Темные изумрудные волны - Федор Московцев

– Всё это ерунда, – скривился Владимир. – Он включит дурака, разведет мандёж и вывернется. И я не шарю в документах. Работаю чисто без бумаг. Нет документов – нет проблем.

– Пускай не шаришь, но ты сделай умный вид, просмотри все бумаги.

– Что это даст?

Лицо Артура стало жестким.

– А то, что я ему верю, как самому себе. Мне, сука, трудно понять, где он брешет, а где нет! Ты – посторонний, ты заметишь, когда он начнет порожняки прогонять.

– По х*ю пидору чулки, – глубокомысленно изрек Владимир.

Артур разлил по новой. Поднял рюмку, потом с силой поставил её на стол, так, что расплескал половину.

– Неужели он, сука, меня обманывает?! Я же сделал ему всё.

Владимир сочувственно улыбнулся:

– Оказанная услуга уже ничего не стоит.

Глава 29

Катя лежала на мокрой гальке, и прозрачные струи набегавшей волны омывали её, лаская разомлевшее тело.

– Ты чего стоишь такой, как истукан? – спросила она, приподнявшись на локте. – Иди ко мне.

На рейде стояли две яхты. Андрей смотрел на них, представляя себе беззаботную жизнь на паруснике, который никуда не спешит. Тропические острова, ослепительно белый песок, склонившиеся над водой пальмы. И Она рядом с ним. Какой-то яхто-бред. Он перевел на неё свой мечтательный взгляд. На её запястье блеснула цепь с крестом, надетая как браслет.

– Пойдем поплаваем, – сказал Андрей.

Легко взяв Катю на руки, он вошёл в воду. Зайдя по грудь, отпустил её. В блеске заходящего солнца море играло тихой волной. Безбрежная синева впереди, и лёгкая дымка на горизонте – там, где морские просторы смыкались с небом. Поверх этой золотисто-синей дымки смутное палевое небо нависало беспредельной глубиной.

Он медленно плыл вслед за ней, наблюдая за движением её ног в прозрачной воде. Браслет с таким же крестиком, как на цепочке, поблескивал на её правой лодыжке, то приближаясь, то исчезая в глубине. Как завороженный, следил Андрей за этими движениями.

– Андрюша… ты всегда смотришь на определённые части тела, – протянула она, не оборачиваясь. – Плыви рядом со мной!

Он догнал её, и поплыл с ней вровень. Впереди, как два одиноких креста, покачивались мачты яхт.

«Как я заработаю на яхту, находясь на перманентном отдыхе?» – думал Андрей.

Неожиданный и столь приятный отпуск длился уже больше месяца. Что будет дальше? Андрей намекал ей на то, что нужно думать о работе. Отдых – это прекрасно, но… денег остался последний мешок, когда-нибудь и он закончится. Катя отвечала, что её деньги остались нетронутыми – расходуя свои, он не позволял их тратить. Так что пока можно ни о чём не беспокоиться.

Но Андрей не мог полагаться на деньги своей девушки, это нонсенс. Он разве нетрудоспособный инвалид?! У него возникло множество идей. Он рвался их осуществлять. Но его устремления были встречены непониманием.

«Тебе что, здесь плохо? Море, солнце, горы… и наша огромная, как небо, любовь!» – весело щебетала она. Праздное времяпровождение казалось ей осмысленным, деятельным, устремлённым к какой-то цели, как будто это совершался особый творческий акт. Когда просьбы Андрея вернуться в Волгоград стали более настойчивыми, Катя заявила, что не хочет туда возвращаться. Этот город ей не нравится. «Тогда что? – спросил он. – Оставаться здесь? Устраиваться пастухом к Анзору?»

Так ни до чего не договорились. И сейчас, в этой безмятежной стихии, беспокойные мысли вновь одолели его.

– Катюша, рыбка, – обратился он к ней, когда они остановились, и повернулись друг к другу. – Почему ты не хочешь возвращаться в Волгоград?

Она задорно улыбнулась.

– Такого нет города. Ты что, забыл?

– Катя! – сказал он строго.

И тут же улыбнулся. Хотя ему было не до смеха, но на неё он не мог долго сердиться. Он посмотрел на яхты, и снова мечты о путешествиях овладели им. Ему даже показалось, что он видит тени под водой – следы проплывающих акул.

– Давай всерьёз обсудим этот вопрос!

Она плавала вокруг него, и ему приходилось крутиться на месте, чтобы не выпустить её из виду. Наконец, она ответила:

– А разве есть на свете что-то, что можно было бы назвать серьёзным?

Он снова хотел разозлиться, но передумал, засмотревшись на её ноги, то появляющиеся из влажных недр, то погружающиеся обратно. Она наслаждалась своей властью над его настроением. Дразнила, брызгала водой, ныряла, уплывала от него. Ему во что бы то ни стало захотелось выяснить этот вопрос: что делать дальше? Но ей, очевидно, это было параллельно.

Она подплыла к нему. Её глаза озорно блестели.

– Что, милый… внутри себя… заскрежетал зубами?!

– Такое даже Шавликов не смог бы придумать!

– Тот самый – ходячий словарь речевых ошибок?

Он кивнул. Потом заразительно рассмеялся. Она растерянно улыбалась, не понимая причины такого веселья.

– Скоро ты тоже будешь внутри себя скрежетать зубами, – сказал он. – Кто у нас любит кушать мороженое… с кальцием?!

– Ну… знаешь! Такого хамства я давно не испытывала!

Она развернулась и поплыла от него. Андрей нырнул, и, проплыв под Катей, вынырнул прямо перед ней.

– Прости, Катюша!

Она обняла его за шею.

– Ты стоишь?

– Где ж мне тут стоять? Тут глубина – три моих роста!

Она прислонила ладонь к его губам:

– Прикрути немного звук. Ты так уверенно держался на воде, я подумала, что ты стоишь.

Засмеявшись, она провела пальцем по его лбу, носу, губам, подбородку.

– Солнце моё… ты меня спрашивал…

Глаза её вдруг стали серьёзными.

– Ты спрашивал. Скажу тебе. Я не хочу в Волгоград просто потому, что не вижу там для себя перспектив. Тут…

Она бросила быстрый взгляд на берег.

– Я вообще не представляю, чем тут можно заниматься… кроме как отдыхать. Мы можем поехать в Москву. Василий тебя устроит на работу. Или в Питер. Там у папусика знакомые.

– Но в Волгограде…

– Делать нечего, – резко перебила она.

– У меня уже начало что-то получаться!

– Заедем туда… буквально на несколько дней.

Мысли его путались. Первый раз он услышал от неё эти повелительные нотки. По-другому он представлял их отношения. Андрей всегда думал, что верховодить будет он. К тому же, ощущение невысказанности не покидало его. Ему казалось – Катя что-то недоговаривает. Существует некая тайна, которую она пока что держит при себе. И эта неизвестность злила его. Он не хотел быть игрушкой, пусть даже в этих чудесных ручках.

Она провела ладонью по его щеке.

– Андрюша… Доверься мне. Я всё сделаю так, как надо. У нас всё будет хорошо. Поверь мне.

– Скажи, что ты моя девчонка!

– Я твоя девчонка. Доволен?

– Скажи, что навсегда!

Она задумалась. Ласковые прозрачные волны быстрой, гибкой полосой бежали к берегу. В её изумрудных глазах, тёмных в предвечернем сумраке, замерцали и вдруг затерялись таинственные искорки.

Он обхватил её за плечи. Расслабился, перестал удерживаться, и они ушли под воду. Она стала царапаться, вырываться из его объятий. Он отпустил её, и они вынырнули.

– Дикарь! Ты меня чуть не утопил, – возмущенно сказала она, тяжело дыша.

И попыталась его ударить, но он увернулся.

– Говори!

Он сделал вид, что снова собирается утащить её на глубину.

– Да, чудовище! Навсегда!

– Не понимаю, о чём ты. Что навсегда?

– Твоя навсегда! – громко крикнула она.

– Не надо так кричать. Я же не глухой.

«Не следуй за правдой, она истощает зрение», – шептал ему внутренний голос. И тут же, перекрывая голос разума, другой, более мощный голос, кричал: «Узнай всё!» Андрею безумно захотелось выпытать у неё всё до конца. Он спросил:

– Тебе в Волгограде просто не нравится? Не видишь перспектив? Других нет причин туда не возвращаться?

Она держалась за его плечи. Отдышавшись, сказала:

– Поплыли уже. Устала я тут висеть на тебе.

И, легонько оттолкнувшись от него, она поплыла к берегу.

Колесница солнца скатывалась за горизонт, роняя в море огненные спицы. Поднимался бледно-серебряный щит луны. Белело сонливое облако, как лебедь над синей водой. Лёгкий ветерок нехотя теребил листву, опалённую жарким солнцем.

Андрей размышлял над тем, что сказала ему Катя. Равнодушно сыплется песок в часах из верхнего шара в нижний. Время безжалостно, и как-то не улыбается очутиться внизу.

Они выбрались на дорогу, и пошли по посёлку, мимо кирпичных, деревянных, и бамбуковых оград, за которыми зеленели сады, высились разноцветные дома, и раздавалось пёстрое многоголосье.

– Ты не хочешь надеть майку? – спросила Катя, прервав его задумчивость.

– Мне не холодно.

– Ты что, решил соблазнить всех местных женщин?.. своим торсом… преувеличенно сексуальным.

Он послушно надел майку. И обратил внимание на то, что Катино коротенькое платье, открывая на всеобщее обозрение её преувеличенно сексуальные прелести, само по себе выглядит вызывающе. Она шла рядом с ним. Весело цокали каблучки её туфелек. Мерно покачивался серебряный крестик на её лодыжке. Она спросила: