Антисвинизм. Чёртов узел - Наум Баттонс

ни разу не общался с Джесси! И моя жена тоже.

– Ах ты, упрямый мерзавец! – с этими криками Блез подбежал к коту и сильно ударил его копытом по голове. Разница в весовой категории была приличной, поэтому кот отлетел в угол прямо под ноги Пирату, который молча сидел в углу и покорно ожидал своей очереди на «честный и беспристрастный» суд четырёх свиней и одного барана.

«У них всё равно ничего на меня нет, кроме обвинений в пассивности. Плюс, мои заслуги не позволят им обойтись со мной слишком круто. Главное сейчас не вмешиваться и не заступаться за этого идиота, которому я давал реальный шанс спастись», – наивно успокаивал себя Пират.

Матильда бросилась со слезами на глазах к своему мужу, но была незамедлительно отброшена в противоположный угол подоспевшей Розой.

– Отвечай честно на вопросы, сволочь! – завизжала, начинающая дуреть при виде крови Джулия. – И только так ты можешь смягчить свою участь! И заткните эту хнычущую мелюзгу, кошачье отродье, иначе я сейчас разорву его на кусочки. Джулия имела в виду перепуганного до смерти котёнка.

– Не трогайте моего сына, я всё скажу! – Альфонс уже понял, что от него требуют. – Я прекрасно знал Джесси, и она постоянно внушала мне ненависть к свиньям, собакам и другим животным. Она обучала меня колдовству для того, чтобы я наслал порчу на руководство нашего царства. Я должен был по её плану внести смуту в сознание животных нашего хозяйства, вселить в них ненависть к свиньям и собакам, а также вызвать их неподчинение божьим законам и заветам.

– Ну, наконец-то, разум и совесть заговорили в твоих мозгах. А теперь давай говори о твоей связи с этим лжепророком, который сидит сейчас в углу. Чему, какой мерзости учил он тебя?

– Пират, – кот поглядел на него с каким-то сочувствием, – это самый главный враг! Он отрицает существование бога, говорит, что наш бог – вовсе не бог, а обычный человек, и, что самое мерзкое – этот человек недавно куда-то сбежал и бросил нас на произвол судьбы! Он вносил неверие в мой разум, он утверждал, что свиньи не имеют права на богоизбранность и, что мы все скоро превратимся обратно в обычных животных, подвластных человеку. Он мечтает о том, чтобы все мы вернулись в это дикое и беспросветное рабство.

Пират был потрясён от сказанного котом и сидел, закрыв глаза от ужаса. «Боже, какой он идиот! Слабак! Тряпка! А я-то сам! Тоже хорош! Раскис, расклеился, наболтал чёрт знает чего! Если назвался пророком – будь им до конца! И кот бы сейчас по-другому говорил! До чего доводит чувство вины! Вот, к чему приводит дурацкое раскаяние! Это слабость, а за слабость надо платить!».

– Очень, очень важная информация! И шокирующая! Что думаешь, уважаемый Эрнест? – и Джулия вопросительно уставилась на барана.

– Позор! Казнить проклятых еретиков! Неме-едле-енно! Наша вве-ера под угрооозой! Правильно я дуумааю? – теперь уже баран, в свою очередь, вопросительно уставился на Джулию.

– Правильно, правильно! Старый Хряк как всегда был мудр и не ошибся в выборе представителя от простых животных хозяйства, так сказать, от народа.

– Дорогие братья и сёстры! Не казните! Помилуйте! Я отслужу! – кот, осознавший сложившуюся ситуацию, рухнул на колени и стал умолять суровых членов совета.

– Какие мы тебе «братья и сёстры»?! Ты, мерзавец, продавший душу злу! Именем бога нашего милостивого я выношу тебе, кот, и твоей мерзкой семейке, суровый и справедливый приговор – смерть! И смерть немедленная! Она очистит твою чёрную от грехов душу и может быть тогда бог там, на небе, примет тебя в своё царство! – и Джулия подала знак волкодавам, чтобы они сделали своё дело – привели приговор в исполнение.

– Ну, может, дадим ему право обжаловать наше решение? Пусть обратится за помилованием к нашему верховному правителю. Старый Хряк милостив и добр душой! Может он и помилует мерзавцев и еретиков? – страдальческим голосом произнёс Артур.

– Никаких помилований святотатцам и антисвинитам! Вы слышали признание кота в столь ужасных преступлениях! Я даже не буду подвергать доброе сердце нашего пожилого повелителя столь страшным потрясениям от вскрывшейся ужасной правды! Я уверена, что он поймёт и одобрит наше общее справедливое решение. Волкодавы, чего вы ждёте?

Кот в ужасе завопил, но через минуту от него и его семьи остались одни воспоминания.

– Ну, а теперь, братья мои и сёстры, нам предстоит рассмотрение более трудного и важного дела, ибо речь идёт не просто о каком-то мелком, мало кому известном еретике. Речь пойдёт о главном организаторе заговора, фактически его идейном вдохновителе и руководителе, назвавшимся пророком божьим – всем нам хорошо известном псе Пирате. Это дело мы должны довести до открытого суда, на котором этот мерзавец должен будет публично признаться в своих ужасных преступлениях и покаяться в них.

Ты слышишь, лжепророк? Готов ли ты раскаяться в своих ужасных замыслах и злодеяниях? Облегчишь нам работу, или будешь упорствовать, как этот твой мелкий подручный – Альфонс?

Пират уже отошёл от шока. Мысль его опять заработала ясно и быстро. Он опять стал тем Пиратом, которого мы с вами, уважаемый читатель, привыкли видеть раньше. Он прекрасно оценил свои перспективы в случае покорного ожидания допроса. Пират понял, что если дело дойдет до пыток, свиньи добьются от него того, чего хотят – позорного самооговора и фактически, подписания себе смертного приговора. В его планы это никак не входило.

Глядя на поведение кота, Пират осознал свою ошибку, которую он совершил вследствие минутной слабости, помутившей его сознание.

«Теперь никаких слабостей! – сказал он себе. – Юлить и тянуть время здесь тоже не получится. Меня прижали в угол с одной целью: убить и при этом получить от этого максимальную выгоду, вытащив из меня ложные признания. Если погибать, то достойно. Никаких признаний! Я был пророком, я должен и умереть пророком, чтобы остаться им в памяти остальных. Пусть это убийство будет не актом правосудия, что выгодно этим ничтожным свиньям и Коммоду, а просто жестоким убийством. Тем более, что очень скоро эти ребята опять будут хрюкать и лаять, как раньше, и люди сделают их обыкновенной свининой или опять посадят на цепь. Ну, а раз я пока человек, и они пока люди, то и умирать надо по-людски – достойно и с честью.

– Чего молчишь, пёс? Отвечай на поставленный тебе вопрос! – Джулия с этими словами направилась в сторону Пирата, думая, что воля последнего уже сломлена. Это было ее большой ошибкой. Как только она подошла к нему вплотную и собралась уже нанести ему удар, Пират молнией