Почувствуй, насколько мне безразлично - Екатерина Юдина

ко мне пришла? Напомни. Ты как-то непонятно реагируешь на альфу? Не кажется ли, что все сходится? Омеги, как раз в отличие от бет, способны на это. Конечно, не так как сами альфы реагируют на них.

Врач кольнул прямо в больное место, но этим лишь вызвал ироничную улыбку от осознания того, что, оказывается, он может неплохо сопоставлять всякую чушь.

— Знаете, что не ошибается? Тесты на омег. А у меня он, как я уже говорила, показал ноль процентов, — я лишь пожала плечами, все-таки вставая со стула.

— Подожди, — мужчина тут же остановил меня, тоже поднимаясь со стула. — Давай сделаем еще один тест.

— Зачем? — обходя стул, я придержала его. Казалось, что он и без меня готов упасть.

— Потому, что на такое нельзя закрывать глаза. Если дело действительно в нашем оборудовании, нам следует искать ошибку. Мы их раньше никогда не допускали и не намерены начинать.

В первые мгновения мне хотелось отказаться. Все-таки, на стоянке ждал Картер. Не то, что бы я хотела идти к нему. Скорее наоборот, но и тянуть все это не хотелось.

Но все-таки я согласилась сдать еще какие-то анализы. Возможно, по той причине, что врач уже теперь выглядел совершенно иначе. Вел себя по другому и у меня создавалось ощущение, что их лаборатория для него действительно важна.

В первый раз у меня брали кровь в отдельном кабинете. Теперь отвели прямо в лабораторию и я не могла отрицать того, что выглядела она внушающее. Небольшая, но с множеством всяких приборов назначения, которых я не знала, но они даже немного пугали. Все, казалось, новое и чистота такая, что даже пытаясь увидеть какую-нибудь пылинку, я этого сделать не могла.

Стоило нам войти в помещение, как из-за огромной стальной стенки вышел пожилой мужчина. Высокий, одетый в специальную форму и белый халат.

— Нам нужно сделать повторные анализы, — сказал ему врач, протягивая ту самую папку и в это мгновение я поняла одну вещь. Если доктор был обычным человеческим мужчиной, то этот старик — альфа.

— Это та самая омега? — спросил он, рассматривая меня. Медленно и слишком пристально. Причем даже это делая как-то непонятно для меня. И глубоко втягивая воздух носом. — Еще не пробудившаяся?

— Я бета, — ответила, засунув ладони в карманы шорт. — Вы ошиблись с результатами анализов.

— Я никогда не ошибаюсь, — старик сузил глаза. Создавалось ощущение, что мои слова для него были хуже оскорбления. Но ничего больше, чем эти слова, он себе не позволил.

— В этом вся проблема, — доктор махнул рукой, указывая мне, чтобы я села за стол. После этого он обратился к альфе. — Ей сейчас восемнадцать лет и семь месяцев. В медицинской карте отмечено, что она бета. Тест на омегу показал ноль процентов.

Старик нахмурился. Достаточно сильно, чтобы было ясно — эти слова полностью шли в разрез тому, что он думал. Но, помимо всего прочего, он не мог отрицать того, то у меня не было того, что должно быть у омеги и, когда пожилой альфа, наклоняясь вбок посмотрел по сторонам, я поняла, что старик искал тех самых верзил, которые должны стоять позади каждой омеги. Словно он считал, что его разыгрывают и сейчас он их увидит.

— Покажи мне ее медицинскую карту, — в итоге сказал он, так и не увидев этих самых верзил.

— Она загружена в базу. Можешь посмотреть на компьютере, — ответил врач, вновь показав мне, чтобы я села за стол и, пока я это делала, они вдвоем рассматривали мою карту, о чем-то достаточно громко споря.

Я не слушала их. Думала о том, что вся эта ситуация такая ересь.

Но, все-таки, уже теперь по коже бежали мурашки. Если, находясь в затхлом кабинете врача я уже перестала всерьез воспринимать его слова, то будучи тут в лаборатории, мне уже было трудно оставаться все такой же скептической.

Но все равно анализы были неправильными. Другого варианта быть не может. Сейчас они их повторят и все прояснится.

Но, когда у меня взяли кровь, спустя десять минут тот старик подозвал меня к себе.

— Посмотри, — он пальцем указал на экран. Там были какие-то точки. Желтого, оранжевого и алого цвета. — Это твоя кровь. И все дело в этих красных телах. У бет их быть не может. Совсем. Только у омег. А у тебя их вообще очень много.

Смотря на экран, я некоторое время молчала. Не понимала, что сказать, ведь ожидала совершенно другого, но все-таки, качнув головой, произнесла:

— Вы опять ошиблись. Или чего-то не понимаете. Я бета и не могу быть омегой.

Старик шумно выдохнул и откинулся на спинку своего кресла, после чего указательным пальцем постучал по столу.

— Я большую часть жизни работаю в лаборатории и прекрасно знаю свою работу. Да, омеги раньше ко мне не попадали. Более того, я вас вживую никогда не видел. Даже издалека, но твои анализы… То, что ты омега это факт. Пусть пока что и не пробудившаяся.

Я ощутила, как у меня сам по себе нервно поднялся уголок губ. Дернулся и затем вновь опустился.

— Я, как и все остальные беты, проходила тест на омегу. У меня ноль, — уже в который раз повторила. Но именно этот факт был тем, о что разбивались все вот эти анализы. — Тесты на омег никогда не ошибаются.

— Знаю. Меня это тоже вводит в тупик, — старик кивнул, вновь хмурясь. — Конечно, были случаи, когда тесты вроде как ошибались, но в итоге оказывалось, что…

— Это были подтасовки анализов и те, кто это делал, потом на пожизненное в тюрьму отправлялись, — закончила я, вместо него.

Все эти случаи были достаточно громкими и в свое время прогремели на весь мир. Но в них все немного иначе. Там беты, получив ответ на котором значился ноль, махинациями его меняли и добавляли себе хотя бы несколько процентов.

Зачем? Чтобы хотя бы на три года получить значимые блага от государства. Естественно, они знали, что, как омеги не пробудятся, но ведь это обычное дело. Не все из тех, у кого тест показывал хоть какой-то процент, пробуждались. Но эти беты не