Титаникус - Дэн Абнетт

Замстаки жили на Оресте восемнадцать месяцев. Оба они выросли в провалах субулья на Кастрии, в пяти месяцах перелёта отсюда. Саббатский крестовый поход — кампания, которая, казалось, длилась вечно, — высасывал ресурсы из Кастрии с чудовищной скоростью. Планета превратилась в истощённую клоаку всеобщей преступности, коррупции и мрачного будущего. Для Стефана Замстака оставалось лишь два наиболее вероятных пути в жизни: либо тупая, тяжёлая работа в кастрийских арсеналах, производивших снаряды для военных нужд, либо — Гвардия. С тех пор, как начались Войны Саббат, двадцать четыре года назад, девять с половиной миллионов молодых мужчин и женщин Кастрии отправились на фронт со сборных пунктов Гвардии.

Вместо этого Стефан в поте лица трудился за расписки товарной пристани, бесплатно надрываясь в кастрийских доках, чтобы получить от своего начальника бумаги. Сдав на шестой разряд, он сразу же подал заявление на эмиграционный пропуск. Орест — процветающий мир-кузница ближе к системам Саббат -публично объявлял о том, что там требуются сертифицированные грузовые операторы для работы на отгрузке военного снаряжения. Обладателям соответствующих сертификатов Орест с готовностью предлагал подъёмные и оплату переезда.

Орест обещал новую жизнь вдали от трущоб Кастрии. Со своими бумагами и стажем Стефан подходил автоматически. Ему нужно было лишь подать заявление на разрешение привезти с собой жену. На Калли, младшего клерка инфостанка, «бронь» от военной службы не распространялась, поэтому пришлось подчиниться нескольким условиям.

Серьёзным из них было только одно. Калли Замстак была обязана проводить четыре недели в году на сборах резерва третьей очереди сил планетарной обороны Ореста.

Небольшая и атлетичная Калли была добровольцем схольных кадетских сил на Кастрии, так что сборы ничем таким особенно страшным не казались. Ей, в общем-то, нравилось на неделю окунаться в атмосферу товарищества и командной работы в резерве СПО, выполнять упражнения, ходить в автономные походы по Астроблеме, заниматься строевой подготовкой.

— Ты понимаешь, что меня могут призвать, да? — как-то спросила она.

Он пожал плечами:

— Конечно, но с каких это пор дела настолько плохи, что вызовут резерв третьей очереди? Честно?

Стефан бросил пластинку обратно на стол. Она пролетела мимо и упала на пол. Он даже не стал её поднимать. А ведь это собственными стараниями он завёл жену на опасную дорожку.

— Я пойду на работу, — сказал он.

— Что? — спросила она из спальни.

— Я пойду на работу, переговорю с Райнхартом. Может, он сможет помочь.

— Он ничего сделать не сможет.

— Он ведь начальник в порту.

Она высунула голову в дверь:

— Стеф, твой начальник для них никто. Не надо его просить, пожалуйста. Я подписала бумаги. Такие были условия, и я согласилась. Так что заткнись и сделай мужественное лицо.

Он помотал головой:

— Ты — резерв третьей очереди, Калли. Третьей. С каких это пор призывают третью очередь?

— Значит, всё очень плохо, — ответила она из спальни.

Он опустился на вытертый диван у стола и пробормотал:

— Не может этого быть.

В крошечной спальне Калли Замстак на секунду перестала собирать сумку. Руки у неё тряслись. Она закрыла глаза и стиснула зубы. Она знала, что Стефан отреагирует таким образом. Калли его любила, но иногда Стефан был сущим ребёнком. Не его ведь забирают на войну. Не его посылают чёрт знает куда. Так почему его руки не обнимают её? Почему он не шепчет успокаивающе, что всё будет хорошо? Стефан был сильным. Физически. Она видела, как он поднимает ящики с грузом, словно пустые коробки, но там, где дело касалось их отношений, сильной половиной была она.

До прибытия на место сбора у неё оставалось меньше часа. И большую часть времени придётся потратить на то, чтобы заставить мужа держать себя в руках.

— Стеф? Всё будет хорошо, Стеф! — крикнула Калли. Дрожь в руках никак не унималась.

Она села на сквозной маглев до Перпендикуляра и Конгресса, потом пересела на южный, который полз по низким, тёмным туннелям под Южным Принципалом, словно червяк, прогрызающий нору в земле.

Прощание вышло тяжёлым. Стеф старался не плакать (о, мама! — прим.пер.), но это у него не очень получалось. Мучительно больно говорить «прощай», если не знаешь, когда вернёшься.

Их маленькая квартирка в провале Мейкполь, если честно, была не многим лучше того жилища, что они делили на Кастрии. Но это было только начало, и здесь у них хотя бы были перспективы на будущее. Начальник Стефа, Райнхарт, обещал ему повышение, которое принесёт им место для жилья получше — в Лорикском муниципальном, даже, может быть, четырёхкомнатную с разрешением на детей.

Калли бы этого очень хотелось. Может быть, это ещё будет. Будущее вдруг стало таким размытым и непредсказуемым.

Она сошла с маглева в Контрапункте и поднялась по длинной мраморной лестнице на продуваемые ветрами наружные улицы. Она так никогда и не призналась Стефану, что ей не очень нравится на Оресте. Он не был похож на нормальный имперский мир. Механикус были тут везде, и были они странным народом. Не из-за аугметики и бросающихся в глаза имплантатов — это всё внешняя шелуха. Отношение, вот что. Совершенно отдельный вид. Словно две расы, живущие под одной крышей: вместе, но порознь.

Подходя к месту сбора, она заметила Голлу Улдану, шагающую в ту же сторону с сумкой на плече.

— Голла! — окликнула её Калли, догоняя.

— Калли-детка! Дела, мать их, да? — ответила Голла, здоровенная сорокапятилетняя акушерка из внутренних жилых районов Принципала, и пожаловалась: — Я записалась в резерв повеселиться да подцепить себе милёнка, а вовсе не для этого!

— Милёнка? — спросила Калли.

Голла пожала плечами:

— А что, я сильно ошиблась?

Обе прыснули.

— А как там твой милёнок? — спросила Голла.

— Взбесился.

— Мужчины, такие чуткие и внимательные…

— Стеф не такой уж плохой.

— Чем бы ты себя не тешила, сестрёнка.

Некоторое время они шли молча.

— Там совсем плохо, да? — сказал Калли.

— С чего ты взяла?

— Если призвали третью очередь…

Голла кивнула:

— Должно быть, настоящий кошмар. Тут всё дело в стратегии.

— Да?

Голла закатила глаза:

— Калли, ну ты наивная! Это говнище вот-вот должно было случиться. Кузница Ореста — один из главных миров, снабжающих весь долбаный крестовый поход! Да, мишень — мы! Только я думала, ну знаешь, что магистр войны в своей бесконечной мудрости, может быть, прикроет нас.

— А я слышала, что это махины, — сказала Калли.

— И всё остальное, — ответила Голла. — Военная техника, все дела, но есть и хорошие новости.

— Хорошие?

Голла снова кивнула:

— У меня есть друг, у которого есть друг, который знает одного парня в протокольном отделе… В общем, прошёл слух, что лорд-губернатор встречался сегодня днём с экзекутором из другого легио.

— Правда?

— Он сказал: Инвикта. Целый Легион Титанов идёт, чтобы спасти наши жирные задницы. Здорово?

— Ещё бы не здорово.

Голла улыбнулась:

— К тому ж, у меня особенно чешется на этих красавцев-модератиков.

— Ты ужасная личность, Голла, — ответила Калли.

— Лови, — офицер бросил Калли Замстак лазвинтовку МК2-ск. Она поймала.

— Изучай, привыкай, — сказал офицер.

Вот так всё просто.

Четыре сотни резервистов собрали в обшарпанном муниципальном здании, реквизированном для сборов. Интендант СПО выдавал обмундирование и боеприпасы. Обалдевшие, растерянные мужчины и женщины бродили вокруг с полными охапками снаряжения.

— Простите, — спросила Голла Улдана, — не знаете, надолго нас пошлют? А то я мясо на плите тушиться оставила.

— Пока всё не закончится, — ответил офицер. — Они давят нас повсюду. Южные ульи горят. Мы потеряли восемь тысяч СПО за два дня. Как тебе, ещё смешно?

— Уже нет, — ответил Голла Улдана.

— О Трон! — прошептала Калли Замстак.

>

Резиденция лорда-губернатора находилась на самой вершине Ореста Принципал, и закат всегда добирался сюда немного позже. Пока огромный улей внизу погружался в сумерки и ночь, солнечный свет всё ещё цеплялся за верхнюю башню.

Ожидая в вестибюле назначенной встречи, Этта Северин наблюдала через затемнённые окна-бойницы, идущие от пола до потолка, затянувшийся закат. Всё было омыто тусклым сиянием табачного цвета. Словно солнце, признавая авторитет лорда-губернатора, задерживало свои лучи ради него как можно дольше.

Этта подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, чтобы можно было глянуть вниз. Под ней, в собравшейся ночной тьме, которая ещё не добралась сюда, колоссальный улей пропал, если не считать триллионов булавочек света, рассыпанных словно звёзды.