Эхопраксия - Питер Уоттс

Сенгупта кивнула:

— Какой процесс совсем другой вопрос. Главный алгоритм определяющий законы Вселенной или некий зловредный дух нарушающий их? — Она чуть не посмотрела Дэну прямо в глаза, но в последний момент отвернулась. — А как мы в принципе понимаем что он существует? По чудесам.

— Чудесам.

— Невозможным событиям. Нарушениям физики.

— Например?

— По звездообразованию при явной недостаточности газа для конденсации. По фотонам выкидывающим номера которых не должно быть если только сами метаправила не изменились где-то у туманности Клеверного Листа. Двухпалатники на данных из нее доказали модель Смолина или что-то в таком духе. Я не знаю мне этого не понять а ты и за миллион лет не разберешься. Но монахи нашли что-то невозможное. Там глубоко внутри.

— Чудо.

— И кажется не одно но это все о чем они сказали.

— Секунду, — Брюкс нахмурился. — Если законы физики — часть вселенской операционной системы, а Бог, по определению, их нарушает… Значит, ты хочешь сказать…

— Не тормози таракан ты почти у цели.

— По сути, Бог — это вирус?

— Всем вопросам вопрос да?

Порция итерировала перед ними.

Как там говорила Лианна? «Мы всегда думали, что скорость света и ее друзья правят безраздельно, отсюда до квазаров, а может, и дальше. А что, если мы имеем дело лишь с местными постановлениями?»

— Что, если все они — лишь сбой? — пробормотал он.

Сенгупта осклабилась и уставилась на его запястье:

— Кажется у миссии появился новый смысл да?

— У миссии этой экспедиции?

— У миссии Двухпалатников и всего их ордена. Реальность повторяется итерирует повсюду но есть некоторые несоответствия. Может реальность неправильная как тебе такой поворот? Стоит слегка поменять главный параметр и Вселенная перестает поддерживать жизнь. Так может главный параметр неправильный? Может жизнь это всего лишь паразитическое следствие испорченной оперативки?

До Брюкса наконец дошло.

Пятнадцать миллиардов лет Вселенная стремилась к максимальной энтропии. Жизнь не обратила энтропию вспять — это ничто не могло сделать, — но вдарила по тормозам, пусть и выбрасывая хаос с выхлопом. Любой начинающий биолог в первую очередь учил наизусть правило о градиенте жизни: чем дальше ты находился от термодинамического равновесия, тем живее был.

«Это злой близнец антропного принципа», — подумал он.

— А какая… миссия у этой экспедиции, если точнее? — тихо спросил Брюкс.

— Нуу, — Сенгупта медленно раскачивалась с пятки на носок. — Двухпалатники уже знают что Бог существует это старая история. Думаю теперь они пытаются понять что с ним делать.

— Что делать с Богом?

— Может преклониться перед ним. А может дезинфицировать.

Слово повисло в воздухе, разя богохульством.

— Как это, дезинфицировать Бога? — лишь спустя пару минут сумел спросить Брюкс.

Меня не спрашивай я всего лишь управляю кораблем. — Взгляд Сенгупты скользнул обратно к переборке, к церкви ДОБ/РЕКОМП и инопланетному шпиону внутри. — Но я полагаю этот малыш подкинет им пару идей.

* * *

Латтеродт ушла во внутренний космос, когда Дэн вплыл на камбуз через потолок и отскочил от палубы. Она моргнула и тряхнула головой: вернулась в здесь и сейчас, из вежливости тут же открыв окно на переборке. Плоский экран для нейрологических калек.

«Икар». Исповедальня. Монахи в скафандрах расположились по кругу, спиной друг к другу и смотрели во все стороны; визоры подняты, дабы обнажить душу пред ликом Господним.

— Привет, — осторожно сказал Брюкс.

Лианна кивнула и ответила, поедая кускус:

— Ракши говорит, ты капитально продвинулся. Даже дал этой штуке имя.

Он кивнул:

— Порция. Она удивительная и…

Ее взгляд вновь перекинулся на окно. «Она же глаз с них свести не может», — подумал Дэн в тот момент, когда Лианна поняла, что за ней наблюдают.

— Что?

— Она не просто удивительная, — пояснил Дэн, — Она меня слегка пугает. — Он кивнул в сторону трансляции. — А они отрезают от нее куски.

— Они берут образцы. Почти как настоящие ученые.

— Они берут образцы чего-то, что дотянулось до «Икара» через половину светового года и заставило наши собственные машины сделать сальто вокруг законов физики.

— Если они будут только смотреть на нее весь день то доскональных ответов не получат.

— А я думал, именно так они и совершают все свои открытия.

— Они знают, что делают, Дэн.

— Это одна из гипотез. Хочешь услышать другую?

— Не уверена.

— Ты когда-нибудь слышала об индуцированном танапарезе? — спросил Брюкс.

— Угу, — Лианна пожала плечами. — Обычная процедура среди людей с улучшениями. Помогает им не испытывать экзистенциальной тревоги.

— Это чуть более фундаментальная штука. Тебе ее делали?

— Танапарез? Нет, разумеется.

— Ты собираешься умереть?

— Со временем. Надеюсь, не скоро.

— Это хорошо, — сказал Брюкс, — Потому что, если бы ты действительно была жертвой ИТП, то не смогла бы ответить на вопрос. А может, и не услышала бы его.

— Дэн, я не…

— Ты и я, — он повысил голос, заглушая ее, — благословлены определенным уровнем отрицания. Ты признаешь, что умрешь, и даже интеллектуально понимаешь это на каком-то уровне, но не веришь в свою смерть. Просто не можешь — такая мысль слишком страшна. Поэтому мы придумали чудесные небеса, рай, куда нас забирают после ухода в мир иной, либо с помощью твоих друзей и им подобных мы ищем бессмертие на чипе, или — если мы твердолобые реалисты — на словах признаем гибель и разложение, а на самом деле продолжаем считать себя вечными.

Вот только некоторые, — Дэн кивнул на экран, — слишком умны. Они соединяют воедино мозги друг друга и получают настолько глубокие озарения, что те никак не могут поладить с беспечным свистом над могилой, который длится уже миллионы лет. Такие люди знают, что умрут, чувствуют это всем своим нутром. Они понимают, что такое смерть, причем настолько глубоко, насколько ты или я никогда не сможем. Для них единственный способ не превратиться в хнычущую лужу соплей — по доброй воле протянуть руку отрицанию, вырезать когнитивную дыру прямо у себя в голове. Мы живем в отрицании большую часть жизни, но они не испугаются даже тогда, когда весь их чертов рой окажется на пути в морг. Они как больные агнозией, умирающие от жажды в собственном доме, потому что опухоль уничтожила их способность узнавать воду.

— Я не думаю, что они такие, — тихо сказала Лианна.

— Разумеется, думаешь. Ты сама мне говорила, помнишь? Обнулить сенсорную необъективность, рандомизировать ошибки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});