Черные минуты - Мартин Соларес

— Возьми, — сказал я ему. — Это ключи Бернардо. Он отдал их мне несколько месяцев назад, когда заметил за собой слежку. Сомневаюсь, что Весельчак оставил следы, но если тебе повезет, ты найдешь, что ищешь.

Вместо благодарности он строго ткнул в меня пальцем и сказал:

— Людей, между прочим, убивают. Если выяснится, что вы замешаны, я за вами вернусь.

Тут я краем глаза заметил, что за окном на улице стоят двое и смотрят на меня.

— Ты приехал на черном пикапе?

— Нет.

— На парковке стоит пикап и еще два каких-то типа. Тебе лучше выйти через черный ход. Там позади футбольное поле, а за ним начинается лес. Лесом доберешься до Колонии дель Боск. Впрочем, как знаешь. Я никуда не пойду. Мне бояться нечего.

Порыв ветра ударил в открытое окно, и я поспешил закрыть его.

— Тебе пора, засиделся ты на одно месте. Только будь осторожен — начинается шторм.

Когда я обернулся, Макетона уже не было.

Глава 9

Убедившись, что ствол полностью заряжен, Кабрера вышел на улицу. Не успел он сделать и пары шагов, как пикап, стоящий на другой стороне, медленно двинулся следом. Этот черный грузовик Кабрера видел не впервые: он же маячил на парковке возле больницы. Черт подери, священник прав — за ним слежка.

Из-за угла налетел сильный порыв ветра, предвещающий скорый шторм. Что ж, это все решает. Начался дождь. Когда он вскочил в автобус на Авениде Университет, пиджак и рубашку было хоть отжимай. Проехав несколько остановок, Кабрера вышел и в толпе людей перешел на другую сторону. Пикап тем временем стоял на светофоре в ожидании зеленого. Через два поворота он добрался до дома. Дрожащими руками вынул ключи. Попробовал один, второй — не подходят. Грузовик приближался — он слышал, как чихает выхлопная труба. Грузовик был уже на углу, когда нужный ключ был наконец найден, замок открылся, и Кабрера юркнул в дверь. Подождав с минуту, он выглянул из окна — никого нет, пикап проехал мимо.

Кабрера, дрожащий от волнения и холода, поднялся на второй этаж. Может быть, тут найдется подходящий костюм, чтобы он мог переодеться в сухое? Кабинет Бернардо был в главной комнате. На большом столе лежал альбом с фотографиями семидесятых годов, альбом с кинопостерами того же времени, но ни компьютера, ни документов не было. Полиция все изъяла. Из окна открывался вид на лагуну. К востоку вдоль берега тянулся длинный ряд автомобилей, принадлежащих любителям пляжного отдыха. К западу уходило и исчезало за горизонтом новое бескрайнее шоссе.

Он стоял у окна, пока ему не захотелось пить. Он спустился вниз на кухню, а затем перешел в гостиную. Книг тут было немного, но они давали представление об интересах Бернардо: хроники недавнего прошлого, политические скандалы, серия «Помоги себе сам» и несколько детективов. Кабрера открыл небольшой альбом личных фотографий, лежавший на CD-проигрывателе. Среди прочих были и совместные снимки с техасской подругой, была и в точности такая, что Кабрера подобрал на автостанции. В порыве жалости он вынул эту фотографию и фотографию Бернардо и поставил их вместе на полку.

Зазвонил телефон. Кабрера, сам не зная зачем, поднял трубку, и незнакомый голос произнес:

— Готовься, ты скоро умрешь.

Пошли короткие гудки.

Кабрера сразу позвонил на автостанцию и поинтересовался, когда ближайший автобус в Мехико.

— Сегодня вечером в десять, но мест нет.

— А следующий?

— Завтра в семь.

Словом, придется ночевать в этом доме. Хорошо, что здесь можно хотя бы полюбоваться лагуной.

Ветер ревел всю ночь. Около половины двенадцатого окно внизу жалобно звякнуло, будто его пытаются разбить. Кабрера кубарем скатился по лестнице, но за окном никого не было. Потом он пошел на кухню и выпил кофе, чтобы ненароком не заснуть. Впрочем, кофе не помог. В гостиной он упал на диван и уснул, не выпуская из рук заряженного обреза.

Во сне Кабрера боялся проспать автобус. Ему казалось, что уже семь часов и он опоздал. Но диван был такой удобный, погода такая отвратительная, что проснуться никак не получалось. Потом он скорее догадался, чем услышал, что вокруг дома кто-то бродит, заглядывает в окна, пробует входную дверь. Он знал, кто это, и не испугался, когда со стороны черного хода раздались шаги. В гостиную вошел Бернардо Бланко. «Спасибо, что пришел», — сказал Кабрера. «Не стоит благодарности», — ответил журналист, с удивлением глядя на него.

Он выглядел совсем так, как при их встрече — голубые брюки и белая рубашка, — если бы не исходящий от него мягкий свет. Взяв с полки фотографию, Бернардо убрал ее в карман рубашки.

«Слушай, Бернардо, скажи по секрету, почему ты решил зарабатывать на жизнь криминальной журналистикой?» — спросил Кабрера.

Бернардо лишь развел руками, будто ответ настолько очевиден, что не стоит и объяснять. А Кабрера вдруг понял его тайну. «Это важно, — сказал он себе, — я запомню». Только подумал — и сразу забыл.

Молодой человек предупредил, что утром будут важные гости, к приходу которых надо быть готовым, и что это вопрос жизни и смерти. Услышав такое, Кабрера подскочил и проснулся. Остаток ночи он не спал — сидел на диване, пил кофе, уставившись на дверь, готовый в случае чего стрелять.

С рассветом начали просыпаться соседи. В половине шестого заурчали двигатели машин, покидающих гаражи и парковки.

В 7.15 раздался тихий стук в дверь. Кабрера посмотрел в глазок — на пороге девочка лет шести, одетая в школьную форму, с книгой в руке. Он открыл.

— Падре Фриц просил моего папу, — девочка указала на черный пикап за спиной, — передать вам одну книгу.

— Мы уж не чаяли вас отыскать, — сказал водитель пикапа. — Спасибо, Фриц подсказал, что вы, наверное, здесь.

— А кто вы?

— Меня зовут Тито Солорьо, или Чичара. А вы посмотрите, что мы вам привезли. Фриц велел не уезжать, не увидев вашей реакции. Так и сказал: «Не уезжайте, пока не увидите выражения его лица».

Кабрера взял у девочки книгу и с любопытством открыл первую страницу. Это была толстая подшивка газет за июнь и июль 1978 года. Едва она оказалась у него в руках, его наполнило странное ощущение, будто внутри зазвучала музыка. Наверное, бессонная ночь давала о себе знать.

— А Бернардо читал эту подшивку? — спросил он.

— Судя по каталожной карточке, читал. Взгляните, там его фамилия.

Ну и ну! Вот и разгадка всей тайны. От радости Кабрера выбежал в сад позади дома, Какие-то люди — должно быть, туристы — еще со вчерашнего дня ремонтировали свою машину. Он видел их, когда любовался лагуной из окна кабинета. Тягач тащил из земли некий продолговатый предмет — верхушка поблескивала в лучах утреннего солнца. Ага, бутылка «Рефрескос де Кола» довоенной выдержки. Какое удачное совпадение! А может быть, и не совпадение. Кабрера схватил бутылку и отбросил ее прочь.

Что ж, пора возвращаться домой и записывать показания. Кабрера решил, что будет писать только самое важное, очень сухо и лаконично, по возможности устранив из истории свое «я». Но с чего начать? И для кого их писать? Начинать надо с Бернардо. Он представил себе, что Бернардо сидит за письменным столом, обложившись разными картами, планами, документами, и пишет свою книгу. Он хочет рассказать о преступлении двадцатилетней давности, когда сам еще и читать не умел. Он раскрывает условия, при которых преступление стало возможным и которые помогли психопату, убийце детей, благополучно скрываться в течение долгих лет, пока невиновный человек отбывал вместо него тюремный срок. Он пишет о политиках, замешанных в этом фарсе.

Он поднимает архивы, проводит собственное расследование. По мере того как работа продвигается, ему пытаются помешать. Он получает предупреждения. Сначала Бернардо не принимает их всерьез, но после встреч с Ромеро и Родриго Монтойей, когда он готов раскрыть личность преступника, они превращаются в прямые угрозы, и он начинает опасаться за свою жизнь.

Кабрера представляя себе, как Бернардо на некоторое время запирается дома, чтобы поработать над расшифровкой интервью. Он часто просыпается среди ночи и бродит по дому, как призрак. Из окна кабинета открывается чудесный вид на лагуну, где колышется камыш, плавают лодки, плещется рыба, снуют нутрии и еноты. Но чаще всего он глядит в сторону нового шоссе, которое ведет за горизонт и исчезает там, среди пальм и акаций.

Раньше, посещая архив периодики, в одной газете он видит фотографию стройной черноволосой девочки с чудесной улыбкой. Он знал ее когда-то. Лусия Кампилло, подруга детства. Они жили по соседству, и он был в нее тайно влюблен. Им было по пять лет. Потом она погибла, но он навсегда запомнил ее. Наверное, он и сам до конца не понимал, но это была главная причина, подтолкнувшая его заняться криминальной журналистикой.

Люди наконец закончили ремонтировать машину, попрощались и ушли. Он и не заметил, что целый час простоял в саду за домом, наблюдая, как они работают. Они ушли, а водитель отчего-то не уезжал, а стоял и смотрел на Кабреру, сунув руки в карманы. Странно, но он напоминал ему Бернардо. Почему он не уезжает? Или он намерен всю жизнь так простоять? Водитель, наверное, прочитал его мысли, потому что сел в машину и поехал на шоссе. Макетон следил за ним, пока его не поглотила бесконечность.