Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест

как на лавках сидят около полусотни высших чинов армии, генералы, полковники, партийные лидеры, пред ними сидел сам Маунд Маут и, что-то бурно рассказывал. Увидев, растерявшуюся среди таких чинов девушку, он тут же поднялся на ноги и громко поздоровался.

– Доброе утро, лейтенант Лина, рад, что вы приняли моё предложение. – сказал он и тут же обратился к присутствующим. – Уважаемые сотрудники штаба корпуса, знакомитесь, лейтенант Китти Лина, мой новый постоянный представитель. Прошу любить и жаловать. А пока, – обратился он вновь к девушке, – пройди ко всем и займи любое свободное место.

Китти аккуратно обошла первые ряды и окинула взглядом многочисленных сотрудников, в надежде найти свободное место, просить, кого либо она жутко стеснялась и уже решив постоять в сторонке как какой-то полковник в морской форме, предложил девушке своё место. Она неуклюже кивнула ему и тут же присела на деревянную лавку, рядом с каким-то гражданским мужчиной в пиджаке со смуглым южным лицом и маленьким значком ульянского флага на воротнике. Как оказалось позже, это был глава Ульяна Вектур Грусь.

Совещание было долгим, Маунд говорил о ходе и плане операции по оккупации Берка, о разных тонкостях связанных с условиями десанта и о том как должны и не должны вести себя оккупационные войска. Много негатива высказал генерал в сторону дисциплины и подготовки ульянских солдат. Вектур несколько раз вставал и вступал в жёсткую полемику с Маутом младшим, после чего садился вновь на место и еле слышно ворчал. Один раз Грусь даже склонился к Китти и тихо сказал.

– Ваш новый начальник, юная дама, редкий идиот и самодур. Кстати, из всех присутствующих только я могу ему об этом сказать.

Но почему-то говорить Мауту об этом он не стал. А Маунд тем временем не переставал поливать грязью ульянскую армию, которая, по его мнению, являлась толпой ворчливых бездельников, которые привыкли только девок за задницы щупать. Последняя фраза вызвала у Китти невольную улыбку, на которую тут же обратил внимание Вектур, он вновь наклонился к девушке и тихо сказал.

– Надеюсь, хоть вас мои сограждане не щупали?

– Что вы, нет, конечно. Я о ваших солдатах лучшего мнения, чем генерал Маут.

– Хотя пусть солдаты моей армии лучше девок щупают, чем парней. Видимо в армии Муринии другие ориентиры. – сказал Вектур и улыбнулся.

За время совещания Грусь ещё не раз наклонялся к Китти и подшучивал над Маундом. Он показался вполне нормальным и простым мужчиной, который не был рад тому, что его страна вынуждена вступить в войну, не особо того желая. К тому же это наносило заметный экономический вред Ульяну, но союзнический долг и страх обязывал согласиться с более сильным соседом с севера.

Когда начало светать штаб корпуса также отправился на погрузку на крейсер «Сильный», что величественно стоял в гавани, закрывая своим грязным силуэтом солнечный свет. Это был неимоверных размеров корабль, он вмещал в себя экипаж из почти тысячи матросов и брал на борт ещё порядком двух тысяч солдат. Китти проводила взглядом отдаляющийся ульянский берег, тёплый и добродушный. Впереди был Берк, непонятная, странная страна, которую нужно было покорить, завоевать и подчинить. Девушка не понимала этих странных беркцев, ведь они знают, что им не выстоять перед более сильным и опытным врагом, к тому же медивские союзники бросили их на произвол судьбы, считая, что лучше пожертвовать союзником, чем отправлять к ним большую армию, которая могла пригодиться для главного фронта.

Плаванье продлилось до вечера, многие отсыпались. «Сильный» добрался до острова Икитир, что закрывал собой путь в бухту портового, беркского города Исумира. Его уже заняли котивы, тот самый полк полковника Хоммера стремительным ударом захватил аэропорт, главную ценность острова. Мурнские самолёты бомбили Икитир безжалостно, но аккуратно, всё кругом было перепахано, кроме воздушной гавани, на которую уже садились самолёты оккупанта.

Маунд стоял на палубе с биноклем и чашкой свежего кофе, он разглядывал молниеносный успех. Было прохладно и свежий ветер с моря давал уставшему от жары телу долгожданную свежесть. Он чувствовал, как приятная дрожь проходит по его коже и также приятно уходит. Над головою со страшным гулом пролетели с дюжины огромных бомбардировщиков, что несли в своих стальных брюхах тонны смертоносной взрывчатки. Совсем скоро, возможно Маунд не успеет допить свой вечерний кофе, они сбросят на головы горожан свои бомбы и под грохот разлетающихся в щепки домов, эти снаряды будут забирать жизни, солдат, женщин и детей. Маунд это знал. Но не думал об этом. Ему нужно было победить. Самолёты умчались вдаль и спустя полчаса пустые возвращались домой на базу, пилоты видимо были рады своей работой. В вечернем горизонте, где-то совсем далеко, небо стало багряным, от горящего города. Маунд стряхнул в море остатки остывшего кофе.

Китти решила также насладиться вечерней прохладой и, отоспавшись за день, выглядела свежо и бодро. Ветер развивал её красивые, русые волосы, а заходящее солнце, играло на её улыбчивом лице, своими лучами. Она была явно в приподнятом настроении. Маунд окликнул её и предложил присоединиться.

– Всегда рада составить вам компанию, товарищ генерал, – чётко, по военному, ответила Китти, чем вызвала смех Маунда.

– Да бросьте, Китти, вы мой представитель, называйте меня по имени, к тому же все женщины штаба обращаются ко мне так. Давайте без генерала.

– Хорошо, Маунд.– поправилась Китти и робко улыбнулась.

– Ваш бывший командир справился с задачей грандиозно, быстро без потерь. Хороший он мужик, Хоммер, ценю его. Не скучаете?

– По кому?

– По службе у Хоммера?

– Нет, что вы, совершенно нет. Я сегодня утром сидела рядом с Вектурм Грусем, только у вас на службе, мне довелось бы познакомиться с людьми такого ранга.

– Грусь? Фу. Нашли чему радоваться, этот глупый торгаш прошляпил весь потенциал своей страны, который создал мой отец. Он набивает свои карманы и очень переживает, что теперь пора тратить деньги не только на роскошь, но и на войну. Самодовольной идиот.

– Кстати Маунд, простите меня, но Вектур о вас похожего мнения.

– Кто бы сомневался, я видел, как он там ёрзал на стуле, будто сел на шило.

После этого повисла протяжная тишина, Маунд молчал, а Китти не находила в себе смелости заговорить с ним, боясь ляпнуть какую-нибудь глупость. Но взвесив все «за» и «против», она всё же собралась с силами и выдавила из себя несколько слов, дабы поддержать разговор.

– Красивое море, – сказала девушка и тут же смущённо улыбнулась, поняв, что сказала непросто глупость, но и неимоверно банальную и скучную глупость.

Маунд поначалу даже не обратил внимания на её слова и не