Маленькая хозяйка большой кухни - Ната Лакомка

здесь делаю, в вашей неискренней компании?

- Мы исправимся, только не покидайте нас, - Филин вылез вперёд, расталкивая остальных кавалеров. – И вы обещали мне кадриль, не забудьте.

- Ведите себя прилично, чтобы я не передумала, - пригрозила я, беря под руку притихшую Винни. – И вообще, мне нужен рояль. Кто знает, где его можно найти?

Показать дорогу бросились все наперебой, и я важно проследовала в соседний зал. Туда, где те, кто не слишком любят или умеют танцевать, могли бы отдохнуть в тишине, за спокойным музицированием или игрой в карты.

Этот зал был меньше, чем танцевальный, и окна здесь были открыты настежь, так что комнату наполняли запахи спелых яблок и свежесть осенней прохлады. Несколько карточных столиков были заняты седовласыми почтенными господами и дамами, кто-то стоял у окна с балкончиком, наслаждаясь вином и видом на парк, кто-то разговаривал вполголоса, удобно устроившись на мягких диванчиках. Почти ни на ком здесь не было масок, а у кого были – преспокойно сдвинули их на подбородок или макушку, чтобы не мешали.

При появлении нашей шумной толпы, нарушившей покой этого тихого местечка, многие дамы и господа недовольно посмотрели на нас, но я уже прошла к роялю и уселась на блестящую круглую табуретку.

- Кому не нравится – можете отправляться смотреть на романтических пастушек, - заявила я, разминая пальцы, и обратилась к Винни: - Подпоёте мне, дорогая подруга? Исполним «Луну»?

Винни подошла ко мне медленно, как во сне, встала рядом и положила руку мне на плечо, показывая, что готова.

«Луна» была популярной песней. Правда, пели её, больше, простолюдины, но мелодия была необыкновенно нежной, завораживающей, похожей на лунный свет, льющийся на землю. Песня, достойная небожителей, а не то что чопорных аристократов.

- Сейчас осень, - сказала я молодым господам, обступившим рояль со всех сторон, - самое время любоваться полной луной. Но так как до полуночи ещё далеко…

Шутка была понята и принята, и молодые люди рассмеялись, а я продолжала:

- …до полуночи далеко, поэтому мы с подругой споём вам песню про луну.

Я заиграла первые такты, чувствуя, как легко порхают пальцы по клавишам. Всё-таки, бал – это очень весело. И не понятно, почему Винни так переживала перед дебютом, и почему у неё сейчас такие холодные руки.

Всё-таки, Винни перетрусила, потому что я запела, а она молчала. Но я играла, как будто не заметила её опоздания, и на втором куплете подруга пришла в себя и подхватила песню.

Слова были грустные – про женщину, которая ради любви мужчины отдала луне своего сына. В конце концов, возлюбленный, приворожённый лунным колдовством, убил несчастную в порыве ложной ревности, а луна истончилась, превратилась в месяц и качала отданного ей ребёнка, как в колыбели.

Наши голоса с Винни переплелись и полетели. Мой - повыше и позвончее, её – пониже и более глубокий. Даже картёжники забыли игру, слушая нас, и степенные дамы на диванчиках уже не морщились недовольно, а утирали глаза платочками. А были ещё красивые молодые люди, которые пожирали нас с Винни взглядами, блестели глазами, и я предвкушала танцы, лёгкий флирт, веселье, и пела с таким вдохновением и увлечением, что, наверное, смогла бы перепеть и соловьёв, если бы они вернулись осенью в королевский сад.

Последнюю строфу я пропела не как обычно, а взяв на два тона выше. Получилось очень эффектно и красиво, но допеть блестящую руладу до конца я не смогла, потому что раздался удар, потом громкий звон стекла, а потом - испуганные возгласы дам и встревоженные голоса мужчин.

Перестав играть, я обернулась на шум и увидела, что прекрасное стрельчатое окно с балкончиком зияет пустой рамой. Осколки валялись на полу, утонув в пушистом ворсе ковров, а виновник этого переполоха – мужчина в чёрном камзоле и с длинными седыми волосами – потирает локоть.

Все смотрели на него, и встревоженные и недовольные голоса постепенно умолкали. Стало совсем тихо, и в этой тишине мужчина в чёрном камзоле глухо произнёс:

- Прошу прощения. Разбил нечаянно.

Я вдруг заметила, что он совсем не старый. Хотя волосы у него и были совершенно седыми, но на лице не было ни одной морщинки. Брови были прямыми и чёрными, глаза – тёмными, блестящими, а ещё у него были резкие, орлиные черты, и твёрдый подбородок, чуть выступающий вперёд, как бывает у решительных и упрямых людей.

Мужчина в чёрном камзоле поставил бокал с недопитым вином на столик, сделал лёгкий полупоклон, ни на кого не глядя, и вышел. Но не через ту дверь, что вела в танцевальный зал, а через другую – под полуопущенной портьерой.

- Ну вот, - сказала я укоризненно. – Такую песню испортил. Кто этот неловкий господин?

Глава 3

- Это герцог де Морвиль, брат короля, - после некоторой заминки сообщил мне Гриф. – Вы знаете…

- Конечно, знаю, - перебила я его. – Кто не знает маршала де Морвиля? Храбрец из храбрецов, удалец из удальцов, спас короля, выиграл войну и всё такое. Ладно, простим ему разбитое окно и загубленный финал. Даже если бы мы вздумали жаловаться, король всё равно бы простил любимого брата. Верно?

В ответ раздались неуверенные смешки, но я заиграла новую песню, и неловкий инцидент был забыт.

Время шло, мы с Винни крайне приятно проводили время, а когда распорядитель маскарада объявил продолжение танцев – отправились танцевать и делали это с огромным удовольствием.

Я уже знала по именам почти всех молодых людей, окружавших нас. Все они были отпрысками из самых уважаемых семей, и не было ни одного, кто был бы неприятен. Познакомиться с благородными девицами нам с Винни никак не удавалось, потому что один танец сменялся другим, а в перерывах мы едва успевали поболтать, выпить лимонада и съесть что-нибудь вкусненькое. Вернее, пила и ела я одна, а Винни лишь вздыхала и ковыряла ложечкой то или иное кушанье, словно рядом стояла суровая леди Кармайкл и заглядывала в рот.

- Имей в виду, - сказала я, когда мы убежали от наших кавалеров в дамскую комнату, сели на мягкие пуфики и сбросили туфли, чтобы дать ногам хоть немного отдохнуть. – Я не сержусь на графиню. Она – твоя мама, а мы с тобой – подруги. Тебе тоже может не понравиться мой старший дядя. Я видела его пару раз за всю жизнь и, если честно, больше видеть не хочу.

- Прости, Ли, - Винни покаянно покачала