Овермун - Диана Чауш

- Я уверена, у Тамерлана были свои причины опаздывать, - послышался мягкий женский голос, - наверняка он принесет нам вести, о которых мы даже не догадываемся.

Высокая девушка с серьезным и едва усталым лицом стояла спиной к собравшимся. Все имели возможность наблюдать ее густые черные волосы с медным отливом, идеальную фигуру, стройные длинные ноги. Никто не видел только ее глубоких синих глаз, наполненных предчувствиями и прогнозами, ее изредка подрагивающих бледных губ. Она напряженно глядела в каменное бесформенное окно с видом на скалы и на далекую-далекую, однако подрагивающую золотом Калиатру. И тусклые лучи солнца поблескивали на рукоятях ее пары сабель, меча и остального вооружения. Солнце видело свое отражение в серебристых, испещренных рунами пластинах боевых перчаток на ее скрещенных руках.

Это была Велитта - вторая женщина-воительница Белой армии, повелительница Дилайя - юго-западной провинции, специализирующейся на выращивании боевых зверей, и по совместительству - главнокомандующая всех ее пограничных войск. Все считали ее близкой по духу самому генералу - такая же хладнокровная, как и он, ответственная, как он, всем сердцем любящая свой Овермун.

- Надо же, живет ближе всех, а опаздывает, как на свидание, - тихо пробурчала третья женщина в зале - зеленоглазая, очень светлая блондинка. Но у овермунцев слишком уж обострен был слух, чтобы не услышать подобные замечания.

- Да уж! - Сильвонг тихо засмеялась, Вальдар кашлянул в кулак, воеводы Зимрана с вытянутыми лицами перевели взгляд на девушку.

Третью женщину-воительницу звали Крэллис. Была это стройная, довольно красивая, хотя и не эталон, девушка. Волосы всегда заплетала в косу, которую растила много лет, но обычно отрезала после неудачных битв. Она так давно служила империи, что все, кто знал воительницу, позабыли о ее настоящем возрасте, разве что третья женщина в Белой армии наверняка младше Велитты. Как и все овермунские воины, Крэллис была не той, что кажется. И мало кто знал, на какие поступки она готова ради цели и блага империи.

- Я уже слышу подковы Ареса, - произнесла Велитта. Всмотревшись вдаль, она коснулась рукой косяка и приникла ухом к каменной стене. - Отчетливо. Генеральский конь гонит что есть духу.

- Он это умеет, - сказала Сильвонг.

- А вот и он сам.

Среди скал, на каменистой дороге, шумно застучали лошадиные копыта. Из-за поворота вырвалась черная масса, несущая на спине хмурого и сосредоточенного всадника, едва не прижавшегося к ее гриве. Прискакав к входу в пещеру, конь затормозил, проехался по инерции копытами, едва не сев, и остановился, взмыленный, вспененный, уставший. Всадник резко соскочил с седла, оставил коня непривязанным, и побежал к винтовой лестнице.

- Надо же, как спешит, - задумчиво прошептала Велитта, отворачиваясь от окна и тревожно глядя на присутствующих.

- Может быть, совесть пробудилась? - зевнула Крэллис.

Вальдар хмыкнул. Офицеры Нофальт Элькзанна переглянулись. Они были хорошими друзьями генерала и знали, в каких случаях тот может так спешить. Безымянный старец заинтересованно погладил бороду. У него тоже были определенные мысли.

Не успели все двадцать четыре члена Совета потеряться в догадках, как за каменными дверьми послышались торопливые шаги. Звеня цепями наддверных колец, Тамерлан вошел. Все двадцать четыре пары глаз в мелькнувшем свете лучей солнца, пробивающихся из потолка за спиной прибывшего, увидели его высокую фигуру. Генерал, не сбрасывая капюшона, как того требовали традиции, сказал повестку дня:

- Акиллера убили...

Хриплый, ни на что не похожий голос глухо отбился от каменных стен, донесся до слуха каждого из присутствующих. Сухой, как будто голос самого убитого пронесся по Залу Судьбы, прокрался в грудь и крепко стиснул сердце каждого.

- К-как убили?.. - пораженно прошептала Крэллис, и в тусклом свете факелов заблестели слезы на ее глазах.

Это был единственный возглас, прозвучавший в Зале. Недавно заинтересованные уставшие лица вдруг окаменели, а глаза показались непривычно холодными. Тамерлан хмуро глядел в эти лица, старался заглянуть в эти опущенные глаза, но всякий раз ему отказывали во взгляде. Даже близкая по духу боевая подруга Велитта уткнулась в пол.

После минуты молчания послышался холодный голос старца:

- Вот и сбылись наши прогнозы, друзья. Напрасно мы позволили Акиллеру принять предложение о мире...

Крэллис незаметно прикрыла лицо рукой, чтобы никто не видел ее слез. Сильвонг застыла на месте, ее губы дрожали. Вальдар напрягся, не решаясь посмотреть на Тамерлана и задать интересующие его вопросы. Офицеры хмуро переглядывались.

- Я был уверен, что этого не произойдет! - вдруг воскликнул воевода Малькион Д`Хог Вэрра. - Иначе не поставил бы я свою подпись в этом проклятущем Договоре! Как, Тамерлан? Ка-ак это могло случиться?!!

Генерал не ответил. Он сам не знал.

- Спящая Гвардия на первом этаже, - стал перечислять Ардор из Снежной Пустоши, - Оликс на крыше, Шатра - по всей территории... Как можно было даже маленький дротик пронести без их ведома?!

Тамерлан молчал, хмуро глядя на не менее хмурых офицеров. И все вокруг тоже молчали.

- Какова официальная версия смерти государя? - вновь нарушил тишину Старец. - Я ведь правильно понимаю, что их две?

- Правильно, - кивнул Тамерлан, - официальная - это то, что царь умер естественной смертью. И кто из вас верит в это?.. - ответа не последовало. - Такую причину под силу провозгласить только темному. Мне кажется, все здесь со мной согласятся...

- Но что могло произойти? - поинтересовался один из воевод. - Ардор прав: Шатра и Оликс не позволили бы проникнуть во дворец убийце.

- Я пока не знаю, как это случилось, - отвечал генерал, - случай и вправду необычен... Но, сдается мне, все здесь знают, кто мог так подло поступить.

И вновь молчание послужило ему ответом.

- Сегодня поговорить с Аден мне не удалось, Шимрон явно спешил с ее ассенсией, чтобы я не смог ничего изменить... Я уверен, что браслеты этой ночью были в его руках.

- Но ведь он не имеет права осуществлять ассенсию без нашего согласия! - воскликнула Сильвонг, ударив кулаком по столу. - Неужели никто не вмешался?!

Тамерлан перевел на нее взгляд:

- Во дворце больше нет тех, кто смеет ему возражать. Теперь ему позволено все.

Послышались шумные вздохи. Генерал добавил:

- Первым делом он собирается вносить военную реформу, менять высшие чины и переформировывать состав Совета. Он так и сказал во время своей речи. Прямо после слов о погребении Акиллера.

- Наглость присуща всем темным, - произнес один из офицеров Залесного Междугорья.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});