Маленькая хозяйка большой кухни - Ната Лакомка

притворной укоризной сказала вдовствующая королева и покосилась на сына, который сидел между ней и женой, подкручивая ус.

- Старину Томаса надо простить, - тут же сказал его величество. – Да и к тому же, матушка, вы знаете, что мужчины заняты делами государственной важности, им некогда следить за домашними делами.

- Только вы могли назвать дебют «домашним делом», - её величество королева и сделала вид, что хочет ударить мужа посохом.

Это вызвало общее веселье, и даже вдовствующая королева рассмеялась, а потом снова заговорила со мной:

- Чем же вы занимались этот год, барышня? Говорят, вы очень интересуетесь медициной и помогаете дяде?

- Ну что вы, ваше величество, - ответила я, невольно поддавшись очарованию этого великосветского веселья и не испытывая никакого страха или смущения, - где уж мне помогать дяде. Если только чемоданчик поднести…

Мои слова тоже были встречены одобрительным смехом, и вдовствующая королева ласково и одобрительно кивнула.

В это время король что-то шепнул жене на ухо, та посмотрела на него с весёлым удивлением и спросила у меня:

- Правда, что вас воспитывала гувернантка из Салезии?

- Да, ваше величество, - подтвердила я. – Дядя посчитал, что мне надо узнать обычаи и этикет вашей страны, чтобы соответствовать великолепию вашего двора.

- И говорят, вы изучили искусство низкого поклона? – продолжала расспрашивать королева, лукаво изгибая золотистую бровь.

- Да, ваше величество, - признала я, уже понимая, куда она клонит, и посылая выразительный взгляд королю, который посмеивался, хитро прищуривая глаза.

- Тогда, может быть, вы порадуете меня? - королева склонила голову к плечу и улыбнулась, показав белоснежные ровные зубки. – Мне будет очень приятно увидеть Большой низкий поклон в вашем исполнении. Здесь такого не знают.

Губы леди Кармайкл превратились в тонкую ниточку, и гости, которые стояли за нами, дожидаясь своей очереди, начали уныло переминаться с ноги на ногу, потому что ожидание затягивалось. Но их величества смотрели на меня, и мне ничего не оставалось, как снова поклониться, а потом изобразить то, что моя гувернантка с почтительным придыханием называла Большим низким поклоном, а я – в сердцах – поклоном «Сядь на попу ровно».

Для исполнения этого, поистине, акробатического трюка, требовалось опуститься в низкий реверанс, поставив правую ногу на колено, потом скользнуть левой ногой вправо, сложив ноги «крестиком» и сев на правую ногу. Одновременно нужно было плавно развести руки в стороны и наклониться, почти касаясь лицом подола платья. Ну а затем наступал самый сложный момент – нужно было выпрямиться и встать. И всё это плавно, без видимых усилий и рывков.

В своё время я попыталась пожаловаться дяде, наплакавшись, что незачем изучать такую ерунду – никто в нашем королевстве не заставляет девушек сидеть на полу и утыкаться лицом в платье, но дядя и тут завёл длинную и увлекательную лекцию о том, как благотворно подобное упражнение влияет на молодые кости, мышцы и общий тонус, развивая силу и гибкость, и порекомендовал мне не спорить с гувернанткой и не пускать притворную слёзку, а научиться выполнять Большой поклон с грацией королевской танцовщицы.

С тех пор «Сядь на попу ровно» стал моим ежедневным упражнением. Я десять раз выполняла его в качестве утренней разминки и, надо признать, чувствовала себя после этого необычайно бодро.

Но сейчас мне предстояло выполнить эту «разминку» перед их величествами, на глазах у вельмож, высших аристократов, журналистов, нарядных дам, ревнивых к чужой красоте, и галантных кавалеров с горящими глазами.

Винни и леди Кармайкл попятились, когда я начала плавно приседать в низкий реверанс, опускаясь в белоснежные волны своего платья, как в пышный снежный сугроб.

Мне удалось сесть и встать плавно, и я была очень довольна собой, потому что не покачнулась, не потеряла равновесия, и развела руки, как требовалось – точно в стороны, не оттопыривая пальцы, не сгибая локти.

Когда я выпрямилась, её величество королева захлопала в ладоши, уронив посох и рассыпав колосья.

- Это великолепно! – воскликнула она. – Это как танец! Как поклон белого лебедя!

Вслед за королевой мне зааплодировали гости и придворные, король тоже выразил бурный восторг, а вдовствующая королева несколько раз хлопнула в ладоши, чуть улыбаясь уголками губ.

- Ах, когда-то и я делала этот поклон, - пожаловалась королева мужу. – Но сейчас вряд ли смогу…

- У вас сейчас другие обязанности, Алария, - сказала ей вдовствующая королева. – Вы заботитесь о наследном принце, и кланяться вам ни к чему. Пусть вам кланяются другие.

- Вы правы, дорогая свекровь, - со вздохом согласилась её величество, пока фрейлины подавали ей посох, поправляя сбившуюся виноградную лозу, и собирали колосья.

- Благодарю, вы очень нас порадовали, - вдовствующая королева кивнула мне, а потом сказала, обращаясь к леди Кармайкл: - Благодарю, что оказали эту услугу господину Сен-Мерану и его племяннице. Приветствую вас и вашу дочь. Приятного вам вечера.

Мы снова поклонились и ушли, уступая место возле королевских кресел новым гостям.

- Вы не понравились её величеству королеве Аларии, - тут же зашептала мне леди Кармайкл. – Вы вели себя неподобающе дерзко, именно поэтому королева заставила вас поклониться… Это в белом платье и в белых чулках! Вам надо пройти в дамскую комнату, вы же теперь вся грязная!..

- Не преувеличивайте, - сказала я добродушно. – Там везде ковры, а я всего лишь сделала глубокий реверанс, встав на колено, а не валялась на полу. И поклон королева захотела увидеть, потому что это напомнило ей родину.

Леди Кармайкл хотела возразить, но тут кто-то из гостей сказал:

- Это – Сесилия Лайон! Племянница королевского врача, Сен-Мерана!

И тут же моё имя подхватили десятки голосов. Маски поворачивались к нам, как флюгерные петушки под напором ветра, и все повторяли «Лайон, это - Лайон».

- В дамскую комнату! – прошипела леди Кармайкл, и у неё даже шея покраснела.

Хорошо, что лицо было спрятано под маской. А то шла бы, красная, как варёный рак.

Я не стала спорить и прошла вместе с Винни и её матерью в дамскую комнату. Здесь никого не было, и леди Кармайкл долго и яростно отряхивала моё платье, хотя я не заметила ничего, что испортила бы его белизну. Потом графиня так же преувеличенно долго поправляла причёску Винни, и мне пришлось дожидаться, стараясь не выказать нетерпения, хотя в зале уже зазвучала танцевальная музыка.

У меня закралась мысль, что леди Кармайкл нарочно хочет опоздать к началу танцев. Будто надеется,