Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

возьми, я сделал выбор, Варечка.

Айфон и ололо

Крохотная избушка на склоне Холат-Сяхл, Горы Мертвецов, обдуваемая семи ветрами, распахнула двери перед Иваном только спустя семь минут ожидания, когда собака на цепи уже почти осипла от лая.

Но путник был воодушевлен: наконец-то он на месте. Пеший путь закончен, его ждет ночлег и припасенный пакетик высокогорного колумбийского кофе. Купленный в лавке в екатеринбургском «Гринвиче» и заботливо помолотый татуированным продавцом-баристой.

Лицо согбенного старца показалось скорее татаро-башкирским, чем северным, угорским. Впрочем, в его возрасте определить национальные признаки по чертам лица становится всё сложнее даже для опытного этнографа и ураловеда, каким был молодой путешественник.

Вернее, конечно, Иван был таковым по велению души и по увлечениям, а специальность была самая привычная для его возраста, образования и внешнего вида: фронтенд-разработчик.

Сколько лет старику? Восемьдесят? Девяносто? Если его ученику, Леонтию, скончавшемуся на руках двоюродного племянника, было шестьдесят пять, то никак не меньше восьмидесяти, подумал Иван.

— Принёс? — с порога спросил старец.

— Да!

Иван, слегка замешкавшись, скинул объёмный брендированный рюкзак, продолжая придерживать одной рукой айфон.

— Шайтанское отродье! — внезапно нахмурился старец, выхватил айфон Ивана, положил поперёк ступеньки и со второго удара разломил напополам каблуком.

— Вы… вы что наделали⁈ — воскликнул Иван. Как и любой миллениал — да что миллениал, как и любой современный житель мегаполиса, смерть полюбившегося смартфона он воспринял как отсечение одной из конечностей. — Как… как я теперь?…

— Ты сюда фотографировать пришёл, или кого? — спросил дед, толкнул Ивана с порога и лязгнул затвором.

Иван сел на ступени, посмотрел на собаку. Собака, несмотря на гнев хозяина, больше не лаяла и не бросалась. Покрутил обломки телефона, выковырял симку. Вот был бы Android-фон постарше, подумалось ему, спас бы её и «эсдишку» с фотографиями. Впрочем, пока ничего особенного сфоткать он так и не успел — обычные, уже знакомые ему красоты северных гор, разруху промзон Ивделя, забор колонии с «вертухаем» и многочисленные фотографии с трассы. Да, лося ещё сфоткал, вот за лося особенно обидно.

Фото избушки, снятое издали, залить в сеть он так и не успел, и, видимо, не успеет уже никогда — связь здесь почти не ловила, хотя сигнал был в паре километров южнее. А второго такого раза, понял он, уже не будет.

Зачем разбивать было, зачем, недоумевал Иван. Видимо, магия Сорни-Най, владычицы здешних мест, понял он, препятствовала работе техники. Либо запрещала фотографировать её таинства. Потому и мобильной сети нет. Но зачем тогда было ломать? Почему нельзя было просто отключить, вынуть симку?…

Он даже не столько переживал про возвращение назад — на крайний случай о турпоходе были извещены спасатели. Больше всего Ивана беспокоила теперь перспектива остаться на ночь без крова над головой. Палатку, конечно, привыкший к каршерингам, коворкингам и хостелам Иван тащить поленился, да и не влезла бы она в рюкзак — почти весь объём занимал кусок полиэтилена. Да уж, романтик, подумалось ему. Чёрт бы побрал эту всю авантюру — заявившийся откуда-то с северов умирать дальний родственник, «последняя воля», «учитель», странный груз, координаты… Впрочем, избушка эта действительно отсутствовала и на гугл-картах, и на фотографиях туристов, а она была! Как суслик: «Видишь его? — Нет. — А он есть». Значит, что-то в этом всём есть.

В конце концов, подумалось Ивану, это же дауншифтинг. Плюс саморазвитие, трекинг и духовные практики. Именно то, что так нужно его выгоревшей айтишной душе. К тому же, на одном зарубежном форуме Иван обнаружил заботливо составленную мормонами по церковным книгам свою родословную, из которой следовало, что прабабушкой у Ивана была мансийка.

«Зов крови», — именно так подписал Иван одну из вчерашних фотографий в [запрещенной в Российской федерации социальной сети].

Начал накрапывать мелкий не то дождик, не то первый в сезоне мокрый снег. Иван накинул капюшон, машинально хлопнул по карману, проверяя, на месте ли айфон, чтобы сфоткать ещё один вид Горы Мертвецов, но нащупал лишь осколки, и вздохнул.

Пусть это будет сакральная жертва, вдруг решил Иван. Специальное североуральское подношение для Сорни-Най.

* * *

Прошёл, наверное, час, прежде чем дверь сзади снова скрипнула. Иван поднялся, но дед молча прошёл мимо него, словно не замечая, к деревянному сортиру, стоящему в трёх метрах. Собака снова почему-то начала лаять.

Когда дед вышел из уборной, он всё же словно нехотя бросил взгляд на Ивана и снова спросил:

— Принёс, значит?

— Да, всё принёс, — уже немного грустно, без прошлого энтузиазма сказал Иван. — Градусники ртутные. Радиатор от кулера. Кусок армированного полиэтилена и скотч. Монетки. Мне Леонтий Крисандрович про вас сказал, я и…

— Я уже понял, что это он. Нездоровилось ему, думал, лечиться в город поехал, а он… Эх, сколько мы с ним налетали! Заходи, что уж.

Иван зашёл в избу. Внутри оказалось не настолько по-вогульски дремуче, как он предполагал. Обои на стенах, новенькая газовая плита с баллоном. Над столом — странное не то пластиковое, не то металлическое круглое кольцо с блестящим блоком питания, посередине которого висит настоящий шаманский бубен. Небольшой, но ЖК-телевизор, на втором столе — ноутбук. Это в восьмидесятилетнем-то возрасте, в такой глуши!

Постойте… ноутбук, телевизор. Иван остановился как вкопанный.

— Что смотришь? Не видал такой техники, да? — дед, ставивший тем временем чайник на плиту, хитро прищурился и засмеялся.

— Это — компьютерная техника. Техника цивилизации. Такая же, как мой айфон. Вы здесь… сидите в интернете! Зачем было ломать⁈

Дед деловито достал из шкафчика большой бумажный бланк формата А3, положил на стол, протянул ручку. В заголовке значилось «Заявление на предоставление доступа к государственной тайне, I уровень доступа — совершенно секретно».

— Восемнадцать рублей не забудь за бланк отдать. Потом спецпочтой ещё посылать, ну это я из своего кармана. И градусники высыпай давай, я ртути третий месяц жду, у меня заканчивается уже. Только осторожно, не разбей.

— Постойте! Так вы… вы из органов⁈

— Слышь, пацан! Да, из органов, у меня тут, между прочим, полигон исследовательский. Ещё с пятьдесят девятого года, да. И ты пришёл сюда работать. Сам пришёл, добровольно! Ты серьёзно считаешь, что после случая с дятловцами об этой технологии рано или поздно никто бы не узнал?

— Но как же… древние веды, Сорни-Най, шаманские легенды? Я не за тем шёл сюда, чтобы оказаться в лапах…

Дед тем временем деловито направил