Гибель вольтижера - Юлия Александровна Лавряшина

и Артур неожиданно пропел:

– На двенадцатом этаже не погасло твое окно…

– Что за песня? – удивилась я.

У него возмущенно округлились глаза:

– Ты не знаешь? Хотя откуда тебе… Вообще-то ее исполнял Владимир Трошин, это я потом нашел запись концерта. А запомнил эту песню, потому что моя мама любила ее и пела. Аккомпанировала себе на фортепиано.

– Твоя мама была пианисткой? – он никогда об этом не говорил.

– Ну что ты! Но музыкальную школу окончила. Любила подбирать песенки. Мне в детстве нравилось слушать, как мама поет…

Я почти не сомневалась, что Артур откажется, и все же попросила:

– А спой мне? Вот эту – про двенадцатый этаж.

И он даже не отпустил банальную шутку про то, что сегодня не в голосе, а просто выключил радио и запел тихонечко, не сводя глаз со шпиля высотки, к которой мы приближались:

Зимний город заснул уже,

В синем сумраке лишь одно

На двенадцатом этаже

Не погасло твое окно.

Я вхожу в автомат ночной,

Этот свет как тревожный взгляд,

Набираю номер я твой,

И сигналы к тебе летят…

А кругом ни машин, ни шагов,

Только ветер и снег…

В самом центре Москвы

Не заснул человек.

Голос в трубке слегка дрожит,

Я волненье твое ловлю.

«Что с тобой случилось, скажи».

Отвечаешь ты мне: «Люблю».

Я молчу, я готов обнять

Даже дом у Москвы-реки,

Повтори мне это опять,

Только в трубке гудки, гудки…

Внезапно он замолчал, и я поняла, что Артур вспоминает уже не свою маму, а мою.

Мешать ему я не стала, тем более мы почти подъехали к дому Харитоновых. Как им удалось пробраться в это убежище избранных? Может, их предки являлись крупными советскими чиновниками? Или они потомственные артисты цирка? Почему я до сих пор не поинтересовалась историей их рода?

– Дед старшего Харитонова был крупным военачальником, – неожиданно ответил Артур на мой непрозвучавший вопрос. – Чуть ли не с Жуковым воевал. Вместе, конечно, а не против. Знал бы он, кто очернит его имя…

Голос его звучал абсолютно ровно, как будто все это время мы и обсуждали дело.

– Это пока еще не доказано, – возразила я. – Против Дениса у нас лишь то, что он пустился в бега. А улик-то и нет толком!

– Верно, – согласился Артур нехотя. – Даже если мы нарядим его в женское платье и покажем Гоше, не думаю, что для суда этого будет достаточно. А его мотив адвокат закопает одним махом. По большому счету это ж ерунда какая-то…

– Ерунда?!

– И то, что на видеозаписи Денис использовал лазерную указку, тоже не доказательство. Миллионы людей именно так и играют со своими кошками! Так что он дурака свалял, скрывшись от нас…

– Тогда как мы вообще можем его арестовать? На каком основании?

В глазах Логова больше не искрился азарт, они выглядели усталыми, хотя день только разгорался, и я мысленно отругала себя за то, что начала нудеть. Он произнес почти равнодушно:

– Остается надеяться только на помощь старшего Харитонова.

Я не выдержала:

– Тебе не кажется странным, что он решил сдать собственного сына?

– Кажется, – согласился Артур, не глядя на меня. – Но я и не такое видал… Тем более мы еще не знаем, что его побудило. Может, Денис угрожал ему, когда отец догадался, что произошло на самом деле. И тут уж кто кого… Старшему тоже еще пожить хочется.

Эта последняя фраза всплыла в моей памяти, когда мы вошли в огромную квартиру Харитоновых. Дверь оказалась не заперта, и это сразу насторожило Артура. К моему изумлению, на этот раз он прихватил с собой пистолет и осторожно толкнул дверь стволом. Оперативники еще не подъехали, и стоило бы подождать их во дворе, но мы уже поднялись на двенадцатый этаж, а торчать на лестничной площадке, когда разгадка находится в нескольких метрах от него, было не в характере нашего следователя.

Внутри стояла тишина, которая сразу показалась мне мертвенной… Или это я притянула потом? Но страшновато стало уже в тот момент, когда мы перешагнули порог. Артур свободной рукой задвинул меня себе за спину, и я не стала сопротивляться. Если б я не была так любопытна, то наверняка предпочла бы подождать в подъезде.

Вряд ли с порога стометровой квартиры можно расслышать дыхание человека, но я могла бы поклясться, что ни в одной из комнат никого нет. Невозможно сидеть настолько беззвучно…

Но я ошиблась.

Мы с Артуром скользили от одной двери к другой, бесшумно открывая их и заглядывая внутрь. Они были пусты. Я наспех успевала оценить, как стильно, хоть и несколько старомодно, обставлено жилище дрессировщиков. Эту нарядную и добротную мебель наверняка произвели в начале прошлого века, а то и раньше. Осталась от предков военачальника?

Взгляд невольно цеплялся в каждой комнате за маленькие фигурки тигров. Денис любит хищников… Значит ли это, что отчасти он и сам хищник и запах крови сводит его с ума? Миша стал соперником, и Денис устранил его. Билетерша не была желанной добычей, она просто помешала охоте… А кто еще может стать его добычей? Мира?

«Надо было позвонить ей! – спохватилась я. – Предупредить… Вдруг он опасен и для нее? Она ведь предала его… По крайней мере, с его точки зрения».

Но выйти сейчас было невозможно, это помешало бы Артуру. И от страха я не могла вспомнить, записала ли телефон Миры. Должна была… Но сделала ли?

Квартира была пуста. Так я решила. Перед последней дверью, за которой оказалась спальня, такая же просторная, с высокими потолками, как и все в этом доме. Тяжелые золотистые портьеры, напоминавшие театральный занавес, были задернуты, но даже в полумраке мы сразу различили тела, лежащие на постели. Именно тела, не люди – так мне подумалось сразу. Даже не потому, что эти двое не шевелились, они ведь вполне могли спать, но в воздухе был разлит неживой холод, от которого мурашки пробежали по рукам. Не свежесть, какую чувствуешь в проветренном помещении, а мертвая стынь…

Артур опустил пистолет и бросил через плечо:

– Постой здесь.

Признаться, меня и не тянуло приближаться к широкой кровати, застеленной покрывалом. Издали мне казалось, что там лежат мужчина и женщина, но я не была уверена.

– Мертвы, – произнес Артур, проверив пульс у обоих.

У меня сбилось дыхание:

– Денис их убил?!

Натягивая