11 дней и ночей - К. Борджиа

– Почему такие нервы, дорогая?

Изобразив на лице саму невинность, Баковский обнял Стефанию за плечи.

– Да потому, что ты наглым образом мешаешь мне закончить роман!

Весь остаток дня Баковский хранил понимающее молчание и только шептался на кухне с Сисли, однако главе в тот вечер так и не суждено было быть дописанной.

* * *

Рич сидел посреди просторной гостиной на стуле и смотрел на вращающиеся колесики диктофона.

– Ты извини меня, Джеф, за то, что я так тебе и не позвонил. Просто рука не поднимается вот так взять и снять трубку. Я чувствую, что ты ждешь, когда я это сделаю, но ты ждешь напрасно…

Я о многом успел подумать за эти дни, Джеф. И я по-настоящему благодарен тебе. Я кое-что все-таки понял. Понял себя, наверное… Ведь это самое главное, да? Я бы не смог быть таким, как хочешь ты. Когда мы встретились, я во многом сомневался. Но потом у меня появилась девушка. Настоящая девушка, Джеф. Я любил ее…

Рич нажал на паузу, подумал и продолжал:

– Я люблю ее. Мне даже кажется, что и она испытывает те же чувства. Однако я знаю, что не могу быть для нее единственным. Она очень хорошая, Джеф. Она красивая. Я даже не знаю, как ее описать, но… Мне иногда бывает страшно. Нет, не потому, что я боюсь от чего-то ради нее отказаться, что-то бросить, чем-то пожертвовать. Да и чем, если у меня ничего такого пока нет?

Мне потому страшно, Джеф, что я не знаю, сможет ли она расстаться со своим благополучием. Порой мне кажется, что оно тоже ее гнетет, что она искренна, когда говорит, что хочет быть только со мной. Но ведь это ложь, Джеф! Чем больше она любит меня, тем сильнее мое желание вырваться из ее объятий, таких нежных объятий, Джеф, вырваться и убежать прочь.

Вчера я был у нее дома. Она меня не ждала, не могла ждать, потому что я заполучил ее адрес хитростью. Она была с мужчиной, Джеф! Я чуть не убил ее у него на глазах. О, это было бы настоящей драмой! Вроде тех, которые мы ставили в школе, когда были детьми. Детьми быть опасно, Джеф. Тебе не кажется?

Я не тронул ее. Разве она виновата в том, что она женщина? Винить я могу только себя. Потому что я никогда не смогу ее взять просто так и забыть. Она значит для меня все, Джеф. Я даже готов ей поверить, если она скажет, что это был ее брат. Какая глупость…

В это самое мгновение раздался телефонный звонок.

Рич машинально нажал на паузу и взял трубку.

– Это Стефания, привет! Чем занят?

– Ужинаю.

– Слушай, я сегодня никак не смогу к тебе заглянуть. Но я все решила. Знаешь, что я сделала?

– Нет.

– Я купила нам с тобой два билета на самолет. На завтра. Понимаешь?

– Да.

– Ничего ты не понимаешь, глупый! Завтра мы улетим отсюда. В Париж. Ты ведь не был в Париже. Я подумала, что ты был прав: к черту всех, Рич! Ты согласен?

– Да.

– Умница! Так, значит, завтра, Рич. В половине четвертого я жду тебя в аэропорту Джона Ф. Кеннеди, у центрального табло. Оба билета при мне. Договорились?

– Да.

– Я так счастлива, Рич!

Опять она первой повесила трубку, не дослушав до конца. А что он мог ей сказать?

– Ты слышал этот звонок, Джеф? Это была она. Решила, что я уже вообще ничего не понимаю и клюну на всякий розыгрыш. Но хватит об этом. Иначе я забуду сказать главное. Я переезжаю, Джеф. Я остаюсь в городе, но мне необходимо поменять квартиру. Среди твоих вещей, ты прав, я все время вспоминаю о тебе, и потому мне делается тошно. Я так не могу. Я не могу все время чувствовать себя обязанным кому-то, даже тебе, Джеф. Давай расстанемся, пока мы не встретились вновь. А если нам приведется встретиться случайно, то не держи на меня зла. Прощай. Да, ключи я оставляю на кухне, где всегда.

Он остановил запись и перемотал кассету на начало. Прослушивать не стал – и так все было ясно.

* * *

– Дот, дорогая, только не подумай что я тебя бросила.

В аэропорту было шумно, и Стефании приходилось кричать.

– Я тебе напишу из Парижа. Может, даже пришлю свадебные фотографии. Что? Если до этого дойдет? Считай, что дошло. Я обожаю его. Ну ладно, я побежала его встречать, вон он, кажется, идет. Напишу!

Она бросила телефонную трубку на рычаг и устремилась вдогонку за плотной фигурой с небольшим чемоданом.

Это был не Рич. Мужчина улыбнулся и высказал пожелание, чтобы его именно так звали с рождения.

Стефания уже не слушала его.

Времени оставалось мало.

Прошло двадцать минут с того момента, как объявили посадку на их рейс.

Мимо Стефании неторопливым потоком двигались пассажиры. Кто-то останавливался. Кое-кто даже заговаривал с ней.

Она поднималась на цыпочки и смотрела поверх ненавистных, незнакомых голов.

Наконец она не выдержала и кинулась обратно к автомату.

Домашний телефон Рича молчал.

Дрожащими пальцами она набрала рабочий номер.

– Мистера Хэррингтона? – сказал приятный мужской голос. – Одну минуту.

«Это неправда! – чуть не закричала она. – Его там нет! Его там не может быть!»

– Хэррингтон слушает.

– Рич?!

– Да, кто это?

– Стефания…

– Привет. Знаешь, я сейчас немного занят. Послушай, давай встретимся сегодня после работы. Мне нужно с тобой переговорить.

– Рич… – Стефания вдруг почувствовала, что стоит в телефонной будке одна, совершенно одна, аэропорт был пуст, пассажиры куда-то все шли и шли, но они были из другого мира, а здесь, кроме нее и этого далекого, спокойного голоса, никого не осталось. – А как же Париж, Рич?..

– О чем ты? – На мгновение голос замолчал. – Постой, что это там за шумы в трубке? Стефания, ты откуда звонишь?

– Нет, ничего, ниоткуда, хорошо, увидимся в «Марокко», – почти шепотом сказала она и, уже повесив что-то выкрикивавшую трубку, добавила: – Когда-нибудь…

Репродукторы пропели призыв к последним пассажирам, вылетающим рейсом «Нью-Йорк – Париж».

При слове «Париж» Стефания встрепенулась.

Это был ее рейс.

Это был ее выбор.

Это была по-прежнему ее жизнь.

К сожалению, по-прежнему только ее…

Часть II

Игра

* 1 *

«Приступая ко всякому новому произведению, а именно так я называю все то, что пишу, поскольку люблю каждое свое детище, хотя и не всегда довольна, но иначе – зачем тогда вообще писать? – итак, приступая ко всякому новому произведению, я должна прежде всего придумать начало. Не у всего есть конец, но все имеет начало. Даже в Библии их два. В «Истории О»[29] их тоже два. Я готова ограничиться одним, но только чтобы оно «цепляло» читателя. Однако в последнее время с зачином у меня что-то явно не ладится. Потому что как же «зацепить» этого самого читателя, если в действительности все началось на не Бог весть каком романтичном пароме?..»