Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Кургинян: Я хочу сразу же предоставить слово первому своему свидетелю Олегу Германовичу Румянцеву, который в 93-м году был одним из инициаторов конституционной реформы, народным депутатом, членом Верховного Совета РФ, руководителем рабочей группы конституционной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР и, скажу от себя, как все наверно помнят, абсолютно вменяемым центристским политиком.

Сванидзе: Несомненно, мы помним Олега Германовича.

Кургинян: Олег, скажите мне, пожалуйста, с Вашей точки зрения, во-первых, все-таки цель оправдывает ли средства? И, во-вторых, в чем была эта цель, и почему надо было такими методами к ней рваться?

Олег Румянцев, народный депутат, член Верховного Совета РФ, руководитель Рабочей группы по подготовке проекта Конституции РФ (1993 г.): Мы совершенно недавно…

Сванидзе: И я напоминаю еще вопрос. Прошу исходить из этого вопроса, отвечая на вопрос обвинителя: «Были ли нужны ельцинские реформы?»

Румянцев: Это были не ельцинские реформы, это были реформы всего нашего общества, всего нашего народа и всего нашего государства. И мы заявили в декларации о государственном суверенитете, что мы хотим построить в России демократическое правовое государство. Я абсолютно убежден, что целью, которую преследовали осенью 1993-го года, было изъятие самого принципа, конституционного принципа народовластия, а именно, практического общественного и парламентского контроля за действиями исполнительной власти, за действиями крупного капитала.

Сванидзе: Олег Германович, уточняющий вопрос. Если я правильно Вас понял, Вы считаете, что те реформы, которые производились, были реформами не Ельцина, а в той же или в неменьшей степени — Верховного Совета России. Я правильно Вас понимаю?

Румянцев: Эти реформы осуществлялись в неразрывной связи верховной власти и народа.

Сванидзе: Но почему-то весь негатив, который связан с реформами, ассоциируется с именем президента Ельцина.

Румянцев: Я хочу отметить, что если к тому времени стало очевидно, что гайдаровский курс на радикальный, шоковый эксперимент над собственным народом, над собственной страной, провалился, значит, в демократическом правовом государстве должны быть механизмы изменения этого курса. Но изменению этого курса мешали. В декабре 92-го года на 7 съезде был достигнут конституционный компромисс: Ельцин убирает Гайдара и ставит Черномырдина, в ответ съезд назначает референдум по основным принципам конституционного строя. Вот это и был компромисс. Но Ельцин 18-го сентября, за 3 дня до оглашения указа, восстанавливает Гайдара в качестве фактического председателя правительства, нарушив…

Сванидзе: Первым вице-премьером.

Румянцев: …нарушив эту часть компромисса. А вторая часть компромисса была нарушена еще в апреле 93-го года, когда вместо референдума по основам конституционного строя, сплачивающего народ, он назначил референдум по принципу «ДА-ДА-НЕТ-ДА», впервые выпустив политтехнологов вперед народа, вперед парламента, вперед избирателей…

Сванидзе: Спасибо… спасибо… спасибо… Сторона защиты имеет возможность задать вопрос.

Млечин: Олег Германович, скажите, пожалуйста, а каков же был итог этого референдума? Что люди сказали относительно судьбы Верховного Совета, в состав которого Вы входили тогда?

Румянцев: На референдуме не был дан вопрос о необходимости роспуска Верховного Совета и необходимости переизбрания Ельцина. На референдуме не был дан ответ на эти два вопроса…

Млечин: Секундочку…

Румянцев: Если считать по закону…

Млечин: Олег Германович…

Румянцев: …о референдуме Российской Федерации…

Млечин: …может, Вы меня плохо слышите. Я не спрашивал о судьбе Ельцина, я спросил: как избиратели, ваши избиратели, ответили на вопрос о судьбе Верховного Совета на референдуме? Не ответили ли они, что они хотят переизбрания?

Румянцев: На референдуме, повторяю, не было дано ответа положительного на эти два вопроса, исходя из принципов, заложенных в законе о референдуме. Вот почему Верховный Совет и Съезд народных депутатов в сентябре 93-го года — я был одним из авторов этого постановления — постановили, что необходимы досрочные одновременные перевыборы как президента, так и Верховного Совета, не позднее февраля 94-го года…

Сванидзе: Я прошу прощения, документ на экране.

Млечин: Ваша честь, у нас какие-то проблемы со свидетелем.

Сванидзе: Документ на экране.

Румянцев: Цифры, цифры.

Сванидзе: Здесь на вопрос «Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов», большинство ответило «Да».

Млечин: Большинство высказалось за досрочные перевыборы. Если избиратели проголосовали за перевыборы, отчего же Верховный Совет и Съезд народных депутатов не распустился и не переизбрался?

Румянцев: Еще раз повторяю, что вопрос, как считать. На основании закона о референдуме такого большинства не было получено. Вот почему Верховный Совет совершенно смело мог продолжать работать. Но политически было понятно, что необходимо вести дело к досрочному одновременному переизбранию.

Млечин: Избиратели проголосовали против переизбрания президента, почему вы считали нужным, что он должен быть переизбран?

Румянцев: Этот референдум был результатом политтехнологии, я глубоко в этом убежден, этому есть масса доказательств. Извините за выражение, я издал в десяти томах историю создания Конституции, и один из томов посвящен, в том числе, и этому референдуму. Я дорогому Леониду Млечину подарю полный комплект, чтобы он изучил реальные документы.

Сванидзе: То есть вы считаете, что референдум был фальсифицирован?

Румянцев: Безусловно.

Сванидзе: Спасибо. Итак…

Млечин: Если можно, тогда я приглашу своего свидетеля. Сергей Александрович Филатов, будьте любезны. Вы были первым заместителем председателя Верховного Совета, потом работали в президентской администрации. Так что ж, сфальсифицирован был референдум-то, оказывается? А мы-то все голосовали, думали, что все взаправду. Да, Сергей Александрович? Скажите, он действительно был сфальсифицирован? У вас сведения какие-то?

Сергей Филатов, руководитель Администрации Президента РФ, председатель экспертно-аналитического совета при Президенте РФ (1993 г.): Нет, не был сфальсифицирован…

Млечин: Есть какие-то документы, может быть?

Филатов: …но после проведения референдума было решение Конституционного суда не считать юридически правильными, что ли, результаты этого референдума, и он…

Сванидзе: С чем было связано это решение, решение Конституционного суда?

Филатов: Ну, это было связано, конечно, с одной стороны, что в соответствии с законом о референдуме не было тех цифр, которые должны были быть. А с другой стороны, конечно, это было связано еще и с политической ситуацией, потому что Конституционный суд, на мой взгляд, в тот период вел себя не совсем адекватно. Вообще началось-то все не с указа. Началось-то все с того, когда Ельцин объявил о реформах. 2-го января 92-го года было объявлено о реформах. И с этого дня началась война. 7-ой съезд народных депутатов, конец этого года — снимают Гайдара. 8-ой съезд народных депутатов — пытаются снять Ельцина. 9-ый съезд народных депутатов — Ельцин на грани импичмента, 62 голоса не хватило, чтобы объявить ему импичмент. То есть создавалась катастрофическая ситуация нагнетания напряженности между двумя ветвями власти. На 9-ом съезде выходят на договоренности: с помощью Конституционного суда выйти на референдум, который вам здесь показали. После окончания референдума принимается решение создавать новую конституцию, потому что в Конституции было двоечтение власти. Ельцин — глава государства, высшее должностное лицо. Съезд народных депутатов — полномочный властитель судеб в стране. У Ельцина не было возможности объявлять референдум, не было возможности начать…

Сванидзе: Ваше время истекло, Сергей Александрович. Леонид Михайлович, прошу прощения. Сторона обвинения будет задавать вопросы свидетелю защиты?

Кургинян: Да, я с удовольствием задам. Значит, результатов, как и говорил Румянцев, необходимых для референдума, референдум не дал — это первое. И второе — Конституционный суд, т. е. высший орган, определяющий законность и незаконность, сказал, что этот референдум не имеет конституционной силы. Правильно я Вас понял?

Филатов: Правильно, да.

Кургинян: Правильно я понял. Теперь скажите, пожалуйста, а почему это все — война? Ну, вот в Италии они так бодаются, бодаются. У них бывает, что импичмент кому-то задают, или парламентские кризисы. Почему это надо было сейчас…