Зодиак - Ромина Рассел

– Кто заплатил Харону за ложь? – спросил Матиас.

– Мы еще расследуем. – Сирна убрала несколько голограмм, чтобы загрузить новые. – Мы полагаем, что, скорее всего, это те же лица, что спонсируют военных на Фобосе. Мы внедрились в сеть шпионов, которая тянется по всей Галактике.

Волнофон Сирны запустил новый экран. Это были записи финансов Харона, где числилась серия анонимных поступлений весьма крупных сумм на его счет. Все поступления были датированы несколькими неделями ранее.

– Это был заранее разработанный план, – сказала она.

Интуиция подсказала мне одну мысль.

– А у кого-нибудь есть галактический календарь?

Сирна что-то шепнула, и голографический календарь в форме колеса присоединился к другим голограммам. Я вращала его пальцем, мысленно переводя местные даты в галактический стандарт.

– Я поняла! Дата первого поступления совпадает с днем, когда я впервые увидела Окуса.

Матиас дважды проверил данные.

– Роу права.

– Окус предвидел мою поездку уже в тот самый день. – Я ужаснулась, осознавая, что это значит.

Хайсен присвистнул.

– Первоклассный ясновидец, – озвучил он мои опасения. – Твой монстр просто-таки виртуоз.

– Это он стоит за всем, что творится вокруг, – проговорила я, думая о насилии и агрессии, коими так пестрят последние новости. – Армия, беспорядки – все это его рук дело!

Матиас внимательно просмотрел календарь и повернулся ко мне:

– Роу, ты спешишь с выводами.

– Тогда я добуду доказательства…

– Наша первоочередная задача, – Хайсен подошел к нам, на этот раз играя судью, – раскрыть обман Харона.

Он повернулся к Сирне:

– Вы сможете представить то, что вы обнаружили, пока Хранители еще здесь?

Она покачала головой:

– Нет, сведений об армии не могу, пока наши агенты не раскрыты. Нам надо собрать больше информации.

– Согласен, – кивнул Хайсен, – но хотя бы взятки и вранье Харона обнародовать можно?

– Да, только… – Сирна сложила руки и прошла сквозь синюю голограмму. – Если это сделаю я, то раскрою нашу тайную операцию на Пленуме. Кто-то другой должен это сделать.

Хайсен взглянул на меня:

– У меня такое чувство, что лорд Нейт возьмется за это дело.

* * *

Сирна засиделась с нами допоздна. Мы пили черный чай и беседовали о секретной армии на Фобосе. Затем собрались в библиотеке – это самое любимое месте в любом весианском доме. Голографические названия книг заполняли собой все стены, а на полу лежали десятки плюшевых подушек. Каждый текст здесь – не важно, беллетристика или нет – так или иначе затрагивал тему справедливости. Намереваясь почитать, Хайсен загрузил одну книгу через свой Скан, и мы втроем сделали то же самое при помощи волнофонов.

Мы расположились на подушках вокруг встроенного в мраморный пол стеклянного столика, куда Сирна поставила поднос с чаем и закусками. Мне стало легче от того, что мы с ней наконец подружились, но весь вечер, что мы провели вместе, я старалась угадать по ее лицу, знает ли она что-нибудь о моем отце.

Она, как и Матиас, настаивала на том, чтобы я изменила свое намерение отправиться к Тринадцатому Дому. Для того чтобы убедить меня, Сирна показала и другие секретные документы. Оказалось, что Окуса пытались выследить и раньше, и не так уж давно.

– Семьдесят семь лет назад, – начала она, сидя на массажной подушке, – предшественница Матери Ориган, Мать Крэ видела недоброе знамение в окрестностях Суфиановых Облаков. Хотя Крэ не описывала это в деталях, но она назначила группу ведущих Зодайцев, чтобы те пересмотрели архивы и мифы. С этой целью ученый по имени Йосме отправился в Дом Овна изучать самую раннюю версию легенды. Йосме раскопал другой свиток, написанный на старом, более архаичном языке. Он перевел это как Хроники Кебишукай-За, Носителя Змеи.

– Так это значит… За и Змееносец – одно и то же? – уточнила я, устраиваясь среди груды огромных мягких подушек.

– Обе легенды слишком похожи для простого совпадения. Свиток о Кебишукай-За был важной научной находкой.

– Почему никто прежде не слышал об этом Кебишукай-За? – спросил Матиас. Он лежал на спине, прямо на твердом мраморном полу. Если верить его словам, жесткий пол полезен для Яррота.

– Его отчет был спрятан, – сказала Сирна, помешивая чай. Услышав эти слова, Хайсен, сидевший в дальнем углу и занятый просмотром голографической книги, повернулся и посмотрел на нее со вспыхнувшим интересом.

– Мать Крэ опасалась, что некоторые новые подробности относительно За были слишком тревожными, чтобы их обнародовать. Так, доклад Йосме отправили в дальний архив, а после смерти Матери Крэ и вовсе забыли. Мы нашли его случайно, когда пересматривали исторический архив, пытаясь найти какие-нибудь дополнительные зашифрованные документы, те, которые не отображаются в поиске, если не знать точно, что искать. Нам пришлось взломать нашу собственную систему безопасности, чтобы получить доступ к основному списку, где мы и нашли этот отчет.

– А что за тревожащие подробности? – спросила я, обняв колени.

– Они касаются времени. – Сирна загрузила из волнофона отчет Йосме с мифом о Кебишукай-За над нашими головами, и мы все легли на спину и принялись читать текст, одновременно просматривая изображения.

Первая картина показывала прибывших из другой Вселенной, когда они проходили через врата времени, чтобы заселиться в нашей Галактике. Кебишукай-За был последним в группе. Он подошел к вратам, полностью обмотанный кольцами огромного червя, который грыз собственный хвост и, пожирая себя, становился только больше. Этим гигантским червем и было Время.

Проход через врата времени изменил все законы физики и образовал щель между старой Вселенной и нашей собственной. Над обеими Вселенными нависла неминуемая опасность – они могли столкнуться и в любой момент уничтожить друг друга. Испуганные вновь прибывшие запечатали ворота времени, но За успел пронести червя-Время на себе.

Иллюстрации к книге гипнотизировали меня. Они показывали, как червь мог повернуть голову вперед и назад – так он управлял течением времени. Обнаружив, что это может привести к хаосу, люди попытались убить червя, но случайно убили За. Однако червю нужен был хозяин, поэтому он воскресил За.

Когда книга закончилась, появились новые картинки.

– Это герб мифического Дома Змееносца, – показала Сирна.

Я внимательно осмотрела знакомый жезл, обвитый двумя змеями. Эту эмблему мы называем Кадуцеем, или Посохом целителя.

– Теперь взгляните на это, – продолжила она.

Рядом с первым появился второй герб. На нем – стилизованная фигура человека, оплетенного кольцами гигантского червя, кусающего собственный хвост. Когда Сирна наложила два этих изображения, сходство оказалось просто поразительным.

– Мифы говорят с нами через метафоры, – подал голос Хайсен.

– Я не знаю, что это доказывает. – Сирна закрыла голограммы. – Это только легенда.

– Может быть, ничего, – произнес Матиас.

– А может быть, и все, – пробормотала я, чувствуя, как во мне крепнет уверенность.

Повинуясь внезапному порыву, я села и попросила:

– Сирна, можете показать поэму «Остерегайтесь Окуса»?

Когда над нами всплыли голографические стихи, я прочла их вслух и указала на одну строку: «Рана, которую даже время не смогло излечить». Все эти упоминания о времени… было ли это совпадением или, может, ключом?

Когда Сирна собралась уходить, я под первым попавшимся предлогом увела ее в спальню, чтобы поговорить наедине. Как только мы вошли, Сирна опустила глаза, и я поняла: она знала, каков будет вопрос.

А я уже знала, что она мне ответит.

Глава 32

– Мы не можем утверждать с абсолютной уверенностью…

– Но вы почти уверены, – прошептала я, опускаясь на кровать и прижимая руки к груди. Она молчала, поэтому я подняла глаза и по выражению ее лица поняла, что папа погиб.

Я отвернулась и уставилась на пол, но не видела его. Я не чувствовала боли. Ничего не чувствовала. Пока.

– Простите, если была груба с вами, – произнесла Сирна сдавленным голосом. – Я в вас ошибалась, Хранитель.

Она достала из кармана что-то маленькое и блестящее:

– Мать Ориган отдала это мне… сейчас я бы хотела передать ее вам. Пожалуйста, носите ее всегда в честь нашего Дома.

Она разжала пальцы, и с ее ладони свесилась золотая цепочка с кулоном – розовой жемчужиной, похожей на те, что были на моем ожерелье, подаренном мамой и потерянном на Эларе.

В тот день Стэнтона укусил морской змей, и мы помчались с ним к доктору. Мы сделали для него все, что могли, но никто не мог сказать с уверенностью, очнется ли он. Стэнтон лежал без сознания пять часов, и все это время, каждую минуту, мы с мамой смотрели в эфемерид, пытаясь разглядеть его судьбу. Но спас его папа, а не звезды. Он отсосал яд из раны сразу после укуса, и, пока мы с мамой искали будущее среди звезд, папа неотлучно ухаживал за ним. Сидел рядом со Стэнтоном все пять часов, держа его за руку. Раньше, когда вспоминался тот день, спасителем мне всегда представлялась мама. Она убила морского змея. Почему же я увидела настоящего героя только сейчас, когда слишком поздно?