Трое шведских горных мужчин - Лили Голд

не закончится, но будет быстрее, если мы запишемся на прием сейчас. — Я открываю бумажник, перебираю ее карточки. — Мне понадобится твои права и удостоверение личности. — Я замечаю край ее прав и собираюсь вытащить их.

Она внезапно бросается на меня, выхватывая бумажник прямо у меня из рук.

— Прости, прости, я, эм, я не могу это сделать, — лепечет она, широко раскрыв глаза. — Я, эм. У меня его нет.

Я чувствую, как приподнимается бровь.

— У тебя нет водительского удостоверения?

— Ну, очевидно, что оно есть. — Она сглатывает. — Я просто… не хочу отдавать его тебе прямо сейчас.

— Почему?

— Потому что я тебя не знаю. Возможно, ты попытаешься украсть мою личность или что-то в этом роде!

— О-кей, — медленно говорю я. Она поворачивается, чтобы засунуть бумажник обратно в карман, но внезапно замирает, схватившись за ребра. Я хмурюсь. — Больно? — Я тянусь к краю ее футболки. — Дай мне посмотреть.

Она отбрасывает мою руку.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Я моргаю.

— Сними свою рубашку. Мне нужно увидеть твой торс.

— Что? Нет! — Она сползает обратно на стол. Она выглядит очень встревоженной, как будто я собираюсь сорвать с нее всю одежду. — Все в порядке. Я просто потянула мышцу, поднимая свой чемодан.

— Сними ее, — рычит Коул с порога. — Не будь идиоткой.

— Перестань называть меня идиоткой, — огрызается она. — Это не идиотизм — не хотеть снимать футболку, придурок.

Илай фыркает.

— Я не пытаюсь приударить за тобой, — спокойно говорю я. — Я просто хочу посмотреть, не повредила ли ты ребра. — Она колеблется, и я снова тянусь к ней.

Она шлепает меня по рукам.

— Нет! Остановись!

Я пытаюсь подавить свое разочарование.

— Почему нет?

Она скрещивает руки на груди.

— Потому что я так сказала! Разве этого недостаточно? Я же сказала тебе, я в порядке.

Я изучаю ее несколько секунд. Она тяжело дышит, ее челюсти яростно сжаты. Она выглядит так, словно собирается драться со мной.

— Хорошо. — Я поворачиваюсь к Илаю. — Приготовь ей что-нибудь, — говорю я ему, переходя на шведский. — Я собираюсь пойти проверить ее машину. Задай ей несколько вопросов. Выясни, кто она такая, что она здесь делает. Собери как можно больше информации.

Он лениво отдает мне честь.

— Будет сделано, босс.

Дэйзи соскальзывает со стола, морщась, когда боль снова пронзает ее. Я останавливаюсь в дверях. Я так привыкл к тому, что Коул скрывает пулевые ранения и укусы животных, что не могу перестать думать о худшем сценарии. Внутреннее кровотечение. Раздробленная кость. Инфекция.

Я чувствую себя мудаком из-за того, что подтолкнул ее, но она попала в автокатастрофу. Если травма серьезная, она может умереть без незамедлительной помощи. Не похоже, что ее могут увезти в отделение неотложной помощи в разгар шторма. Ей нужно, чтобы ее осмотрели.

— Попробуй заставить ее снять рубашку, — добавляю я. — Посмотри, нет ли там синяков или порезов.

— Ты извращенец.

Я закатываю глаза и хватаю свое пальто, надевая снегоступы.

— Просто сделай это. — Я надеваю перчатки и выхожу на снег.

Слава Богу, у нас есть Илай. Если кто-нибудь и расположит эту девушку так, чтобы позволить мне осмотреть ее, то это будет он. Обычно бывает непросто убедить женщин не снимать одежду, рядом с ним.

Он также заставит ее заговорить. Илай может выудить информацию практически из любого человека. Бьюсь об заклад, не пройдет и часа, как она выложит всю историю своей жизни.

Тогда мы узнаем, кто эта странная девушка на самом деле.

ГЛАВА 5

ДЭЙЗИ

Я наблюдаю за тем, как Ривен исчезает, и только потом медленно убираю руки с груди. Может быть, Коул прав. Может быть, я и правда веду себя как идиотка. Но пока что я не доверяю этим парням. Кажется, никто из них меня не узнает меня, но, возможно, они просто притворяются. Если они знают, кто я, я чертовски точно не позволю им увидеть мои сиськи.

Независимо от того, насколько эти парни горячие.

Без шуток. Я слышала о том, что шведы хороши собой, но они просто нереальны. Существует ли какое-то национальное требование — выглядеть так, словно ты высечен из камня, или что-то в этом роде? В окружении порочного строения костей Ривена, ямочками на щеках Илая и ярко-голубыми глазами Коула я чувствую, что попала в каталог моделей. Это немного пугает.

Илай начинает греметь на кухне, и я немного расслабляюсь. По крайней мере, я нравлюсь одному из них.

— Я не думаю, что твои друзья хотят, чтобы я находилась здесь, — сухо говорю я.

Он качает головой.

— Не беспокойся о них. Коул был в плохом настроении. Примерно последние тридцать лет. И у Рива есть проблемы с доверием. Но они оба придут в себя. — Он улыбается мне, разжигая огонь в плите. — Детка, ты же не вегетарианка или что-то в этом роде?

— Нет. Я всеядная.

— Отлично. — Он кивает на большой диван. — Иди, устраивайся поудобнее. Я скоро закончу.

Я послушно опускаюсь на диван. Огонь потрескивает рядом со мной, согревая кожу. Я оглядываюсь вокруг. Похоже, вся мебель сделана вручную. Подушки, разбросанные по дивану, вышиты яркими нитками. Журнальный столик сделан из толстого текстурированного дуба, и даже подставки, разбросанные по его поверхности, выглядят как резная кожа. От нечего делать я вытаскиваю свой телефон из кармана и, поморщившись, включаю его. Последние пару дней он был у меня выключен. Я слишком боюсь сообщений и электронных писем, которые все будут мне присылать. Бог знает, какие ужасные вещи они говорят. Мой экран загорается, и я жду множества уведомлений — но ничего нет. Я бросаю взгляд в угол экрана. Никаких палочек.

— У вас нет сигнала?

— Обычно он у нас есть, — говорит Илай, доставая пакет из холодильника. — Но приближается шторм.

Эта новость тяжело оседает у меня в животе. Я думаю, это то, чего я хотела, приехав сюда.

Несколько дней назад, после того как меня уволили, я попыталась спрятаться от репортеров, отправившись в дом своих родителей. Они вышвырнули меня обратно на тротуар. Как и все друзья, которых я пыталась посетить. Хуже того, каждый человек, которого я встречала на улице, узнавал меня. Брайтон — маленький город, и, по-видимому, все уже читали обо мне в местных новостях. Когда я, плача, возвращалась к себе домой, люди через дорогу начали кричать на меня. Освистывали. Некоторые даже делали фотографии. Группа мам из школы, в которой я раньше работала, заметила меня и практически погналась за мной до квартиры, крича о том, что они собираются подать на меня в суд.

Люди пялились на