Квебрахо. Альманах - Живое авторское слово

Мне у Ляли нравилось. Не то, что у меня дома. Никакого сравнения. Нравилось смотреть телевизор, а особенно видики с Джулией Робертс и другими знаменитостями. Как-то Ляля поставила диск из папиной коллекции порнографического содержания и я обомлела от ужаса и затрепетала от восторга. Теперь стало понятно, что такое заниматься любовью: минимум ухаживания и максимум постельных сцен, не прикрытых одеялом, крупным планом соитие мужчины и женщины.

За время нашей дружбы мне удалось посмотреть ещё две истории такого же содержания, и во мне проснулась женщина, маленькая шестнадцатилетняя женщина.

Однажды мы засмотрелись и не услышали, как открылась дверь, и вошёл Лялин отец. Он не стал нас ругать, а наоборот, вежливым тоном напомнил Ляле о том, чтобы та была аккуратной в выборе подруг. Я не знала, куда себя деть, заторопилась домой, но тут вошёл Лялин отец и пригласил нас пить чай, так как сегодня у него образовалось окно и он принёс домой замечательный торт, который не может не понравиться ни одной девчонке.

Чаепитие было коротким, но мне показались эти минуты часами. Лялин папа представился Кириллом и очень интеллигентно за мной ухаживал, предлагая то ещё кусочек торта, то удивительных шоколадных конфет, то просто воздушного зефира. А когда встретились наши глаза, я сразу поняла, что влюбилась. Влюбилась не в ровесника-одноклассника Федьку, в него все девчонки влюблены с седьмого до одиннадцатого, а в отца своей одноклассницы. А в него невозможно было не влюбиться: он очень напоминал моего кумира: рост выше среднего, кудрявый брюнет, чистое лицо, отличающееся от прыщавых поверхностей одноклассников, накачанные мускулы, голливудская улыбка, тонкие длинные пальцы рук, похожие на пальцы скрипача. Видимо, такие и должны быть у первоклассного хирурга. Странно, что на полке я не увидела ни одной книги по медицине. Но это совсем неважно, когда на тебя смотрит такой красавец. Прощаясь, он сделал мне комплимент и восхитился моими глазами.

Мать сегодня не ночевала дома, она иногда раз – два в неделю остаётся в ночную смену. Похоже, она нашла себе друга, а я ей стараюсь не мешать. Красивая, ещё вполне молодая женщина, должна же она обрести своё счастье, раз уж не получилось с папой. Поэтому я дала волю, сначала своим безумным фантазиям, очень напоминавшим сюжеты тех фильмов, которые смотрела у Ляли, а потом просто рыдала о несбыточных своих мечтах.

Утром в школу пришла с синяками под глазами. Даже завуч поинтересовалась моим здоровьем. Но у меня было всё в порядке. Просто это – любовь.

Как-то раз Ляля сказала, чтобы я её не ждала. После уроков она задержится в лаборантской кабинета физики. Какого же было моё удивление, когда за поворотом ко мне на встречу вышел Кирилл, Лялин отец. Моё сердце сначала оторвалось и оказалось в пятках, а потом резко ударило в мозг, и я отдалась на волю случая. А он мило со мной поздоровался и предложил покататься на автомобиле. Не помню, чтобы Ляля что-то рассказывала про машину, да мне было не до того: мой кумир, моя мечта, моя бессонница пригласил меня покататься по городу на машине. Я не помню, о чём он говорил, потому что я молчала, я летала в своих облаках, я купалась в своих мечтах. Но вот поездка окончилась, он остановил машину, не доезжая пару домов до моего, а сам поцеловал мне руку и поспешил на какую-то очень важную операцию. Оказывается, я пообещала Кириллу через несколько дней ещё раз встретиться, а потом ещё раз. А потом он уговорил меня прогулять школу, чтобы побыть с ним дома. Я согласилась, придумала посещение стоматолога, что не вызвало ни у кого никаких подозрений.

С самого утра мы оказались в объятиях друг друга. Сколько нежности было в его словах. Как ласково скользили его руки по моей спине. Как бережно он держал меня за плечи и бархатным голосом говорил, что когда-нибудь наступит взросление, и когда-нибудь я совершу свой девичий дебют и стану женщиной. Так лучше, если это будет мужчина, уже имевший дело с женщинами, чем прыщавый пацан – неумейка, который сделает очень больно и наступит отвращение ко всему мужскому роду. Так бывает.

Представьте, что мне совсем не стыдно было раздеваться перед Кириллом. Я видела, как это делают в кино порноактрисы. Он смотрел на меня с восхищением, жадно рассматривал каждую обнажающуюся часть тела. А я не торопилась, я как профессионалка набивала себе цену.

Первый мужчина, ну разве это можно забыть! Его ласки, его поцелуи, его касание, тот восторг, который испытываешь при первом вхождении мужчины в тебя. Я ничего не помню, я куда-то провалилась, я была наполнена счастьем, я хотела, чтобы это длилось вечно. Но вот я поняла, что всё закончилось и меня заколотило. Кирилл как мог, успокаивал, дал какую-то таблетку, и мне стало лучше.

Мы провалялись до обеда, совсем забыли, что уже давно кончились уроки, а пришедшая с занятий Ляля и увидевшая меня в постели с отцом, как будто, ничему не удивилась, просто холодно попрощалась, когда Кирилл провожал меня.

Это была пятница. Есть ещё два дня и три ночи, чтобы всё обдумать, что сказать маме. Разве можно такое сказать маме? А её опять нет, и не будет два дня. В записке она сообщила, что поехала с группой сослуживцев на экскурсию в Питер. Оставила мне немного денег, просила быть умницей, делать уроки – учёба главное в сегодняшней жизни.

Ох, мама, мама. Знала бы ты, что творится с твоей дочерью. Похоже, что твоё счастье сейчас для тебя важней, чем моё.

Мы с Кириллом ещё несколько раз встречались, так же бурно, но уже более осознанно любили друг друга, пока я не почувствовала в себе изменения. Начался токсикоз – верный показатель беременности. Мама ничего не замечала, она просто разрывалась между мной и её новым возлюбленным. Я рассказала Кириллу. Он посадил меня в мягкое кресло, сам сел рядом и стал мне выговаривать. В его голосе появилась жёсткая металлическая нотка. Я должна была войти в его положение: он не может открыло со мной жить, воспитывать моего ребёнка, ему вполне хватает Ляли. Потом размеренными шагами подошёл к прикроватной тумбочке, достал, не считая, раскрытую пачку денег и передал мне их со словами, что этого вполне хватит на аборт, на моральные издержки, на то, чтобы купить себе что-нибудь новенькое из одежды, сходить в парикмахерскую и привести себя в порядок. Что я должна гордиться, что среди подружек уже не девочка и это новая роль в моей жизни.

Я даже не заплакала.

Так рухнула моя мечта о счастливой жизни.

Вот, вчера была на консультации, сегодня еду взрослеть. Знаю, что это опасно. Набралась сил и всё рассказала маме. Обе прорыдали весь вечер. Никакого упрёка в свой адрес я не услышала. Похоже, что и её роман идёт к такому же финалу.

Тут уже я направился к выходу. Моя станция. Она назвалась Леной, но я уже ничего не мог сказать. Через двадцать минут у меня начинается первый урок, и мне придётся говорить о любви в романе Л.Н.Толстого «Война и мир».

II

Неожиданно эта история получила продолжение.

Первого сентября к моим одиннадцатиклассникам подошла завуч, ведя перед собой стройную девушку с огромными глазами. Я сразу узнал Лену и повёл себя как старый знакомый. Она, похоже, обрадовалась тому, что будет учиться в моём классе, и в то же время испугалась того, что я знаю её страшную тайну. Я представил Лену классу, а ей шепнул, что от меня никто ничего не узнает. Ребята обступили новенькую, и она пыталась до начала линейки ответить на все вопросы. А главный вопрос, почему она перешла в нашу школу, оказался самым лёгким. Здесь, недалеко от школы, находится бассейн, в котором Лена занимается четыре раза в неделю.

Мне понравилось, как её приняли ребята. Впоследствии она хорошо сдала все экзамены и легко поступила на юридический факультет. Теперь она занимается детьми и подростками в звании старшего лейтенанта в Детской комнате милиции. Слышал, что помогла многим девочкам, оказавшимся, как когда-то она, в сложном положении. А тогда, первого сентября, она попросила меня задержаться, чтобы рассказать, что произошло дальше.

С Лялей они остались подружками, но теперь друг к другу в гости не ходили. Ляля легко принимала приглашения и побывала в гостях у всех почти одноклассников. В новогодние каникулы, когда многие совершают заграничные поездки, произошла серия краж, и что интересно, кражи были совершены в квартирах в основном одноклассниц и нескольких девочек из параллельного класса. Думали на мальчишек, связанных с плохой уличной компанией. Думали даже на некоторых учителей, которые занимаются с детьми на дому при длительных заболеваниях.

Открылось всё случайно. Ляля не посещала уроки физкультуры под предлогом занятий два раза в неделю на ипподроме. На это у неё была справка, по которой по решению малого педсовета Владимир Николаевич, наш физрук, обязан был ставить ей отлично в конце каждой четверти. Ляля оставалась в раздевалке или выходила погулять на время урока. Она была застигнута в тот момент, когда вынимала ключ из рюкзака одной девочки, чью квартиру недавно посетила. Хозяйка рюкзака забежала в раздевалку, чтобы поправить спортивную форму, увидела это и подняла крик. Владимир Николаевич привёл Лялю с ключами к директору, та вызвала милицию и вскоре оперативники размотали этот клубок загадочных ограблений. Кирилл никакой не хирург, а вор – домушник. Да и Ляля ему не дочь, а подельница, цирковая актриса Ляля Чёрная – Алевтина Чернова по паспорту, 23 лет, маскировавшаяся под ученицу – старшеклассницу. Мало того, она ещё была и сожительницей Кирилла, поэтому в квартире и была одна кровать. Ляля вынимала ключи у подружек, за урок успевала сходить в мастерскую, сделать дубликат и до конца урока возвратить их на место. И всё шито – крыто. Узнавала, как работают родители, а особенно когда, кто и куда собирается уехать, и передавала информацию Кириллу. Его тоже задержали на месте преступления с дубликатами ключей и фотографиями. У Ляли единственной был сотовый телефон с камерой. Преступный дуэт поработал уже в трёх городах, куда Лялю пристраивали в элитные школы, и она знакомилась с подружками богатых родителей. В Москве не удалось определиться в «элитку» и её воткнули в простую школу, но в центре города. Меня, как лучшую Лялину подругу, часто вызывали давать показания. А мне не в чем было признаваться. А вот в школе одноклассники не поверили в мою невиновность, типа, не могла лучшая подруга ничего не знать. Очень трудно было смотреть Кириллу в глаза и отвечать следователям о том, что нас связывало, кроме того, что все считали его отцом Ляли.