Быть человеком - Аркадий Эйзлер

Проблематика эмбриональных стволовых клеток по-прежнему остается важнейшей темой научных симпозиумов, конференций и диспутов. Дебаты ведутся о преимуществе этих клеток над зрелыми стволовыми клетками, которые уже дифференцированы, и их применение в лечении ограничено, в отличие от эмбриональных клеток. Но их получение связано с разрушением и уничтожением эмбриона. Поэтому много надежд возлагается на зрелые стволовые клетки взрослых людей для внедрения в различные ткани. Получение американскими учеными такой, возможно, универсальной зрелой стволовой клетки произошло в 2002 г., и занимает достойное место наряду с другим открытием австрийского ученого Бусслингера, который впервые открыл процесс перехода более дифференцированной клетки в менее дифференцированную.

Комментируя оба эти открытия, Бусслингер поясняет: «Наше открытие является специфическим. Но научные изыскания должны вестись в обоих направлениях: в использовании как эмбриональных, так и зрелых стволовых клеток. Дебаты по вопросу этики эмбриональных стволовых клеток нельзя никому запретить – ни политикам, ни обществу».

Слово в защиту эмбриона

Где начало того конца, которым оканчивается начало?

Козьма Прутков

Очевидно, что использование эмбрионов в медицине – это только вопрос времени. Гибкая мораль лишь ищет пути для «сглаживания острых углов» в этой деликатной сфере. И здесь, естественно, нам на помощь должно прийти наше воображение, которое может быть полезно не только, когда мы, отрываясь от земного притяжения, осознаем себя в новом для нас мире космического отчуждения. Мы также должны быть готовы к тому, чтобы попытаться представить, что чувствует человек, проникая в собственный микромир эмбрионов, ДНК и фантомов? Где можно провести границу человеческого? Можно ли наделить белковые конгломераты или нейронные ансамбли если не человеческими чувствами, то хотя бы подобными им? Воспринимая страдания наших друзей – животных, ассоциируя и экстраполируя их на уровень наших собственных ощущений и переживаний, мы можем расширить эту дискуссию в направлении наличия чувств и эмоций, например, у наших первичных одноклеточных или многоклеточных предков. Не будем ли мы шокированы примитивизмом механизмов воспроизводства себе подобных, с одной стороны, и многообразием эмоций, сопровождающих эти процессы, такие близкие каждому из нас, с другой.

Оплодотворение, имеющее целью получить стволовые клетки, для определенной матери может привести к появлению не одного эмбриона, а нескольких. Что делать с ними, с будущими сиротами, для которых невозможно найти матерей. Что за человек вырастет из каждого из них завтра? Каким биологическим и психическим здоровьем он будет наделен? Но мы, однако, предпринимаем все, чтобы его защитить.

При этом мы очень много внимания проявляем к субстанции с чисто теоретическими, еще никем не доказанными комплексами или хотя бы элементарными проблесками чувств и реакций, свойственных человеку. В то же время мы на редкость хладнокровны по отношению к уже родившемуся и даже успевшему состариться человеку, внесшему лепту своим трудом и знаниями в развитие общества, регулярно платившему налоги, вырастившему и воспитавшему детей. Постоянно игнорируя возникающие проблемы, мы обрекаем стариков, инвалидов и неизлечимо больных людей на безрадостное увядание. У эмбрионов даже не спрашивают согласия принять нашу защиту или стать «донорским материалом». И здесь речь идет не о собственной свободе, а о свободе другого живого существа, которое избегают называть человеком. При этом возникает еще один вопрос, а именно: вопрос о свободе воспроизводства.

Если попытки науки получить эмбриональные стволовые клетки из зрелых стволовых клеток увенчаются успехом, отпадет и проблематика производства эмбрионов и манипуляций с ними, откроется новый путь для научных изысканий, свободный от пут этических проблем. С не меньшим энтузиазмом обсуждаются предложения о селекции эмбрионов, когда только полноценные зародыши имеют право на дальнейшее развитие. Каково будет жить «неполноценным» людям, вопреки всем препятствиям, появившимся на белый свет, с ясным осознанием того, что они не должны были родиться. Возможно, будут созданы целые партии и идеологические течения с целью «окончательного решения вопроса пересортицы».

Вот случай, известный благодаря широкому освещению в средствах массовой информации. В 1994 г. в Австрии специалисту по взрывным устройствам Т. Кельцу в результате взрыва, устроенного одним психопатом, оторвало обе руки. Пять лет спустя ему трансплантировали руки другого человека. Это была вторая операция в мире подобного рода. На вопрос журналиста, поддерживает ли он контакт с семьей бывшего владельца рук, Кельц отвечал отрицательно. Кельц стал прототипом главного героя романа «Четвертая рука», много недель находившегося в списке австрийских бестселлеров. С известной долей шутки автор романа, американский писатель Д. Ирвинг рассказывает историю нью-йоркского репортера П. Веллингфора, жизнь которого приняла трагический оборот, когда дрессированный лев во время циркового представления оторвал ему левую руку. Прежде привлекательный журналист бульварной хроники, предстает миллионной публике, как «львиный человек». В конце романа одна женщина предлагает ему руку своего покойного мужа с непременным условием: оставить за ней право посещать эту руку и иметь возможность прикладываться к ней.

Посреди всеобщей неразберихи, политических и финансовых афер не пора ли всем вместе – и анархистам, и «зеленым», и моралистам нажать на клаксон и тормозную педаль? Мы стремимся защитить себя от случая, невзгод и неурядиц, сделать жизнь более удобной, рассчитывая при этом все больше на помощь науки. Медицина, полагаем мы, способна и обязана исправлять наши ошибки: снимать боли по мановению волшебной палочки, заменять пришедшие в негодность части организма, избавлять от нежеланных детей, заниматься повседневными постоянными заботами о стариках и инвалидах. Цель такого эгоистического отношения к медицине – жизнь без проблем. И разве тот, кто желает заменить вышедшую из строя конечность на запасную, примет во внимание интересы каких-то жалких эмбрионов?

В 2008 г. средства массовой информации выбросили на голову обывателя новые достижения британской науки. По сообщению информационного агентства ВВС, биологи из Университета Ньюкасла создали первый гибридный эмбрион, в котором присутствуют гены как человека, так и животного. Искусственно созданные эмбрионы просуществовали в лаборатории три дня, после чего были уничтожены.

Ученые рассказывают, что им удалось вживить ДНК из клеток кожи человека в яйцеклетку коровы, из которой предварительно был удален собственный генный материал. На практике медикам гораздо легче экспериментировать с материалом животных, нежели с яйцеклетками, полученными от женщин-доноров. Конечная цель подобных экспериментов заключается в создании универсальных стволовых клеток, при помощи которых можно лечить широкий спектр заболеваний от диабета до рака.

Создание таких эмбрионов вызвало множество споров, как в среде обывателей, так и среди политиков, которые, прежде чем выдать разрешение на опыты, в течение нескольких месяцев обсуждали целесообразность и последствия такого шага. Католическая церковь также выступила против таких опытов, назвав их «ужасными».

В интервью BBC профессор из Ньюкасла Д. Берн говорит, что исследования британских медиков соблюдают все нормы этики: «У нас есть все разрешения на проведение работ, которые до этого были тщательно проанализированы. Это лабораторный процесс в чистом виде. В перспективе такие зародыши никогда не будут имплантированы. Сегодня у нас уже есть многообещающие результаты. В ближайшее время мы намерены вырастить шестидневные эмбрионы, которые могут стать донорами стволовых клеток».

А что будет, если г-н Берн возьмет на себя социалистическое обязательство, по примеру его коллег из дальнего зарубежья, из уже не существующего СССР и продлит затею, выращивая эту химеру не 6 дней, а 6 месяцев. Возможно, ему придется зачислить результат своих экспериментов на свое личное довольствие, зарегистрировав его у городских властей, получив свидетельство о рождении и хлебные иждивенческие карточки.

Другой случай из американской хроники полон глубокого трагизма и, вместе с тем, не лишен авантюризма с криминальным завершением. Много лет провела в ожиданиях одна бездетная американская пара, пока, наконец, не осуществилась их мечта – они стали родителями. Однако маленький Эндрю родился с очень редким пороком сердца. Требовалась сложная операция. Врачи уверяли, что шанс выжить был 90 %, но после 17 дней борьбы ребенок умер. От отчаяния супруги решились на необычный шаг: они обратились к Б. Буасильер, французской ученой в области биомедицины, члену секты, обещающей людям вечную жизнь посредством клонирования. «Мы решили в первый раз в истории человечества преодолеть пропасть смерти и вернуть ребенка в наш дом», – говорил отец, инвестировавший в эту процедуру полмиллиона долларов. Предполагалось, что клонирование осуществится в одной секретной лаборатории Западной Виргинии. Однако власти узнали о готовящейся акции и предотвратили ее.