры» в нём ещё не мог осознавать…

Засыпая, Влад подумал о своём последнем спасителе:

– А Юрка-то, похоже, красивый парень. Классно они смотрятся вместе. Счастливые ребята – не чета мне…

Так-так

– Слушай, Юрик, мне так его жалко! – мягко протянула Юля, виновато глядя Юрке в глаза.

Она, как это часто у них бывало, с вожделением пристроилась у парня на животе, оседлав его точно наездница. Юрка сам её приучил к такому выражению чувств. Притащил её однажды на тренировку по самбо. Потом дома предложил ей шутливо побороться. Специально поддался. И попался «на крючок». Потом что Юле это вдруг очень понравилось. Не бороться, разумеется, а сидеть верхом на Юрке. Особенно перед тем, как они собирались активно заняться (так обычно шутила Юля) сбросом лишних гормонов. С того момента у них, говоря избитой фразой, и повелось – сперва немного борьбы в одежде, потом потихоньку друг друга раздевая (Юрик обычно предоставлял девушке инициативу: так больше кайфу приходило). Ну, а дальше, как водится, «нанайская борьба» (студенческий эротический жаргон. Прим. авт.) плавно переходила в нежные поцелуи и ласки…

– Правда жалко, Юр…, – взгляд её стал виноватым настолько, что Юля даже начала косить глазами в сторону.

«Та-а-ак…» – протянул про себя Юра.

Нараставшую волну возбуждения как ветром сдуло. Она вообще с того вечера, как только увидела Влада, стала какая-то «не своя». Тогда у них секс не пошёл. Но Юрка и сам не особенно хотел: после тренировки вымотался до предела. И Юля спешила домой – доделывать курсовую работу по цитологии (жутко «вредная» дисциплина).

Потом два раза всё проходило как-то пресно, словно в спешке. Юрка, впрочем, тогда значения этому не придал. Не всё же время ночной сказке бывать. И потом, он читал в специальной литературе, что настоящая чувственность развивается не раньше, чем к двадцати пяти – тридцати годам. А жить с восемнадцати лет, как он начал с Юлей (к счастью, самой первой его девушкой), – врачи вроде бы и вообще не рекомендуют. Но Юра с Юлей почему-то очень быстро пережили период романтической влюблённости.

Положа руку на сердце, Юрка даже немного стыдился такого развития отношений. Юле (а ей исполнилось тогда девятнадцать), оказались не особенно нужными ни серенады под Луной, ни долгие разговоры ни о чём по разным подъездам, ни постоянные походы в кино или кафе. Она сразу взяла быка за рога. А если говорить языком пошлости, то… за одно место.

Ну конечно – не так уж и сразу. Юрка ведь всё равно сгорал от нетерпения. И она это видела. И не стала парня мучить. А зачем, когда, во-первых, они уже совершеннолетние и сами за себя отвечают (вот, возьмём, мол, и поженимся), во-вторых, на дворе XXI, а не какой-нибудь XYIII век – иная мораль, иные нормы поведения. В конце концов оба они – люди воспитанные, не распутные, просто сексом абы с кем заниматься привычки не имеют. Наконец, в-третьих, у парня есть своя собственная квартира. И Юра ей действительно понравился как мужчина. Не надо пошлости. Нравиться как мужчина – для порядочной девушки (а она у него, извините, тоже самая первая оказалась) далеко не сразу связано с понятием «попробовать». Для начала достаточно просто увидеть… лицо и фигуру – в одежде. Услышать голос. Он у Юрки обалденный – мягкий, бархатный, приятно басовитый.

Сыграло свою роль, конечно, и одиночество парня. То, что он детдомовец, насторожило только Юлиных родителей – её саму это даже расположило к нему. Просто потому что сразу стало парня жалко. А такого рода жалость немедленно вызывает желание погладить по головке (прошу не думать в меру своей испорченности, господа!), поцеловать в макушку, пришить пуговицу на его рубашке (даже если для этого сначала придётся украдкой её оторвать).

У них на самом деде с Юриком получилось как-то всё естественно и легко. А то, что он, по природной стеснительности своей, во многом уступал ей инициативу, даже улучшило и ускорило развитие их отношений.

– Юлечка, вы же ещё дети! – пыталась образумить слишком самостоятельную дочку Вера Валентиновна, Юлина мама.

А Сергей Николаевич Шмыров, папа девушки, только один раз хмуро и сухо предупредил:

– Залетишь: с ребёнком или с ЗППП – неважно (он по-особому язвительно выделил эти четыре буквы) – обеспечивать себе реабилитацию в этом вопросе будешь сама. Так и знай!

И всё – больше ни слова. Мама, правда, какое-то время причитала. А потом неожиданно успокоилась и мало-помалу стала поворачивать сентенции об этом в другое русло. Мол, надо заранее готовиться к семейной жизни, привыкать стирать, убирать, гладить, подшивать, варить.

– И главное, Юлечка – пора тебе, наконец, начинать изучать ценники в гастрономе! Ты же, голуба моя, не знаешь, сколько булка хлеба стоит – наверняка ведь не знаешь. А готовить умеешь только из дурацких рекламных пакетов (пропади они пропадом!), да еще в свч-печке. А надо бы начинать учиться варить без моих подсказок, из свежих продуктов, на газовой плите. Да-да, дорогая невестушка наша!