Курьерская служба 5. Финал Секатора - Андрей Валерьевич Скоробогатов

class="p1">— Мы же не будем?… — спросила она, когда мы уселись на диван перед экраном.

По правде сказать, мне хотелось, но что-то наподобие совести подсказало мне — нет, не стоит.

Смотрели сериалы, валялись в кровати под одеялом, в том числе в обнимку — но без перехода на интим. Признаюсь, сдерживаться было тяжело, но в случае, когда всё делается обоими сознательно, это весьма действующая тактика при расставании — плавно переходить от близости.

За последующую неделю скатался к матери, разрулил некоторые дела с крепостными, затем слетал в Казань, пообщался с Искандером и оформил продажу Гузель Степановны.

Стройки и различные работы на участке продолжались. Отношения с Василием Исидоровичем день ото дня налаживались, он оказался не запойным, хоть и не лез в карман за словом. Пару раз крепко ругались с Сидом, чуть не доходило до драки.

А вот денег на кошельке оставалось всё меньше и меньше. Благо, в понедельник я вспомнил о договорённости с Евгением и отправился в Москву, прихватив в качестве телохранителя и водителя Макшеина-старшего. С трудом нашли тот самый «Гюнтер» на Тверской, с не меньшим трудом нашли парковочное место.

Евгений уже сидел за самым дальним столиком с хмурым очкастым мужичком, в типаже которого явно угадывался ювелир-оценщик.

— Ну и чего? Почему так долго ждать пришлось, парень?

Оценив расположение камер наблюдения, я сел за стол, Макшеин расположился рядом. Молча достал пакетик, преподнесённый Елизаветой и звякнул камнями об стол. Тут же заметил, как расширились зрачки моего покупателя. Евгений машинально потянулся пальцами к пакету, но тут же получил хлопка по ладони от Макшеина.

— Но-но! Не лапай!

— Позвольте один, в качестве образца? — попросил очкарик.

В следующие моменты ювелир дул щёки, тщательно пытаясь изобразить неудовольство и разочарование по поводу качества. Я же чувствовал лёгкий ветерок силы, причём очень близкой к моей — по всему видно было, что он владеет разновидностью навыка артефакторства, позоволяющего определить качество материала.

Наконец он многозначительно переглянулся с Евгением. Я прочитал в его взгляде: «Я развожу руками, придраться не к чему».

— Лиловый и розовый родолиты. Незначительные потёртости… Но это…

— 100 за карат у розового и 200 у лилового, — перебил его Евгений.

Я усмехнулся.

— Женечка. Мы же с тобой теперь партнёры? Ты пытаешься на первой же сделке с партнёром его обуть? Думаешь, я не узнал, что рыночная цена — 600 и 700 за карат соответственно. Так и быть, отдам за 500 и 600.

Евгений покачал головой.

— Так я ничего с этого не получу. Хорошо, скажу честно, мне разрешено брать такие камни по 400, оба оттенка. Но так я ничего с этого не получу! Ты же понимаешь, как это делается? Максимум — это 300.

— Понимаю. Понимаю, что ты сейчас скинул ещё одну лишнюю сотню. Сказал, что 400, а по факту тебе озвучили 500–600 с учётом маржи в сотню.

Евгений нахмурился — похоже, я попал в точку.

— За 450 розовые и за 500 лиловые. Суммарно — двадцать карат. Одиннадцать тысяч — мне, а от Лаптевых получишь разницу в две с половиной.

— У меня с собой только десять, — нахмурился он.

Я убрал один из камней, трёхкаратный, в карман.

— Плати девять…

На обратной дороге закинул деньги на счёт — операция с финансовой стороны дела была не вполне законной, но, как мне подсказали, налоги можно было заплатить позже.

'Платёжный счётъ: 505 ₽ 10 коп.

Накопительный счётъ: 59190 ₽'

В тот же вечер я совершил звонок Леонарду Эрнестовичу.

— Добрый день! У нас остался тот участок, три гектара, с лесом?

— Остался, Эльдар Матвеевич! Что, сумма готова?

— Готова.

— Заезжайте. У меня к вам будет встречное предложение.

Глава 5

Подъехать договорились спустя час, уже затемно.

Усадьба Голицына-младшего с каждым посещением становилась всё краше и ухоженней. Горели изящные фонарики, вагончиков рабочих было уже значительно меньше. Вдоль участка вырос нормальный кирпичный забор, несколько новых хозяйственных построек, а внутри усадьбы оставалась только отделка.

Нас проводили в уже знакомую не то кальянную, не то чайную, где меня встретила достаточно большая компания: оба Голицыных, старший и младший, а также незнакомый коренастый мужик лет сорока — с достаточно обычным, не запоминающимся лицом…

Но лицо это показалось мне смутно знакомым, а аура, исходившая от него, выдавала сенса сравнимого со мной по силе. Он расплылся в улыбке, вместе с остальными горячо пожал руку:

— Эльдар! Рад снова увидеть — уже в новом статусе. Да, возмужали, возмужали… И не только внешне. Ещё больше на отца похож. Разминулись, получается, в Новобессарабии?

Только после последней фразы я догадался, что это Пунщиков — коллега и бывший начальник моего отца, которого я, по-видимому, наблюдал в детстве.

— Ян Яковлевич! Да, не ожидал вас увидеть.

— Я тут с коротким визитом, — кивнул он. — Скоро снова будут ждать дела.

— Собственно, у нас выдался очень хороший повод собрать часть нашего отделения, — кивнул Эрнест Васильевич. — Предлагаю выпить за встречу.

Пили мы, разумеется, чай — был ли кто из хозяев заядлым трезвенником, либо же так полагалось на подобных встречах — я не стал уточнять. Чай, впрочем, был чудесным — с какими-то местными травами и цитрусовыми нотками.

— Итак, пока к нам присоединился юноша, вопросов на повестке два. Покупка участка Эльдаром Матвеевичем — это чуть позже, это его право. Сперва — об обязанностях. Ян Яковлевич, изложите.

— Как вы уже, наверное, поняли, значительная часть нашего крыла Общества официально трудится в Поволжско-Уральском газовом картеле. Это удобно в связи с обширной заграничной деятельностью организации. При этом нам, Эльдар Матвеевич, стало известно, что у вас весьма высокий навык врачевательства…

— Ну, не такой уж и высокий, — на всякий случай сказал я.

— Нет, не прибедняйтесь, — сказал Леонард Эрнестович. — Мы изучили факты применения вами врачевательства — очень, очень эффективно.

— С хорошим знанием анатомии, — добавил Голицын-старший. — Давно не видел, чтобы так грамотно сращивали костную ткань. Где так научились?

Разумеется, я мог бы пояснить, что в иных мирах в чуть более поздних эпохах мне приходилось иметь дело с полевыми наноботными принтерами и робоаптечками, достающими костные осколки из пулевых отверстий и сращиващими их на бегу. Но предпочёл соврать:

— Интересовался в детстве. Читал в сети. И в период учёбы в университете проходил неплохой курс первой медицинской помощи.

Ответ, кажется, все удовлетворил. Голицын-младший кивнул:

— Лекарский навык очень редкий даже среди членов Общества. Вы же в курсе, наверное, что лекарей выгребают в офицерские госпитали или частные клиники. Всего в нашем крыле на триста адептов около тридцати с таким навыком.

Продолжил его отец:

— Поэтому периодически мы будем просить вас оказать нам услугу. За хорошее вознаграждение.

— Наверное, я не против, если это послужит пользой делу.

— И начнём мы… с простой, и, в то же время, весьма деликатной просьбы, — завершил Пунщиков. — Один из лаборантов, находящихся в моём подчинении, столкнулся с проблемой… Лаборант, несмотря на низкий чин в иерархии Общества, занимается очень серьёзными делами. Командировка ожидается короткой, в пределах одних суток. Операция — достаточно простой… Вознаграждение — две тысячи. Правда — не вполне официально. Подробности скажут на месте.

Отказываться от такого лёгкого заработка было бы глупым, но я на всякий случай заметил.

— И вам, подозреваю, известно, что я как раз нахожусь в вынужденном отпуске…

Отец с сыном переглянулись, усмехнулись:

— Вы же понимаете, что нам не составит труда утрясти этот вопрос, если вы так жаждете вернуться к рабочим обязанностям.

— Нет-нет. У меня хватит дел на следующий месяц.

— В таком случае… не угодно ли будет вам завтра совершить поездку?

— Куда именно?

— На южные рубежи метрополии. На Черноморское побережье.

Думаю, у жителя большинства Ветвей, в которых есть Россия, СССР, различного рода Московские Республики и тому подобные образования, фраза «на Черноморское побережье» вызывает самые приятные ассоциации. Недолго думая, я согласился.

Пунщиков тут же сделал короткий звонок, достал планшетный рихнер — надо сказать, редкость, которую я видел всего пару раз — затем мы выбрали рейс, и мне тут же оплатили билет на дворянский класс.

— Теперь — к первому вопросу нашего, скажем так, заседания… Регистрацию вашего участка мы запустим завтра же утром, можете попросить вашего камердинера подъехать для оформления бумаг… Ключи и прочие формальности пока не готовы, но к вашему приезду, думаю, всё будет в порядке.

Мой накопительный вклад значительно поуменьшился:

'Платёжный счётъ: 505 ₽ 10 коп.

Накопительный счётъ: 4190 ₽'

Выспаться не удалось. Первый раз за многие месяцы мне предстояло лететь одному — страха, разумеется, никакого не было, но ощущение было несколько позабытым. К тому же, лёгкого волнения добавляло ожидание нового долгожданного участка.

Рейс был до Адлера —