Распутья. Добрые соседи - Оксана Панкеева

Словом, отвращение убаса Мафей прекрасно понимал и полностью разделял. Феандилль же взирал на это торжество гомоэротики с непонятной грустью и даже, кажется, с состраданием.

– Пожалуй, да, – произнес он наконец, отвернувшись от покойника. – Только человек с извращенным пониманием любви мог так обойтись с умершим возлюбленным. Независимо от пола.

– Так это что… он? – уточнил слегка растерянный убас.

– Да я бы эту сволочь не забыл даже за десять тысяч лет! – заявил мэтр Ушеб. Судя по выражению его лица, подобная эстетика была ему столь же чужда, как и прочим, невзирая на древность украшений.

– Да, – негромко подтвердил эльф. – Это мэтр Скаррон, каким он был при жизни. Видимо, волшебное упокоение сказалось на нем таким вот странным образом.

Морриган лишь молча кивнула.

– И что с этим теперь делать? – спросил прагматичный Кетмень.

– Для начала – хоть прикрыть его чем-нибудь, – проворчал мэтр Максимильяно, из последних сил удерживаясь, чтобы не плюнуть.

– Драгоценности, полагаю, следует вернуть Конфедерации, – задумчиво произнес Феандилль. – Похоже, это не магические артефакты, а обычные исторические ценности. А само тело… Для начала тщательно обследовать, чтобы убедиться, что теперь оно вправду не представляет опасности, а затем, наверное, похоронить или сжечь.

– Скажи еще – с почестями! – не удержался раздраженный убас.

– Нет, зачем. Почести он вряд ли заслужил. Но какие-нибудь охранные обряды, возможно, понадобятся. Да и Морриган, наверное, захочет попрощаться с братом, хотя при жизни они друг дружку откровенно недолюбливали. Посторожите, чтобы сюда никто не вломился и ничего не трогал. Я понимаю, что наши соратники пылают праведным гневом и желали бы отыграться за все беды этого мира хотя бы на покойнике, но это может быть попросту опасно.

– Тогда заберите его отсюда куда-нибудь, – посоветовал Ушеб. – Телепортом там или как. Чтобы и не видел никто.

– Разумно, – согласился великомученик и легким движением руки переместил куда-то опасную находку. Вместе с гробом и прочими прелестями.

– Нет! Не уходите!

– Ольга, будь же благоразумна. Я вернусь через десять минут, за это время с тобой ничего не случится.

– Не оставляйте меня одну!

– Успокойся, прошу тебя. Мое присутствие на данном этапе ничего не решает.

– Я понимаю, мне просто страшно одной! И некого держать за руку!

– В таком случае я попрошу кого-нибудь посидеть с тобой.

– Ой! Только не сейчас!

– Хорошо, когда закончится схватка…

Сидящие за столом мужчины нервно переглянулись. Хотя время уже перевалило за полночь, никто и не заикался о том, чтобы пойти спать, – каждый в глубине души считал недостойным и неподобающим бросить товарищей в такую минуту. Даже юный Роберто, успевший схлопотать отцовский подзатыльник за не вовремя заданный глупый вопрос.

– Кто пойдет? – деловито осведомился Джеффри. – Гиппократ, разумеется, отпадает, из остальных – добровольцы есть?

Совесть подсказывала виконту Бакарри, что с его стороны было бы честнее всего предложить свою помощь, поскольку именно он виноват в том, что сейчас происходит. Страх отчаянно сопротивлялся, сковывал язык и вызывал дрожь в коленях.

– Может, жребий бросим? – предложил Льямас.

– А почему это я отпадаю?! – возмутился Гиппократ. – Я тоже хочу посмотреть, как человеки рождаются!

– Там еще не на что смотреть, – сообщил Шеллар, появляясь в дверях. Голос его звучал ровно и спокойно, как обычно, но дрожащие руки, пунцовые пятна на лице и оторванный рукав намекали, что присмотр за рожающими дамами – не настолько мирное занятие, как кажется на первый взгляд. – К тому же там слишком тесно для кентавра. Господа, будьте любезны, смените меня кто-нибудь.

– Э-э-э… – неуверенно подал голос Бакарри, но страх все же опять взял верх. – Что с вашим рукавом?

– Оторвался, – кратко прокомментировал Шеллар, присаживаясь к столу и пытаясь набить трубку. – Во время схваток Ольга себя не контролирует и хватается за что попало.

– Это она его оторвала? – искренне ужаснулся Гиппократ. – Знаете, я передумал. У меня нет рукавов, а хвост мне пока не лишний.

– Пусть Торни идет, – предложил Джеффри. – У него кольчуга.

– Чтобы мне порвали кольчугу, подаренную бабушкой?

– Бросьте жребий, в самом деле, – нахмурился Шеллар. – Словом, как хотите, но чтобы к началу следующей схватки там кто-то был. Иначе я расскажу Кантору, что все дружно струсили.

– Я пойду! – решительно подхватился с места мастер Льямас.

Бакарри, дернувшийся секундой позже, так и завис, привстав над лавкой.

– Благодарю, – кивнул Шеллар. – Остальные пока могут не торопясь установить очередность, так как мне наверняка еще не раз потребуется выйти.

– То есть… – осторожно уточнил гном, – это еще надолго?

– Полагаю, да. Хотя должен признать, мои теоретические познания оказались не слишком полезными в реальной ситуации.

– Не переживайте, – подбодрил его Джеффри. – Во-первых, любые знания полезны. А во-вторых, даже если вы в чем-то ошибетесь, природа все равно сделает свое дело.

– Если все пойдет как надо, то несомненно. Но если нет… Проклятье, что я тогда Кантору скажу?

Магистры толпились вокруг золоченого гроба, вызывающе нелепо смотревшегося среди обшарпанных серых стен многострадального Дома Совета, со странной смесью торжественного почтения и застарелого злорадства.

Последствия дизайнерских экспериментов гламурного лича были давно ликвидированы, и теперь покойник лежал скромно и пристойно, укрытый черным покрывалом и подобающе безучастный к происходящему.

– Сам он больше не встанет, – подтвердил вслед за коллегами мэтр Алехандро. – Поднять его тоже никто не сможет. Если уж некромант такого уровня пробовал…

Он не стал договаривать – и так было ясно, кто имеется в виду. Тем более Морриган то же самое объявила два часа назад. А Ушеб – четыре.

– Так что, поджигать? – не утерпел Мафей, допущенный в узкий круг посвященных скорее в целях небольшой психотерапии, чем из соображений пользы дела. Пользы от него не было никакой, только под руки лез всю ночь и работать мешал, но отослать его спать ни у кого не повернулся язык.

– Тебе бы только поджигать! – одернул его Макс. – Подожди.

– Мы ведь в помещении! – напомнил мэтр Вельмир. – К тому же, насколько я помню, мэтр Максимильяно еще не высказывался. У вас есть какие-то соображения, коллега?

Он понял, конечно же он все понял, и именно потому, что Макс так и не высказался. Наверняка давно заметил, что уважаемый коллега трется и мнется с той самой минуты, как общее заключение прозвучало впервые, и именно «какие-то соображения» тому причиной. И он прав, как всегда, безошибочно прав и, наверное, даже чувствует, насколько важен вопрос, над которым сейчас ломает голову бедный агент Рельмо, потому и решился спросить, хотя до сих пор тактично ждал, пока тот сам выскажется.

Макс глубоко вздохнул и опустил глаза, словно обдумывал предстоящую речь.

Он понял это с первого момента, как только изучил находку дотошного убаса своими методами. Как только увидел в бывшем пугале двух миров обычного, лишенного былого могущества покойника, с которым можно поступить так же, как с любым другим, – призвать ко входу и задать вопросы. Не факт, что он на них ответит, но все нужные ответы можно получить и другим способом. Тем действенным, хотя и опасным способом, который использовался этой весной для получения зрительных образов от покойного Хосе Игнасио. С одной разницей. Обычный человек при подобном контакте почти не представляет опасности. Почти, хотя риск есть всегда – какие-то доли процента на вероятность неучтенных факторов. Но когда имеешь дело с бывшим некромантом, исход известен заранее, на все сто процентов, без всяких вариантов.

Вечный вопрос цены. Возможность узнать то, что известно одному лишь Повелителю – тайну иммунитета от излучателей и местонахождение филактерия Нимшаста, – в обмен на жизнь одного старого шархи. К счастью, он не единственный и не последний некромант на свете и не унесет новые знания с собой в могилу, так что обмен будет честным. Знание – на жизнь. Стоит ли оно того?

Он может просто промолчать. Может сказать правду, и никто его не осудит, ибо ни у кого из коллег язык не повернется потребовать чью-то жизнь в уплату за самые ценные знания. Может даже предложить себя в жертву, и его дружно отговорят. Но тогда… Что будет тогда?

Черт с ним, с Нимшастом и его филактерием, в конце концов, его можно действительно запереть в гробнице. Но излучатели… Три надежно спрятанных где-то на Дельте излучателя, под прикрытием которых «добрые соседи» уже начинают разрушать лишенный защиты мир. А где-то на Альфе растет партия кристаллов, и до середины осени осталось меньше луны. Да даже если Раэл все же успеет их найти, никто не застрахован от вероятности, что рано или поздно кто-то найдет технический аналог. Тогда не только Дельте конец, но и эльфам придется уносить ноги, и оставшиеся в одиночестве шархи долго не устоят перед напором агрессивных и многочисленных людей… И нет другого способа, не оставил проклятый покойник никаких записей, Кайден пересмотрел все, не нашел, сами все перепроверили – тоже не нашли. А жизнь… что той жизни осталось, половина уже прожита, а над оставшейся все равно маячит грядущий удар равновесного плеча и неуловимая вилка выбора… Если только он уже не проглядел ее за ежедневными мелочами.