Просто бывшие - Ника Оболенская

Древнее зло пробудилось! Побежала кормить».

Вот и весь ответ.

«И негритят осталось двое».

Нет, из Светки детский аниматор явно лучше выходит, чем экстрасенс. Надо же до такого додуматься.

Янка_Горячо: «Сис, ты сама-то как?»

Джулл: «Не знаю, Ян. Пока не поняла. Это всё так неожиданно случилось, что я не успела даже подготовиться».

Янка_Горячо: «Разве можно быть к такому готовой? Ты уже молодец, что не прибила его».

Янка_Горячо: «Ты знаешь, что я всегда готова помочь… вынести тело там, генеральную уборочку организовать)))».

Улыбаюсь над фантазиями Огонька. Моей сестре стоило сказать огромное спасибо за вечный позитив, благодаря которому я до сих пор не стала пациенткой психиатрической клиники.

Янка_Горячо: «Ирусик не в сети со вчерашнего дня. Как она там?»

Джулл: «Звонила ей. Вне зоны доступа. Она вчера написала мне, что маму госпитализировали с боем».

Ира Красавина — наша четвертая феечка Винкс или ведьма из Блэр, это с какой стороны посмотреть.

Именно с ней мы когда-то очень сдружились на первом и последнем за мою жизнь сеансе групповой психотерапии.

После развода я не знала, куда себя деть. Танцы, пилатес, рисование, перемывание по сотому кругу костей благоверного и вдруг… психотерапия. Ирка же умудрялась тянуть одна и ребенка, и больную раком мать, и строить карьеру фитнесс-тренера.

Пока Красавины разводились и делили со скандалами имущество и — что хуже — общего ребенка, Роза Алексеевна за всеми этими переживаниями запустила свое здоровье до такой стадии, когда врачи разводят руками. С последствиями теперь носится разведенная дочь, бывший зять с горизонта тупо пропал, как и его алименты.

Что может быть печальнее клуба анонимных разведенок?

Только осознание, что кому-то во много раз хуже, чем тебе. Поймав себя на этой мысли, я больше ни разу не пришла на эти собрания. Мне было дико стыдно, потому что девочки рассказывали ужасные вещи. Избиения, насилие, махинации с имуществом, подделка документов, полиция, шантаж детьми, угрозы…

Моя история банальна. Я застукала его с другой, мы развелись. Ну и где тут драма? Статистика — беспощадная вещь, потому что говорит, что разводится каждая третья пара из пяти.

Всё остальное же, случившееся «после», я спрятала за семью печатями, и делиться этим ни с кем не готова.

На психотерапии разбирают чувства до молекул, а я до сих не могу понять, что чувствую к бывшему мужу.

Злость? Обиду? Интерес?

Тогда я просидела всю первую сессию молча, и лишь, когда моя соседка рассказала свою историю, не удержалась и крепко ее обняла. Просто порыв. Откуда мне было знать, что это начало крепкой дружбы.

Ирка — боец, а я так, половинка. Но вместе мы полтора землекопа, а это что-то да значит.

Размышлять над превратностями судьбы над тарелкой с едой опасно тем, что чья-то наглая кошачья морда — у которой, на минуточку, есть свои сухари супер премиум класса — стянет ваш омлет.

— И тебе не стыдно? — оттирая заляпанные стол и плитку пола, журила я это негодное создание. А в ответ лишь прищуренные голубые глазищи. И никакого «спасибо».

Вот так вот, в большой семье клювом не щелкают.

Ближе к обеду Красавина вдруг объявилась. Оттарабанила с незнакомого номера, что мать в стационаре, телефон сдох, и сама Ирка скоро рядом с ним поляжет. Обещала заглянуть на неделе, и умоляла не жрать весь торт.

Дался он им!

Весь день я посвятила трудотерапии на благо своей квартиры. И стало как-то легче. По крайней мере, больше Соболев не лез в голову.

Я почти убедила себя, что наша встреча ничего не значила, и это просто банальное стечение обстоятельств. Но предательская мысль, что я и страшусь, и желаю новой встречи, еще долго не давала уснуть.

Глава 4. О вреде понедельников

Тот, кто придумал понедельники, явно начинал жить и работать со вторника. Его не волновали ни оперативки, ни вдруг «поплывший» коридор продаж, ни упавшая ниже плинтуса цена акций. Наверняка этот гений сильно бы удивился, расскажи я ему, как ненавижу начало недели.

Каждый раз в понедельник у меня ощущение, что в выходные ко мне приходил агент Джей и чудо-вспышкой стирал память.

Кто все эти люди? Где я? Какая еще оценка бизнеса?

И почему люди в черном не подчистили мне память на моменте появления Соболева?

Устав бороться с одним наглым призраком прошлого, привожу себя в порядок и без особой спешки добираюсь до нашего бизнес центра.

На улице духота, и я, вдруг наплевав на климат-контроль, еду с открытыми окнами.

Вопреки всем прогнозам погоды на июнь в город пришло жаркое лето, лишь на выходные уступив прохладе и небольшому дождю. К обеду обещают все тридцать в тени. Разогреет так, что асфальт будет плавиться и прилипать к набойкам шпилек.

— Вау, — не могу сдержать возгласа удивления, заметив припаркованную машину начальницы.

Обычно Сона Артаковна не радует своего зама такими ранними появлениями, и я коротаю первый рабочий час в компании чашки кофе и новостной ленты.

Заходя в фойе, вспоминаю, нет ли каких срочных проектов. Ловлю контрастный душ от перепада температур. Бодрит не хуже эспрессо.

— Доброе утро золотым работникам! — На мое приветствие Сона только задирает бровь, подводя губы карандашом.

Пока кофемашина трудится, наблюдаю за ритуалом преображения женщины обыкновенной в стерву восьмидесятого уровня.

Красивая армянка, Сона Ктоян старше меня на пятнадцать лет. Но эти цифры знают только она и ее косметолог, умело превращающий женщину за сорок в девушку чуть за тридцать.

Цепкая, жесткая. За те пять лет, что я работаю под ее началом, Сона стала мне если не близкой подругой, то мудрым наставником и верной соратницей в борьбе за деньги этого мира.

— Боже, какая духота на улице. Ты чего так рано? Что-то не так с теми стартаперами? Снова пересчитать коридор? — ставлю ей на стол чашку кофе. Сона провожает меня взглядом до моего стола, переключившись на ресницы.