Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест

не мурлыкала Ара, к ней вернулся её старый добрый кошмар, лагерь, Ирк, Чак Зит.

Проснулась она, спустя несколько часов, в первом часу дня, голова не болела, мучила жажда и слабость в теле. Она поправила форму и выпила два стакана воды, которая показалась ей вкуснее любого сока, в тот момент Китти была готова поклясться, что у воды есть вкус и он сладок.

Придя к Маунду, Китти узнала приятные новости. Берег был взят под контроль муринских солдат, шли бои за Исумир, но исход был уже ясен, беркская армия откатывалась на восток. Генерал не скрывал своего удовольствия от победы, его голос был звонким и приятным и как ни странно он был очень рад поведать эти вести Китти, которая слушала его с придыханием.

Лодка плыла к берегу, на борту, помимо экипажа сидели Маунд, Китти, трое его охранников, очень молчаливых и серьёзных парней, которые изучали морскую гладь своим без эмоциональным взором. Кроме них на борту были репортёры партийного канала «Эфир-1» оператор, молодой парень и репортёрша, такая же юная девушка красивой внешности с длинными тёмными волосами. Все молчали. Китти разглядывала клубы дыма, что подымались над городом.

– Китти, – начал Маунд. – Эти журналисты твоя забота, пусть снимают что хотят, но не мешают мне. Мы первым делом поедим на передовую к Исумиру. Смотри, чтоб их не подстрелили.

Китти молча кивнула и продолжила дальше разглядывать далёкий город, разрушенный, как ей казалось до основания. Она в своём уме представляла, как горят дома, как над умершими высятся горы битого кирпича и воздух отравляет зловоние гари. Она уже видела подобные пейзажи, в своей стране и от того видеть подобное в чужой было проще. Морально она оправдывала лётчиков сограждан, что без всякого разбору сыпали бомбы на мирные города, ведь враг поступал так же. Но некое сожаление всё же закралось в её душу, и после добровольческой роты она презирала войну, но принимала её как должное.

Лодка причалила, генерала встретили какие-то полковники в костюмах защитного цвета, они объяснили обстановку. Берег был захвачен, город вот-вот должен был пасть, но враг ещё сопротивлялся. Основная часть армии отступала к столице, хотя это было паническим бегством. Победа была убедительной.

Китти оглядела берег, на песчаном пляже золотистого цвета, средь каменных глыб метались войска. Кто-то разгружал боеприпасы, кто-то собирал трупы, всем хватало работы в этот ясный, солнечный денёк. Девушка встретила знакомого из полка Хоммера, красивого, кареглазого капитана, он идеально подходил для репортажа и с ним записали один сюжет. После чего два знакомых поболтали. Китти рассказала о новой службе, капитан о мягком песке и свисте пуль. Он был рад её увидеть и рад, что остался жив. Впрочем, потери муринцев были несравнимо меньше. Ей удалось увидеть лишь полосу из серых мешков, в которых обычно покоились менее удачливые солдаты, мешков было не больше ста. Над одним из них рыдал молодой боец, вытирая слёзы грязным рукавом. Трупы беркцев складывали в кучи, в каждой было по полсотни, а то и больше. Китти старалась не смотреть в их застывшие лица. Ей запомнилась лишь их форма, светло-зелёные кителя и шорты, вместо штанов. Они явно были не готовы, беркцы не умели воевать и не хотели.

– У них был шанс жить, но они предпочли умереть. Идиоты, – сухо сказал Маунд, подойдя к Китти. – Если я напишу когда-нибудь мемуары, то назову этот берег «Берег глупой отваги».

– Я видела и более глупую отвагу, Маунд. – сказала Китти, не смотря на него.

Маунд ничего не ответил, лишь многозначительно пожал плечами, после чего предложил журналистам заснять панораму бухты, в которой словно рыба в ведре, набились десятки судов. Этот вид ему казался красивым, но парень с большой видеокамерой снимал горы мёртвых беркцев и гордые лица солдат. Над головами пронеслось звено бомбардировщиков, Исумир готовился принять ещё партию безжалостных бомб. Китти подошла к генералу и осмелилась спросить.

– Зачем его так бомбить? Там наверно много мирных граждан, может предложить им сдаться?

– Моя дорогая Китти, враг понимал, что мы будим бомбить город и то, что они не вывели оттуда мирных жителей, это их вина. Кровь невинных на их руках. Даже если они погибли от наших бомб. Вы добры, мне это нравиться, но доброта не берёт города. Хотя ваша идея уместна, мы с вами сейчас отправимся на передовую и предложим этим безумцам сложить оружие. Если они сдадутся, то я лично пожму вам руку, если нет, то я вас отправлю в какой-нибудь суточный наряд, в качестве наказания. Вы готовы к спору, моя дорогая Китти?

– Думаю, что готова, только ваше рукопожатие, против суточного дежурства?

– Вы мне нравитесь с каждой минутой все больше и больше, вы добры и наглы. Хорошо. Бутылка хорошего вина, вкусного и не такого крепкого, как та бурда, что вы вчера пили со своими друзьями? Идёт?

– Да.

– Ваша доброта против моего здравого смысла.

–А почему вы так уверенны, что они не сложат оружие? У них бедственное положение, они всё равно проиграют, смысл им сопротивляться? – не понимая мотивов Маунда, спросила Китти.

– А может у меня просто завалялась бутылка вкусного вина? И мне не кому её подарить? Полезайте в машину и подумайте над тем как предложить им капитуляцию, но только капитуляцию, никаких мирных переговоров. Не забывайте, что у армии есть определённые цели, которые мы нарушать не вправе.

Китти была в смятении, Маунд шутил над ней не смешными шутками, которые уместны были бы ему, но никак ни девчонке, прошедшей лагерь и бои. Ей было, что терять и каждое неловкое действие могло вернуть её в сырой окоп, а с неловкими поступками у неё проблем не было, она могла и совершала подобные. За один из них она поплатилась карьерой и чуть не сгинула в жерле войны. Вот и сейчас ей было неловко, она боялась Маунда, личность вроде него невозможно было не бояться, но, тем не менее, в душе она тянулась к нему. Он стал для неё путёвкой в жизнь, спасением от прошлого, омрачённого позором. К тому же Маунд был интересным и прямолинейным человеком, и Китти казалось, что он не может врать, может поступать неверно или ошибаться, но не врать.

Машина мчалась по автостраде, довольно ровной и широкой. Тёплый ветер бил в лицо и принуждал прикрывать глаза. Кругом простирались южные пейзажи, зелень, горы и влажный воздух, от которого тело покрывалось пеленой пота. Беркское царство было просто создано для отдыха и наслаждения природой, война никак не вписывалась в