Пророк - Анатолий Юркин

«Тебе по силам уничтожить всех конанов в этой долине?»

«Правда, было бы забавно? Сжечь самодовольных людишек — и весь разговор! Ни болезней, ни насилия, ни жажды!»

«Огонь, давай не будем спешить. Никого не надо убивать. Дадим этим людям последнюю возможность исправиться».

«Сделаю так, как ты скажешь, друг Белой Воды».

«До утра я тебя беспокоить не буду, а на рассвете позову».

«Правильно. Знаешь, как много у меня дел на планете? Но я приду на твой зов. И помни, я немного глуховат и до меня докричаться не так легко, как до нашей подружки, текущей с Облачных гор к Соленому океану. Кричи громче, слышишь?»

«Я тебя понял. До утра, Огонь».

«До утра, пророк».

Лориан увидел, что в конце разговора светящийся шар уменьшился в размерах. Почему-то он надеялся, что шар останется на всю ночь и будет его сторожить.

«Ты уходишь?» — спросил Лориан.

«Я рядом с тобой. Тебе достаточно будет меня позвать. Я всегда у тебя под ногами. Всегда. Где бы ты ни был», — беззвучно сказал ему шар.

«Послушай, у меня есть еще одна просьба. Сможешь ты вернуть моему товарищу зрение?»

«Я никогда не возвращал людям зрение. Почему ты думаешь, что у меня это получится?»

«С Фаддием… то есть с одним человеком, мы много говорили на эту тему. Человек видит мир благодаря свету. Слепой лишен света. Огонь, ты даешь свет в ночи. Ночью ты заменяешь солнце. Прошу тебя, попробуй вернуть зрение моему другу. Он был бы счастлив увидеть тебя, Огонь».

Искрометный шар завис над лицом спящего Нейло.

«Нет, не получается. Извини».

«До свидания, друг».

«До утра, Лориан».

И шар окончательно исчез в темноте.

Утром Кнутобой внимательно поглядел на Лориана.

Лориан привычно свел руки за спиной, сделав вид, будто они у него связаны. Ему казалось, что он отчетливо считывает убогие мысли владельца семихвостки. Он ошибался. Кроме редкого умения бить кнутом злобный конан обладал также крайне изворотливым и хитрым умом.

— Эй, малой! О чем это ты бубнил ночью? — спросил конан. — Я сниму с тебя кожу, — пообещал он Лориану.

Его услышали другие конаны и, подойдя ближе, окружили Лориана. Тишину утра разорвал резкий свист — это размашистым жестом волосатой руки Кнутобой хлестнул плеткой по обнаженным плечам мальчика. Сердце у Лориана забилось чаще, лицо побелело, но не от боли, а от осознания того, что Кнутобой подслушал его ночной разговор. И впрямь, его мучитель вкратце пересказал конанам содержание ночной беседы Лориана со стихией огня. Конаны хрипло гоготали. Первый Пророк ощутил, как в его груди, вспыхнула ненасытная ненависть. Он окинул врагов презрительным взглядом и спросил Кнутобоя:

— Тебе не страшно?

Конаны перестали улыбаться, а ночные пленники опасливо втянули нечесаные головы в угловатые плечи. С демонстративной легкостью Лориан скинул с запястий ненавистные путы. Теперь перед обескураженными конанами стоял мальчик с решительно выдвинутым подбородком и горящими глазами. Он вытянул правую руку вверх, этим недвусмысленным жестом призывая гнев неба на жестокосердных дикарей. Вспомнив, как он бегал по степи с развевающимися на ветру повязками быстробегов, движением левой ладони Лориан удобнее перехватил веревочные путы и замотал их над левым плечом.

— Огонь и воды покарают вас! — пророчествовал Лориан.

Опомнившись от неожиданности, конаны дружно захохотали. В приступе смеха кто-то из хохочущих мужчин даже схватился за живот и сел на землю, а Кикур покрутил пальцем у виска. Кнутобой первым ощутил леденящий выдох Крома. Бог разрушения презрительно дохнул на нерадивого слугу, и предчувствие близкой гибели охватило окаменевшего Кнутобоя.

— Неугасимым взглядом сожгу ваши грязные тела! Огненными волосами размету пепел ваших истлевших тел! — впадая в шаманское неистовство, выкрикнул Лориан.

Конаны недоумевающе поглядывали на Кнутобоя, ведь это он был повинен в том, что недосмотрел за крепостью узлов на кодолах.

— Шаманский ублюдок вполне мог бы порадовать наше божество криками и смертными судорогами, — высказал один из них общее пожелание.

— Кикур, говорящий огрызок женской кожи будет по вкусу Крому, — обратился старший из конанов к могучему соплеменнику.

Но тут конанам пришлось позабыть о своем божестве.

Не успел Лориан трижды взмахнуть кодолами над головой, как непонятные огоньки засверкали в воздухе и заставили конанов замолчать. Кнутобой открыл рот, осознав, что сон Лориана внезапно осуществился. Как никто из присутствующих, он понимал, что Лориан не остановится на одних словесных оскорблениях. Не сводя глаз с его головы, осененной бездымным пламенем, Кнутобой выронил плетку. Лориан подхватил любимое орудие своего обидчика. К ужасу конанов, на конце каждого из девяти ремешков появились потрескивающие огоньки. Казалось, что не от движений руки Лориана, а по своей воле ремешки шевелились в воздухе, искали жертву.

— Держи-ка огонек для трубки! — крикнул Лориан и стегнул огненным кнутом по лицу Кнутобоя.

После второго удара враг был вынужден признать временное поражение. Конаны превосходили мужчин многих племен поразительной силой, но к магии издавна относились с трепетом. Никто из них ни на миг не забывал про то, что перед ними стоял всего лишь слабосильный мальчик, но сама способность вызывать огонь отбивала у конанов охоту сражаться с юным пророком. Огненный кнут сравнял силы озерного пленника и целого племени конанов. Кнутобой завыл от страха, когда слабые огоньки засветились под его босыми ступнями. Боли он не чувствовал, но его мозг был захлестнут ужасом.

Все же, опомнившись от первого потрясения, конаны бросились на Лориана, снова окружили его. Оставалось нанести удар в спину или попытаться выхватить оружие из рук юного колдуна. Отважный подросток мог потерять преимущество в любой момент. Но стихия огня оказалась коварнее и могущественнее боевого опыта конанов.

С головы и рук Лориана пламя переметнулось на весь конановский лагерь. Огонь стал выжигать все на своем пути, обходя лишь ноги юных пленников. Поздно было нападать на мальчишку, но никто из конанов пока не думал об отступлении. Обжигавший босые ступни огонь не казался препятствием для осуществления возмездия. Много лет подряд они совершали в этой долине свои жестокие обряды, но до сих пор не было у них повода сомневаться в благорасположении великого Крома. Бог имел право жечь огнем и наказывать своих поклонников любыми способами. Каждый из конанов готов был принять смерть от семиглавой кромовской плетки, но их бесило, что мальчишка чужой веры обладает большей силой, чем лучшие загонщики Великой Охоты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});