Распутья. Добрые соседи - Оксана Панкеева

Вечный вопрос цены. Возможность узнать то, что известно одному лишь Повелителю – тайну иммунитета от излучателей и местонахождение филактерия Нимшаста, – в обмен на жизнь одного старого шархи. К счастью, он не единственный и не последний некромант на свете и не унесет новые знания с собой в могилу, так что обмен будет честным. Знание – на жизнь. Стоит ли оно того?

Он может просто промолчать. Может сказать правду, и никто его не осудит, ибо ни у кого из коллег язык не повернется потребовать чью-то жизнь в уплату за самые ценные знания. Может даже предложить себя в жертву, и его дружно отговорят. Но тогда… Что будет тогда?

Черт с ним, с Нимшастом и его филактерием, в конце концов, его можно действительно запереть в гробнице. Но излучатели… Три надежно спрятанных где-то на Дельте излучателя, под прикрытием которых «добрые соседи» уже начинают разрушать лишенный защиты мир. А где-то на Альфе растет партия кристаллов, и до середины осени осталось меньше луны. Да даже если Раэл все же успеет их найти, никто не застрахован от вероятности, что рано или поздно кто-то найдет технический аналог. Тогда не только Дельте конец, но и эльфам придется уносить ноги, и оставшиеся в одиночестве шархи долго не устоят перед напором агрессивных и многочисленных людей… И нет другого способа, не оставил проклятый покойник никаких записей, Кайден пересмотрел все, не нашел, сами все перепроверили – тоже не нашли. А жизнь… что той жизни осталось, половина уже прожита, а над оставшейся все равно маячит грядущий удар равновесного плеча и неуловимая вилка выбора… Если только он уже не проглядел ее за ежедневными мелочами.

– Вы совершенно правы, коллега, – произнес Рельмо, непроизвольно передергивая плечами, потому что его вдруг пробил озноб, словно за шиворот сыпанули снегу. – У меня есть одна интересная идея. Поднять покойного традиционным способом нельзя, но я мог бы спуститься к нему сам и получить ответы на вопросы, которые в противном случае он унесет с собой навсегда. Например, о загадочном ритуале, сделавшем магов Повелителя невосприимчивыми к действию излучателей.

– Думаешь, он тебе скажет? – недоверчиво поморщилась Морриган.

– Нет, конечно. Но моя методика позволяет скачивать информацию напрямую, без разговоров.

– Но это опасно! – одновременно вскинулись бывшие напарники Вельмир и Феандилль, одинаково отягощенные излишним гуманизмом.

– Некромантия всегда опасна. – Макс заставил себя пожать плечами с как можно более достоверным равнодушием. – Какой-то процент риска неизбежен, это касается и любой другой разновидности магии. Но ставка стоит риска, разве нет? Разве есть у нас иной способ обойти излучатели? И разве у нас есть время его искать?

– Не поймите меня превратно… – мягко и, как показалось Максу, даже вкрадчиво произнес эльф, пристально всматриваясь в его глаза. – Но не хотелось бы, чтобы ваша жертва оказалась напрасной.

Рельмо стойко выдержал этот взгляд. Странным образом любые сомнения и возражения коллег только укрепляли его уверенность и усиливали стремление сделать то, что решил, независимо от того, вилка это или просто судьба.

– Уверяю вас, мэтр, вероятность несчастного случая не превышает стандартную и почти равна нулю. Но даже если что-то пойдет не так и случится самое худшее, я все равно останусь доступен для общения и смогу передать вам всю нужную информацию. Просто это займет немного больше времени.

– Как всегда – курица и свечи? – коротко спросила Морриган. Вот кого не надо полчаса уговаривать и убеждать, будто все под контролем и опасности нет. Даже знай она точно, что он задумал на самом деле, не стала бы останавливать. Взрослый человек сделал свой выбор, знает, на что идет, его решение, его право. А смерть – в семье потомственных некромантов к ней всегда особое отношение…

– Да, как всегда, – деловито кивнул Макс.

– Какого цвета курица, напомни?

– Любого, лишь бы живая.

– Мафей, – позвала мэтресса. – Нам надо сходить в лабораторию, а потом на кухню.

– Господа, – решительно вмешался Феандилль, – я предлагаю не торопиться. Предстоящий эксперимент, насколько я могу понять, весьма сложен и требует от мага надлежащей концентрации и немалых усилий, а малейшая ошибка может стоить ему жизни. Сейчас уже глубокая ночь, мы все устали, и мэтр Максимильяно, в силу особенностей своей школы, даже сильнее остальных. Думаю, ничего не случится, если мы перенесем это мероприятие на завтра.

Первым его поддержал Вельмир, за ним хором согласились и остальные. Признаваться, что отдых ничем не поможет и ничего не изменит, Макс не решился – а вдруг еще упрутся и не позволят? И потом их гуманизм выйдет всем боком. Да и с родными неплохо бы попрощаться. И Диего предупредить, чтобы больше не искал, а то еще вляпается…

– Завтра так завтра, – кивнул он. – Тогда прихватите меня кто-нибудь в свой телепорт…

Разумеется, святой мученик оказался и любезнее, и шустрее всех. И вовсе не от избытка добродетели, а с простой и понятной целью – хоть на пару минут оказаться наедине с будущим коллегой. Макс вспомнил, как несколько месяцев назад сам безуспешно отговаривал Шеллара, и подивился злопамятности богов. Особенно их светлых ликов.

– Что случилось? – напрямик спросил честный эльф, когда они очутились на площадке второго яруса пирамиды, то есть совсем не там, куда отправились ночевать все остальные.

– Ничего не случилось. Мэтр, я вовсе не сюда просил меня переправить.

– Насколько мне известно, ложь порицается и вашими богами.

– Что из сказанного мною вызвало у вас сомнения?

Мистик коротко и хрипло рассмеялся, не отводя взгляда.

– Некоторые вещи… становятся очевидны для любого, кто уже побывал за гранью. Сейчас я вижу перед собой самоубийцу. Я должен знать причину. Для начала. Чтобы понять, что можно сделать, чтобы не дать вам взвалить на себя еще и этот грех.

– К завтрашнему… вернее, уже сегодняшнему утру найти другой способ добыть информацию. Я не шучу.

– Мы не настолько стеснены во времени. Подыщите более правдоподобное объяснение. А еще лучше – скажите правду.

– Вы – может быть, и нет. А я не могу откладывать выбор или избегать его, если уж он предо мной встал.

– Вы хотите сказать, что намерены пожертвовать собой по велению долга?

– Неужели вы подумали, что по собственной прихоти? Давайте прекратим этот бесполезный разговор. И попрошу вас не тревожить понапрасну коллег. Я сделаю то, что должен, и вы не будете мне мешать.

– Почему?

– Что – почему?

– Почему вы должны умереть и почему вам нельзя в этом помешать?

Макс выругался.

– Я еще Шеллара считал занудой! Ну как вам доступно объяснить… Этого требуют боги. Такое объяснение вас устроит?

– Ваши боги настолько жестоки?

– Нет!.. Да чтоб вас… Объясняю еще доступнее. Однажды я здорово согрешил. Всякие наказания от наших богов прилетают не в посмертии, а сразу при жизни. Поскольку все это я натворил ради сына, прилетит нам обоим. У меня есть шанс искупить свою вину. Для этого я должен однажды – и никакой хрен не знает, когда именно, – сделать правильный выбор. И сейчас, когда мне пришлось выбирать между спасением мира и собственной жизнью, я не имею права поступить иначе.

Пристальный взгляд упрямого святого чуть потеплел и расслабился.

– Значит, главное – сделать выбор, и, коль вы его уже сделали, теперь не столь важно, умрете вы в итоге или нет?

– Разумеется, – раздраженно отозвался Макс, теребя косу. – Если Скаррона вдруг настигнет приступ слабоумия и он позабудет воспользоваться возможностью, я не стану напрашиваться. Но такую вероятность не стоит даже рассматривать. А теперь отведите меня наконец, куда я просил. Я и в самом деле хочу спать.

Больше возражений не последовало – видимо, почтенный мэтр счел объяснение понятным и приемлемым.

Глава 10

Если бы старгородские заговорщики видели гиганта мысли и отца русской демократии в эту критическую для него минуту, то, надо думать, тайный союз «Меча и орала» прекратил бы свое существование.

И. Ильф, Е. Петров

Солнце медленно поднималось над испуганно притихшим городом, над перепаханным и вытоптанным парком, над полуразрушенным дворцом и чудом уцелевшей Центральной башней. Честно говоря, Кира забралась сюда вовсе не для того, чтобы получше оценить масштабы разрушений и заново, с их учетом, изучить диспозицию. И даже не для того, чтобы поговорить с Кантором, – он все равно еще спал, и можно было ручаться, что, проснувшись, первым делом нашел бы ее величество независимо от того, какими окажутся новости. Ей просто хотелось побыть одной. Чтобы никто не лез ни с сочувствиями, ни с дурацкими вопросами, не говоря уж о чем похуже. Попытайся кто-то в такую минуту еще и предъявить ей претензии, весьма вероятно, что это оказались бы последние претензии в жизни неосмотрительного предъявителя.