Я тебя не отпущу (СИ) - Коваленко Марья (Мария) Сергеевна Solazzo

Глава 8

Глава 8

Ближе к вечеру, попрощавшись с Германом и выслушав телефонный отчет Алексея, я ставлю мобильный на беззвучный режим и мы с Никой идем в парк. После сегодняшних встреч и новостей просто необходима передышка. Без разговоров, без воспоминаний и тревоги.

Вместо того чтобы думать над словами Николая, я веду за руку свою малышку. А вместо того чтобы трястись из-за предстоящей встречи с Климом, пою детские песенки и наслаждаюсь редкой для Питера солнечной погодой.

Парк находится близко, от дома всего метров сто. Красивый, большой, с тенистыми аллеями, по которым Ника любит рассекать на беговеле, и с детской площадкой, где мы уже изучили каждый сантиметр.

Самое забавное — когда покупала нынешнюю квартиру, я и не догадывалась, что скоро буду гулять здесь со своей дочкой. Тогда не интересовали качели и песочница. Не возникало вопроса, есть ли рядом хороший детский сад. Мне нужно было место, где получится переждать — расстаться с мечтами и научиться жить дальше.

Я искала идеальное жилье для одинокой женщины, а нашла самый лучший район для жизни с ребенком. С голубоглазой непоседой, совсем не похожей на меня, но такой любимой, что иногда становится страшно... жутко от мысли, что Ева могла оставить дочь в детском доме или вообще решиться на аборт.

За воротами парка делаем с Никой первую остановку. Даю дочке беговел и прошу быть осторожной. Наивная просьба, учитывая, что энергии в моей крошке как в атомной станции.

— Вы сегодня раньше обычного? — замечает меня Катя, недавняя знакомая.

С виду ей лет двадцать, не больше. Миниатюрная, худенькая, с длинной русой косой и небольшим шрамом возле виска. Днем Катя раздает в парке рекламные флаеры, а по вечерам убирает в частном детском саду. Именно там мы и познакомились. Я пришла заключать предварительный договор, а она протирала пыль на детских шкафчиках.

— День был насыщенным. Хватит на сегодня работы. — Оттопырив большой палец, показываю Нике знак «класс» и киваю в сторону песочницы.

— Хорошо звучит, — улыбается Катя. — Ника с няней без вас скучает. Это заметно.

— Я без нее тоже.

Беру один флаер, на этот раз с рекламой пекарни, складываю его вчетверо и сую в карман. На другую помощь Катя не согласится, а мне слишком нравится эта бойкая девчонка.

— Знаете, Ника становится все больше похожей на вас, — вдруг сообщает она. — Я серьезно. Присмотритесь. Ваш нос, ваш разрез глаз и улыбка.

— Это она щурится. Солнце. — Опускаюсь на ближайшую лавочку.

— Если не щурится, тоже похожа.

Катя говорит так уверенно, что я снимаю солнцезащитные очки и присматриваюсь. Скольжу внимательным взглядом по треугольному подбородку, по пухлым дочкиным губам, безумно похожим на губы ее отца, по носу... действительно напоминающему мой, по глазам.

Эти глаза были первыми, что я увидела, когда два года назад Ева принесла свою малышку. Не нужен был никакой тест ДНК, чтобы понять, чей это ребенок. Такие глаза могли быть лишь у дочери Клима.

Помню, в первую секунду стало больно. Пять лет в браке я пыталась забеременеть. Ходила по врачам, горстями пила витамины и лекарства. Настолько сильно изводила себя мыслью о ребенке, что, окунувшись в отношения с Климом, вычеркнула из головы фантазии о материнстве.

Между нами все было так зыбко и ярко, что казалось, глупо травить редкие минуты напрасными мечтами. Режим «Карьеристка» на короткий срок сменился режимом «Женщина». Вначале счастливая, затем — одинокая. А спустя несколько месяцев после отъезда Клима я вернула себя к жизни с режимом «Мама».

Никогда бы не подумала, что можно любить чужого ребенка как своего собственного, однако у судьбы оказалось отменное чувство юмора. Ева сбежала, оставив мне документы и дочь. Я и близко не представляла, как быть дальше, — чем кормить малышку, какие подгузники покупать, во что одевать и как купать, — но уже не могла выпустить это маленькое чудо из рук. Не могла расстаться с ней ни на секунду. Будто она моя.

— Вы заметили? — Катя садится рядом.

— Ты права. Что-то есть.

Не могу сдержать улыбку. Возможно, это игра света, возможно, усталость, но сейчас Ника и правда кажется больше похожей на меня, чем на биологическую маму.

— Красивая малышка. Вместе вы потрясающе смотритесь. А если бы ее папа был не брюнетом, а блондином, это был бы вообще отпад. Модные журналы дрались бы за ваши семейные фотографии.

— Брюнетом… — догадываюсь, о ком говорит Катя. — Герман мой друг. Только друг. А папа Ники… — Улыбка стекает с губ. — Он как раз блондин.

— Ух ты! — Катя мечтательно закатывает глаза.

— И кажется, очень скоро они познакомятся…

За два года я часто представляла встречу отца и дочери. Исаев заставил меня солгать о себе стать предательницей в глазах Клима. Но ни одна живая душа на свете не могла заставить солгать еще и о Нике.

Клим имеет право знать — многие месяцы я твердо держалась этой позиции. Искала его, пыталась передать новости о дочке. Однако сейчас, когда встреча реальна, становится страшно.

Как ни горько признавать, к сожалению Герман прав: у Клима достаточно денег и связей, чтобы отобрать Нику. В прошлом ради меня он пошел на преступление — ворвался со своей охраной на чужой склад и устроил там настоящий погром. Хаванскому было плевать на арест и тюремный срок.

На что он пойдет ради родной дочери, не хочется даже думать.

— А они… — Катя качает головой.

— Он не знает о ней. Так вышло. — Не представляю, как кратко объяснить все, что между нами случилось.

— Тогда ему капец! — Она заливается хохотом. — Этот шустрый ангелочек никого не оставит равнодушным. Папа у нее детские макарошки будет из рук есть. — Катя, по сути, повторяет мою собственную сегодняшнюю мысль.

— Надеюсь. — Краем глаза кошусь на мигающий экран телефона.

— Вот увидите!

Заметив молодую парочку, Катя поднимается с лавки и спешит навстречу. Протягивает флаеры, приглашает в пекарню. А я снимаю блокировку и тревожным взглядом смотрю на заголовок входящего письма.

***

Алексей звонит через пару минут. Убедившись, что Ника надолго застряла в песочнице, я отвечаю на звонок.

— Вы уже получили приглашение? — спрашивает Фролов сразу.

— Да, от Вольского. На презентацию. Через неделю.

— Контракт еще не подписан, но мы в обойме. Это отличная новость! — Кажется, Алексей готов начать праздновать.

— Наше участие в презентации пока ничего не значит. Они могут тянуть с контрактом до старта строительства, а потом сменить нас на другого подрядчика.

— Диана Дмитриевна, Ярослав Борисович лично отправил нам письма! Даже не секретарь! Мне кажется, это не просто так.

— Конечно... Хотелось бы.

— Я сделаю последние расчеты и вышлю им наши рекламные материалы. Все будет в самом лучшем виде. Но представлять проект придется вместе.

— Не уверена, что для компании это будет лучше.

— Не знаю, что именно прислал вам Вольский. У меня здесь все четко. — Алексей на миг прерывается, а затем зачитывает: — Ждем вас с Дианой Дмитриевной. Уверен, она лучше всех сможет рассказать о перспективах сотрудничества.

В моем приглашении ничего подобного нет. Внизу лишь одинокое «Ждем» и дата. Только сомневаться в словах Алексея не приходится.

— Тогда… на все про все у нас неделя.

Ничего нового, именно таким был изначальный план. И все же тревога липкой лентой окутывает тело.

Я не собиралась отсиживаться в стороне или прятаться, но выступать перед Климом и его дядей...

— А знаете, я с ним согласен, — вдруг продолжает Алексей. — Уж кто-кто, а вы точно произведете фурор!

Глава 9

Глава 9

Неделя до презентации пролетает как один день. Чтобы не думать о предстоящей встрече, я умышленно заваливаю себя делами, а по вечерам играю с Никой в развивающие игры и читаю ей новые сказки.